В. Ф. Гладышев
Пермское общество краеведения

ОСЕНЬ 41-го. ГОРОД МОЛОТОВ

Аннотация. В статье воссоздается обстановка первых месяцев войны в тыловом городе. Рассказывая о работе политорганов в непривычных условиях, автор останавливается на негативных явлениях, отмеченных в рапортах. Также вводятся в научный оборот неизвестные ранее документы.

Ключевые слова. Aгитколлектив, речной вокзал, эвакуация, евреи, трусость, пропаганда, заслоны на вокзалах, консолидация общества, общий враг.

…Много мужчин, подлежащих мобилизации.

Такое поведение напоминает трусов.

(Из «Политдонесения»)

Осенью 1941 года ситуация в городе Молотове сложилась напряженная. Несколько месяцев шла тяжелая, кровопролитная война с фашистским агрессором. Население глубинки еще не осознавало в массе своей того, что они теперь – тыловой город: промышленность еще не переведена на военные рельсы, но мирная, спокойная жизнь провинциального центра уже в прошлом. Обстановка была тревожная, слухи в обществе роились самые невероятные. До панических настроений, какие возникли в Москве в октябре 41-го, было, конечно, далеко, но атмосферу напряженности дополняли сотни эвакуированных людей. То время неопределенности, информационной оторванности можно проиллюстрировать историей о том, как пермский лесокомбинат «Красный Октябрь» приступил к выполнению правительственного задания – освоению выпуска аэросаней. Когда группа пермяков (молотовцами они себя еще не привыкли называть) прибыла на московский завод для освоения технологии и пр., там было не до них: предприятие готовилось к срочной эвакуации. По воспоминаниям ветеранов, документацию они получили лишь частично, с оснасткой знакомились самостоятельно [1. С. 198–207].

Взъерошенность быта, неразбериха, неорганизованность при размещении людей привели к ухудшению криминальной обстановки в Молотове и области. Как это водится, появилось немало любителей половить рыбку в мутной воде.

Сегодня существует немало воспоминаний, изданий и фильмов, которые рассказывают о том, как справились с этими проблемами органы городской и областной власти, но в наших архивах еще лежит немало невостребованных источников, немых свидетельств времени. Вот один из документов – «Политдонесение», составленное лектором политотдела Камского пароходства К. Варлашиным. Сообщение представляет собой машинопись на семи листах, адресовано секретарю Молотовского горкома ВКП(б) т. Кулик, датировано 22 сентября 1941 г. [2].

Данный агитколлектив, созданный при Молотовском областном эвакопункте на речном вокзале, относился к самым крупным, он начал свою работу с 24 июля 1941 года, к осени в нем трудилось уже 35 агитаторов. Их силами было проведено более 500 бесед «по различным вопросам политики партии и Советского правительства». Лекторы использовали в своей работе правительственные постановления, указы, сообщения Совинформбюро, газетные публикации. Тематику лекций можно представить по краткому списку, приведенному т. Варлашиным:

«Гитлер против СССР», «Расовые бредни фашистского зверья», «Мораль людоедов», «Рабовладельцы прошлого и их фашистские продолжатели», «Люди, продавшие Францию», «Румыния в тисках фашизма и войны», «Гитлеровская агентура в Иране», «Итоги двух месяцев войны» и др. (Здесь и далее цитируется указанный документ.)

Автор донесения пишет также о реакции слушателей, общении в ходе лекций. Что интересовало людей в те тяжелые месяцы? Самые характерные вопросы с мест такие: «Почему Англия не предпринимает активных военных действий в Африке?» «Помогаем ли мы сейчас Китаю и чем?» «Почему Англия не высадила свой десант во Франции?» и т. п.

О причинах поражений Красной армии в первые месяцы войны вопросов не поступало (как будто); возможно, люди об этом спрашивать опасались, – как бы не обвинили в пораженческих настроениях. О дезертирах и уклоняющихся от мобилизации жители только шептались между собой. «Уклонистов», выражаясь современным языком, в те времена появилось немало, «косили» от армии представители разных профессий и национальностей. Из донесения К. Варлашина:

«У нас очень много прибывает мужчин вполне здоровых и, что особенно странно, вполне призывного возраста. Если в первые месяцы прибывали в основном женщины с детьми, то теперь много мужчин, подлежащих мобилизации».

И далее приводится обширный список фамилий и мест, откуда они прибыли: Урвант Авраам Мефедович, 1906 г. р., Винницкая обл.; Недбайло Борис Васильевич, 1905 г. р., г. Киев; Павлецкий Лев Израилевич, 1909 г. р., г. Одесса; Меллер Або Иосифович, 1907 г. р., г. Рига; Баранов Алексей Иванович, 1917 г. р., Эстонская ССР; и т. д.

Автор докладной раскрывает «секрет» того, как удается этим людям долго пребывать в роли эвакуированных. Большинство из них уже побывали в двух, а то и более районах, поработали там несколько дней, встали на учет в военкоматах и, не снявшись с учета, уехали в другие области.

«Такое поведение военнообязанных близко напоминает поведение трусов, если не сказать большего», – делает вывод тов. Варлашин. Причем уезжали такие лица как обычные пассажиры, а «приехав в Молотов, заявились на эвакопункт, и им снова начинают давать бесплатное питание и бесплатный проезд».

Бросается в глаза и такая деталь. В «Политдонесении» есть три списка лиц, вызвавших подозрение: военнообязанных лиц, членов партии и тех, кто переезжает из района в район. В основном это люди, выехавшие из западных областей, присоединенных к СССР незадолго до войны, а также из Одессы, Киева, Винницкой области, Витебска и др. На 90 процентов это лица еврейской национальности. Но! Как опытный политработник, понимающий всю важность советского интернационализма, автор донесения не акцентирует внимание на национальном моменте. Соответствующей команды не было, это спустя десять лет партийцы ополчатся на «космополитов» и «врачей-вредителей». Тов. Варлашин допускает, что среди этих лиц находятся и такие, кто «при своих поездках выполняют специальные задания». И ставит вопрос перед органами НКВД: «о необходимости организации заслонов при железнодорожных и речных вокзалах, обязать эти заслоны производить поголовную проверку документов как у прибывающих пассажиров, так и у отправляющихся».

Другое предложение касается состава «заслонных» комиссий. Работники эвакопункта не должны исполнять роль «универсалов», ведь им приходилось «обрабатывать» не только эвакуированное население, но и амнистированных польских граждан, и освобожденных из мест заключения уголовников. Такие лица должны проходить через органы НКВД. Только так, считал ответственный политработник, удастся пресечь беспорядки и бесконечные поездки за счет государства.

Частично рекомендации были учтены. На эвакопункте усилили работу по патриотическому и интернациональному направлениям. Среди тем, выбранных для бесед с эвакуированными, обратим внимание на следующие:

«В тылу у финских крестоносцев», «Обращение к братьям славянам», «Братья евреи всего мира», «Фашизм – смертельный враг культуры» и т. д.

Не каждый лектор, агитатор был способен к роли «универсала», как пишет Варлашин, так что его растерянность можно понять. В одночасье пришлось менять отношение к амнистированным польским гражданам (спецпереселенцы из западных областей, «осадники», «лесники»). Перед лицом страшной угрозы со стороны фашизма, для борьбы с общим врагом было принято решение о формировании польских воинских соединений, армии генерала Андерса и Войска польского [3. С. 66–75].

Вывод можно сделать такой. Примеров героизма, единения фронта и тыла нам известно немало. Однако немало трагических, страшных событий происходило и на Урале. О таких явлениях, как трусость, корыстолюбие, жестокость в отношениях с эвакуированными и прочее, в газетах не писали. Цензура военного времени была жесткой. Иначе, наверное, тогда было нельзя.

Технологию того, как действовали в первые месяцы войны политорганы, спецслужбы и цензура, нам позволяют представить архивные документы, с которых снят гриф секретности. Большой ресурс кроется в этом плане в устных источниках. Автору данных строк при подготовке нескольких книг («Перми старинное зерцало», «Беседы в родительский день», «Нас можно распознать издалека») довелось беседовать со многими участниками тех далеких событий.

Беседы в Родительский день (день поминовения предков, Радоница) существенно помогли продвинуться в моих поисках очевидцев и первоисточников. Удалось записать волнующие истории, примеры проявления лучших качеств души человеческой, взаимовыручки, отзывчивости, патриотизма… Особенно часто – сердобольности, типичной для русской женщины. Но довелось узнать и много негатива. Если обойтись без газетной риторики, – «все как один», «сплоченным строем на общего врага» и т. п. – то реальная картина эвакуации в тыловом городе предстает гораздо более драматичной и сложной.

Лично у меня, сына фронтовика-морского пехотинца, который вернулся домой с Ленинградского фронта безруким инвалидом, отношение к ловкачам-уклонистам сформировалось вполне определенное: я испытываю к ним брезгливое сочувствие. С детства. И невзирая на их национальную принадлежность. Гораздо больше было других, настоящих героев, скромных, отважных людей. Без них страна бы не выстояла.

Список источников и литературы

1. Город Пермь в промышленном развитии России… Материалы научно-практической конференции. П., 2018.

2. Пермский государственный архив социально-политической истории (ПермГАСПИ). Ф.1. Оп. 22. Д. 171.

3. Пермские поляки. Автор-составитель В. Гладышев. – П., 2001.

AUTUMN 41st. CITY OF MOLOTOV

Gladyshev V. F.,
Chairman of the Perm Society of Local History,
Member of the Writers’ Union

Abstract. The situation of the first months of the war is being recreated in the rear city. Talking about the work of political agencies under unusual conditions, the author dwells on the negative phenomena noted in the reports; previously unknown documents are introduced into scientific circulation.

Keywords. Propaganda team, river station, evacuation, Jews, cowardice, propaganda, barriers at stations, consolidation of society, common enemy.