Об условиях жизни научной интеллигенции в годы гражданской войны (по материалам переписки с. Ф. Платоновым)
Волею судьбы и стечением обстоятельств Россия в период революционных потрясений была ввергнута в гражданскую войну. Это явилось жестоким испытанием российского народа в борьбе за сохранение своей государственности, культуры, самобытности, в выборе пути общественного развития. Страна раскололась на два больших противоположных лагеря: «красных» и «белых». Рушились мир, жизненные устои, привычный образ жизни.
Выдающийся историк С.Ф. Платонов к 1917 г. обеспечил, с точки зрения материального благополучия, свою старость, семью — он приобрел в престижном районе большой дом, дорогую мебель. Литературный труд, издание книг и учебников приносили доход достаточный для обеспеченной жизни. Однако, революционные события — сначала февральские, затем октябрьские и последовавшие за ними гражданская война и иностранная интервенция перевернули все его планы — сосредоточиться на исследовательской работе, завершить свои творческие задумки.
Отдельные его ученики и знакомые в грозные годы противостояния оказались на территориях, где у власти находились правительства «белых». В своих письмах в Петроград своему учителю они сообщали о своих научных занятиях, о состоянии высшей школы в разных городах Сибири, политической обстановке, трудностях в снабжении продовольствием, своих непростых бытовых условиях. Один из близких и талантливых учеников С.Ф. Платонова П.Г. Любомиров в самый разгар гражданской войны работал в Томске. Там решением временного правительства (1917 г.) в университете был открыт Историко-филологический факультет (С 1 июля 1917 г. в составе Томского университета открылся новый Историко-филологический факультет см.: Постановления Временного правительства// Журнал Министерства народного просвещения. 1917. № 10. С. 83).
С целью привлечения научных кадров министерство народного образования разрешило занимать кафедры и профессорские должности молодым ученым, защитившим магистерские диссертации. Выдержавший в декабре 1917 г. подобные испытания П.Г. Любомиров был утвержден «профессором Томского университета с 1. 07. с. г." (Отдел письменных источников Государственного Исторического музея (далее- ОПИ ГИМ) Ф. 470. Ед. хр. 224. Л. 33).
А уже через полгода (27. 06. 1918 г.) — назначен исполняющим должность ординарного профессора с 27 мая 1918 г., а 20 сентября 1919 г. избран на должность ординарного профессора, которую и занимал до избрания его профессором Саратовского университета (с 2 июля 1920 г.). Отчислен же П.Г. Любомиров из Томского университета был только 18 ноября 1920 г. (ОПИ ГИМ. Ф. 470. Ед. хр. 224. Л. 33–33 об). Огонь гражданской войны, бушевавший в Сибири, нарушил активную переписку его с. Ф. Платоновым, и она была прервана на целых 2 года. И только 4 февраля 1920 г., когда гражданская война стала затихать, П.Г. Любомиров смог послать вести в Петроград своему учителю. В его корреспонденции содержится интересная информация о состоянии и организации занятий в Томском университете, о его преподавательском составе, о жизни и научной деятельности самого автора письма. В стране была разруха, голод, транспорт остановился, «почта ещё не налажена», — писал П.Г. Любомиров. В первую очередь его волнуют вопросы: как учитель пережил тяжелые годы, «над чем работает», как «живет Петроград и дорогие» ему «университетские коллеги — особенно русские историки». Последние новости (которые дошли до него в Томск) о столичной жизни относились к весне 1919 года. Профессорский состав факультета формировался из ученых разных городов: Саратова, Кракова, Перми. По мнению П.Г. Любомирова, коллектив подобрался хороший, факультет он характеризует, как «не дурной», а «дружная работа» давала «заметные результаты». «Но мне не везет, — писал П.Г. Любомиров, — я все один представляю здесь русских историков». В начале своей деятельности на новом месте он читал только лекции. В дальнейшем нагрузка увеличилась — приходилось вести и «другую работу», например, готовить программы. Находясь в Томске, П.Г. Любомиров активно включился в архивное строительство, краеведческую деятельность, работу института исследования Сибири.
«Прямо не представляю себе, что буду делать на будущий год, если никто не приедет», — с чувством озабоченности сообщал он С.Ф. Платонову. По всей видимости, дальнейшее пребывание в оторванном от центральных университетов, библиотек, своего наставника, друзей и, особенно, семьи (она проживала в Саратове) было малопривлекательным для молодого профессора. Несмотря на то, что «это кажется беспочвенным мечтанием» П.Г. Любомиров надеется при «случае» покинуть Томск (Митрофанов В.В. Любомиров в Томском университете//Западная Сибирь: история и современность: Краеведческие записки. Тюмень, 2005. Вып. 7. С. 108–118)
Интересен факт из жизни ученого. Так, временное правительство Томской губернии выдало в 1919 г. удостоверение профессору П.Г. Любомирову, дававшее право осматривать архивы г. Томска, в том числе архивы бывших жандармского, губернского и губернаторского управлений (Отдел рукописей Российской Национальной библиотеки (далее-ОР РНБ) Ф. 585. Оп.1. Ч.2. Д. 3440. Л. 18–19 об) А после восстановления советской власти в городе 26 мая 1920 г. постановлением Томского губернского революционного комитета П.Г. Любомиров был утвержден в должности заведующего губернским архивным управлением (ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч.2. Д.3440. Л. 34). Таким образом, П.Г. Любомиров стоял у истоков создания советской архивной службы в городе. «Восстановление советской власти в Томске сразу же вывело П.Г. Любомирова на гораздо больший простор научно- организационной работы и он, в частности, очень много сделал для организации в Томске архивного дела на новых советских началах» (ОПИ РИМ. Ф. 470. Д. 232. Л. 8), — констатировал С.Н. Чернов (ученик С.Ф. Платонова и ближайший друг П.Г. Любомирова — В.М.) на траурном заседании, посвященном его памяти.
Следовательно, письма, полученные С.Ф. Платоновым из Омска, дают сведения, по которым можно судить о проблемах и событиях в жизни сибирского университета времен гражданской войны, личности известного историка. Непродолжительный период пребывания П.Г. Любомирова в Томске был наполнен интересными событиями.
В Томске произошла неожиданная встреча Н.Ф. Лаврова с П.Г. Любомировым. Бывшие студенты С — Петербургского университета, которые вместе посещали лекции и семинарские занятия у А.Е. Преснякова, называвший их группу «требовательной и ответственной аудиторией» (Александр Евгеньевич Пресняков: Письма и дневники 1889–1927. СПб., 2005. С. 722). В ряде писем, направленных С.Ф. Платонову из Самары в 1920 г., Н.Ф. Лавров с подробно писал о своих передвижениях в годы гражданской войны. Сообщал встрече с П.Г. Любомировым в Томске, который «оставил меня при университете и обещал с осени ассистентуру». Но университет не прельщал его, так как там «условия для занятий неблагоприятны: библиотека крайне слаба и нет русских историков». Они просто разъехались, Е. И Тарасов, например, на Дон, другой «некто» Лучинский в Омск. Факультет же, возможно, «будет вообще закрыт». Самое же главное — Н.Ф. Лавров сохранил теплые воспоминания «об условиях работы» под руководством С.Ф. Платонова и А.Е. Преснякова (Митрофанов В.В. Проблемы образования в Зауралье в письмах С.Ф. Платонову//Источниковедческие и историографические аспекты сибирской истории: Коллективная монография/Под общ. ред. Я.Г. Солодкина. Нижневартовск, 2007. Ч.2. С. 39–51). 24 июля 1920 г. сообщал о неприятностях, которые, по мнению Н.Ф. Лаврова, были следствием его «сибирского прошлого» (ОР РНБ. Ф. 585. Оп.1 Ч.2. Ед. хр. 3327. Л. 11 об.). К.В. Кудряшов — выпускник С- Петербургского университета (1911 г.) так же в годы гражданской войны оказался на восточной окраине России, почти у Тихого океана. Ему пришлось побывать в Омске, Красноярске, Иркутске, Ново- Николаевске и Мисуинске. Эти данные были сообщены С.Ф. Платонову 27 мая 1920 г. из Иркутска, где должен был открыться Институт Народного просвещения. Трудности встречались повсюду, особенно не хватало университетских преподавателей. Историко-филологическим факультетом был объявлен конкурс, и В.К. Кудряшов обращается к С.Ф. Платонову с просьбой: может «кто-либо из Петрограда не прочь сюда приехать», вакантными были сразу две профессорские должности. Интересные сведения приводятся в письме о вознаграждении профессору. Помимо денежного в 20–40 тыс. руб., ему полагались продукты — 24 фунта муки, 7,5 фунта мяса, сахару 7 фунтов, фасоль 1 фунт, соли ? фунта, крупы пшеничные 6 фунтов, картофеля 10 фунтов, масла ? фунта, кофе молотый ? фунта, спички 4 коробка. С особой гордостью сообщалось о библиотеке, насчитывавшей до 50 тыс. томов, среди которых «много хороших, даже редких книг».
С.Ф. Платонов организованному институту выслал, вероятно, свои труды, за что и получил в 1921 г. две благодарности: одна от библиотечного комитета, а вторая от ректора университета за «содействие и внимание к университету».
Сложная политическая ситуация, вооруженные столкновения продолжались — эти обстоятельства заставляли В.К. Кудряшова, который в полной мере испытал что такое «одиночество», искать возможность, чтобы «выбраться из Иркутска хотя бы на Нижнюю Волгу или Дон, где потише» (ОР РНБ. Ф. 585. Оп.1. Ч. 2. Ед. хр. 3298. Л. 4 об, 5, 7, 8, 9, 13, 18).
Материальные условия семьи Платоновых также были далеки от благополучного. Сам ученый вынужден был читать лекции в провинциальных городах, например в Вологде, где обещали «продовольственный гонорар». М.В. Клочков, которому С.Ф. Платонов оказывал большую помощь при подготовке диссертации, в 1921 г. передал ему с Кубани посылку с мукой (2 пуда), постным маслом (0,5 пуда), и кубанского подарочка (сало). Примечательно, что в записке М.В. Клочков писал: «ничего другого отправить не имел возможности. Большевики умеют заставлять работать бесплатно» (ОР РНБ. Ф. 585. Оп.1. Ч.2. Д. 3139. Л. 37–38).
Таким образом, С.Ф. Платонов получал достоверную, пусть и не всегда своевременную информацию о научной деятельности в ряде сибирских научных центров, создании новых вузов в городах, которые были освобождены от интервентов и белых армий. Письма, адресованные ему, являются ценным источником о материальном положении и продовольственном обеспечении научных сотрудников в годы гражданской войны и первые мирные годы в ряде сибирских городов.