№ 262
Письмо генерал-лейтенанта М. К. Дитерихса полярному исследователю и общественному деятелю С. В. Востротину о судьбе Великого Князя Михаила Александровича
22 января 1922 г.
Старый Харбин, Китай
Глубокоуважаемый Степан Васильевич!
Возвращая при сем переданные мне Вами записки г.г. Алексеева и Персиддера по поводу судьбы, постигшей Великого Князя Михаила Александровича, считаю нужным высказать следующее.
Г[осподин] Алексеев передает историю трагической кончины Великого Князя со слов красноармейцев Сурина и Бебешева, состоявших ко времени беседы с Алексеевым в 453 полку 55[-й] дивизии. Во время же убийства Великого Князя Сурин был шофером на автомобиле, при помощи которого было совершено провокаторское похищение Великого Князя, а Бебешев - коммунист, служивший в то время в Пермской гарнизонной команде, был в роли помощника шофера.
По словам этих двух участников преступления, обстоятельства убийства и «похищения» Великого Князя обрисовываются так: Сурин и Бебешев привезли в закрытом автомобиле к гостинице, где жил Великий Князь, комиссаров Гилева и Дюменко, которые и прошли в гостиницу. Спустя минут 20-25 комиссары вышли обратно и с ними было три штатских, из коих один Великий Князь Михаил Александрович. Все уселись в автомобиль, который направился за город по Сибирскому шоссе. Уже за городом их встретил другой закрытый автомобиль, из которого вышли трое вооруженных каких-то личности и, переговорив с комиссаром Дюменко, пересадили в свой автомобиль двух спутников Великого Князя, после чего первый автомобиль с Великим Князем и комиссарами Гилеевым и Дюменко продолжал путь по Сибирскому шоссе. Проехав по дороге в сторону Кунгура верст 80, автомобиль остановился. Здесь комиссар Дюменко, в довольно вежливом тоне, попросил Великого Князя выйти из автомобиля и втроем, с Гилеевым, [все] пошли вперед по дороге, тихо о чем-то разговаривая. Пройдя шагов 30, они остановились. Хотя была ночь, но силуэты отошедших были хорошо видны. В этот момент раздался громкий окрик Великого Князя - «мерзавцы», и вслед за тем было видно как, сбив с ног ударом кулака комиссара Гилеева, Великий Князь бросился в лес, окаймлявший дорогу. Однако почти тотчас же комиссар Дюменко выстрелил Ему в спину. Раненный Великий Князь упал, а вскочивший Ги- леев подбежал к Нему и в упор выстрелил в лицо, пристрелив Великого Князя. Дюменко подозвал Сурина и Бебешина, при них выстрелил еще раз в голову Великого Князя и затем приказал стащить труп в лес, где он и был брошен в неглубокую яму и забросан хвоей.
Совершив убийство, комиссары Гилеев и Дюменко вернулись в Пермь, а на следующий день большевики объявили о бегстве Великого Князя при помощи «каких-то белогвардейцев».
Рассказ красноармейцев Сурина и Бебешина об обстоятельствах общего характера, сопровождавших провокационное похищение Великого Князя Михаила Александровича из «Королевских номеров» города Перми и убийство Его самими похитителями, совпадает с материалами следственного производства, в силу чего является очень ценным вкладом в историю трагической гибели Членов Дома Романовых на Урале в лето 1918-го года.
Следствие и розыски по делу об убийстве советской властью Великого Князя Михаила Александровича в Перми, вследствие кратковременности владения нами этим районом, не были закончены и тело Августейшего мученика не было найдено. Содержавшийся в Пермской губернской тюрьме камердинер Великого Князя Василий Федорович Челышев (позже также расстрелян большевиками) рассказывал содержавшемуся там же камердинеру покойной Государыни Императрицы Алексею Андреевичу Волкову, что «похитителей» было трое и что вместе с Великим Князем увели только Его секретаря Джонсона, который и пропал так же бесследно, как и Великий Князь. Арестованный же в Перми по делу об убийстве Архиепископа Андроника один из крупных большевистских деятелей в Перми Александр Рябухин показал, что ему пришлось как-то разговаривать с начальником милиции в Мотовилихе Алексеем Плешковым и товарищем председателя исполнительного комитета в Мотовилихе Иваном Бересневым относительно Великого Князя Михаила Александровича. Плешков рассказывал ему, Рябухину, что Михаила Александровича увозил из «Королевских номеров» он, Плешков, вместе с помощником своим Жужговым и в лесу они Его расстреляли.
Несогласованность в фамилиях преступников в различных рассказах события находит себе объяснение в следственном производстве по всем совершенным большевиками убийствам Членов Дома Романовых. Значительное число активных участников преступлений часто, после участия в злодеянии, изменяли свои фамилии и продолжали свою службу в рядах советских деятелей под другими именами (так напр[имер] Павел Медведев, после убийства Царской Семьи служил в Красной Армии под фамилией Бобылева). С другой стороны, многие из второстепенных деятелей советской власти любили в разговорах приписывать себе участие в выдающихся «революционных» деяниях власти, не принимая в самих актах никакого участия, (так, напр[имер], комиссар Бирон приписывал себе первый выстрел в Государя Императора).
В конце 1918 или в начале 1919 года, в советских радио было объявлено, что после бегства Великого Князя Михаила Александровича из
Перми, Он вместе с Джонсоном были приняты где-то в Новгородской губернии за разбойников и убиты местной милицией, после чего уже были опознаны. Такого же характера сведения распространялись советской властью и по отношению к некоторым из Членов Царской Семьи (напр[имер] В[еликой] К[няжны] Анастасии Николаевны). Очевидно, что этим путем советские главари пытались отстранить себя в глазах некоторых иноземных стран от причастности к массовому, планомерному и зверскому уничтожению Членов Дома Романовых.
Что касается до версии господина Персиддера о выезде Великого Князя Михаила Александровича в 1919 году, на автомобиле через Кяхту на Ургу и далее куда-то - где Он пребывает и ныне, то ни следственное производство, ни общее знакомство с обстановкой в Сибири того времени, не дают мне оснований серьезно касаться этой легенды.
Примите уверение в совершенном почтении и таковой же преданности, искренно уважающего Вас,
Мих. Дитерихс
ГА РФ. Ф. 10243. Оп. 8. Д. 1. Л. 45-47. Подлинник. Подпись - автограф.