ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ г. КУНГУРА В 1918 – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 1919-го г.
Л. Ю. Елтышева
Аннотация. В статье рассматривается повседневная жизнь Кунгура в период Гражданской войны. Источниками по изучению событий стали периодическая печать, дневниковые записи и воспоминания очевидцев.
Ключевые слова: Гражданская война, повседневная жизнь, террор, дневники, воспоминания.
В начале 1918 г. Кунгур еще продолжал жить мирной жизнью. По воспоминаниям очевидцев: «Если Рождество дало некоторое отвлечение, то встреча Нового года прошла невесело, без шампанского, без светлых платьев, без радостных перспектив». [1. С. 1] 1 января в помещении технического училища студенты Кунгура устраивают студенческий вечер. В этот же день в Кунгуре вышел 1-й номер газеты «Бальные ведомости» редактора А. К. Суслова. 8 января вышел первый номер газеты «Кунгурский край», вместо закрытой газеты «Кунгурская жизнь» того же издателя и редактора Г. А. Стрижева. Газета выходила недолго. Была закрыта Совдепом за контрреволюционное направление.
6 февраля одним из первых актов уничтожения большевиками своих политических противников в Прикамье и в Кунгуре стало убийство в ночь на 1918 года председателя Кунгурского комитета кадетской партии А. Г. Агеева и его жены Т. В. Агеевой. Супругам Агеевым предъявили обвинение: «участие в заговоре против Советской власти». Руководство расстрелом осуществлял пермский чекист А. Борчанинов. Из воспоминаний Е. П. Чистяковой, воспитательницы дочери Агеевых Валерии: «В половине второго я была разбужена возгласом у двери. Я поняла, что это предупреждение об обыске. Дом был полон людьми. Раздавались возгласы с требованием огней, шла суета. У многих явившихся были бледные испуганные лица. Все угрожающе махали винтовками и кричали. Арест. Была светлая, морозная ночь. Снег искрился и сверкал. Стояла тишина. На белом фоне ярко чернела кучка людей: две фигуры в кругу штыков наперевес... В десятом часу утра, захватив белье и книги, пошла в Исполком. Исполком был полон красногвардейцев. Фантастически одетые и вооруженные, кто саблями, кто револьверами, они сновали взад и вперед с озабоченным видом. Меня поразили их зверские лица, у многих еще и нетрезвые. Сердце сжалось недобрым предчувствием. Когда я вышла, раздался набат, то монастырь бил тревогу. Протоирей хотел собрать крестный ход, но собравшийся народ разгоняли пулеметной очередью. В Благовещенском соборе была отслужена панихида по убитым Агеевым. В четверг пришли с утра и запечатали комнаты. Комиссар, осматривая библиотеку, цветы, белье, повторял торжественно: ”Все это теперь народное достояние!”» [1. С. 5].
В марте 1918 г. начался выпуск газеты «Голос Кунгурского Совета», которая заменила «Кунгурский листок» и полностью выражала интересы большевиков. Красногвардейцы ходили по городу с обысками днем и ночью. Из воспоминаний Валерии Агеевой: «Наш театр был реквизирован, и со второго дня Пасхи там будут ставиться спектакли местными любителями» [2. С. 67]. «К нам нагрянул комиссар народного просвещения Антропов. Был до безобразия груб с тетей Женей и отправился в кладовую. Там были спрятаны некоторые вещи, например, 500 любимых папиных граммофонных пластинок. И все эти пластинки красногвардейцы вывезли, вместе с граммофоном. Также поганый Антропка увез еще серебряную юбилейную шкатулку и обещал прийти завтра и увезти пианино. Единогласно решили завтра прийти к нам всем ученицам тети Жени и отстоять пианино. И отстояли. Все родители расписались на заявлении, которые отправили в Совет. Приехал на лошади брат Гурьева и увез всю нашу библиотеку. Хорошие книги свалили грудой в снежный короб и увезли. Тетя Оля рассказывала и смеялась, что Антропов, “комиссар народного просвещения” подошел к портретам русских писателей и спросил у т. Оли, не родственники ли это ее. У большевиков был декрет, что наследники после смерти родителей могут получить имущество, кажется, на три тысячи рублей, а остальное должно быть собственностью государства. Все мое имущество должно быть описано сиротским судом, в присутствии кого-нибудь из советских. Всем этим заведовал комиссар финансов Котельников. Это был по сравнению с остальными большевиками хороший человек. Сиротский суд состоял большей частью из порядочных пожилых людей, и отнюдь не большевиков. Незадолго перед описью явился Гурьев с обыском. Ему понадобились какие-то детские игрушки, будто бы для детской площадки, которая помещалась у нас на даче. Гурьев распечатал спальни и кабинет родителей, рылся у мамы в комоде с бельем и вел себя крайне вызывающе. Началась опись. Сиротский суд старался оценить все баснословно дешево, чтобы мне больше досталось. Я могла взять из вещей, что пожелаю. Я прежде всего руками и ногами ухватилась за фонограф, где папа очень много напевал на валики. Теперь я не была хозяйкой своих вещей, а только то, что мне оставили…» [3. С. 15]. 7 мая в городе состоялись похороны Т. В. Агеевой. Ее тело было найдено в 20 верстах от города. На похороны пришло много народу. Благотворительность Таисьи Васильевны была широко известна в городе, ее уважали и любили.
В начале июня состоялись похороны А. Г. Агеева. Его похоронили рядом с женой. Из дневника Валерии Агеевой: «Правду говорят люди, что Кунгур много потерял в лице Агеевых. В лице папы – ум, а в лице мамы – безгранично доброе сердце. Одиночество. Для кого же я, наконец, “своя”. Обречена всю жизнь мыкаться по чужим. Уехали бы мама и папа, когда их просили, были бы все вместе за границей» [2. С. 69] «Меня большевики не теряли надежды запрятать в какой-нибудь приют и перевоспитать, чтобы “агеевским духом” и не пахло, как они выражались. В нашем доме разместили 500 голодающих детей из Петрограда. Когда их увезли, там разместился лазарет» [3. С. 16].
6 июня 1918 г. в Кунгур прибыл архитектор Андрей Шиловский. В серии архитектурных зарисовок Кунгура сохранилось 35 работ и пять листов дневниковых записей. В Кунгурской серии Андрея Леонидовича находится пять видов города, усадьба Исаакиевских выселок, плафон для оформления интерьера, шесть вариантов памятника К. Марксу. Преобладающая часть коллекции – это зарисовки памятников церковного зодчества. Десять работ архитектора дают представление об архитектурном облике православных храмов Кунгура [4. С. 231].
В сентябре Кунгурский гарнизон праздновал День красноармейца. К 11 часам утра собрались у технического училища с оркестром военной музыки и направились к Красной площади, где был проведен большой митинг. Вечером в кинематографе «Олимп» был устроен парадный концерт, в летнем саду состоялась лотерея и был проведен сбор средств для нужд Красной Армии. [5. C. 342] 23 сентября в районе Кунгура с войсками 3-й Красной Армии соединился отряд южноуральских партизан во главе с братьями Кашириными и В. К. Блюхером. В сентябре газета «Часовой революции» пестрит сообщениями о «справедливой работе» карательных органов ЧК, публикуются списки расстрелянных кунгуряков – врагов советской власти. Тела расстрелянных кунгуряков хоронят в общей братской могиле за городом. Из дневника Валерии Агеевой: «В один ужасный день мы узнали, что в Кунгуре была расстреляна вся интеллигенция, кто не удрал. Через некоторое время в газете появился сначала первый список расстрелянных, а затем второй. Погибли самые лучшие люди. Не осталось в Кунгуре почти ни одного кадета. Но единственная женщина была моя мама. Печальные вести пришли нам из Кунгура. Не было там дома, где бы не было горя и слез» [3. С. 24].
Несмотря на начавшиеся политические репрессии, город пытался жить мирной жизнью. 6 октября 1918 г. в клубе партии коммунистов группа артистов любителей под режиссерством Г. М. Пивоварова ставила драму «Соколы и вороны». После спектакля были танцы, играл духовой оркестр 153-го полка под управлением М. Дубовицкого. Так же была осуществлена драма «Каторжанин» в постановке солдата 153-го полка под руководством Г. И. Павловского [6. С. 26].
В октябре и ноябре в городе городская жизнь замерла. Не стало рынка, где можно было купить предметы первой необходимости, все исчезло. Городской житель потянулся с мешком через плечо в деревню. Вещи меняли на продукты питания. Из воспоминаний В. Агеевой: «В Перми положение было тяжелое. Приходилось отправляться в соседние деревни, чтобы обменивать вещи на продукты. Приходилось часто стоять в очереди за хлебом, постным маслом, за мылом и спичками. Все это выдавалось по карточкам по очень маленьким порциям на человека. Мы пили чай или кофе, которого оставалось какая-нибудь щепоточка. Дрожали над каждой каплей молока, если оно было. Стряпали все из ржаной муки на постном масле, о сливочном забыли, как и пахнет. Суп тоже варили постный. Ездили в Полазну за продуктами. На пристани к каждому пароходу приходили комиссары, осматривали багаж пассажиров и отбирали продукты. Яйца прятали в корзинах под овощами, говоря комиссарам, что там вещи. Как только народ не ухитрялся провозить провизию. Бабы свертывали ее в свертки, похожие на ребенка, тем и спасали. А то обкладывали себя маслом на животе. Но все эти хитрости комиссары узнавали и стали строже следить за приезжими. Несколько раз приходилось рано утром ходить верст за пять на Пермь 2, к приходу поезда. Крестьянки привозили продавать разные продукты. Публика на драку раскупала у них что попадется. Зевать не приходилось. Внизу нашего дома жил комендант города, молокосос не старше 18 лет. Он уже вселил в нашу освобождающуюся квартиру таких же хулиганов, как и он сам. Комендант каждый свой визит забирался на кресло с грязными ногами и разваливался, как у себя дома. В последний день перед отъездом из квартиры мне привезли продукты из Кунгура: мешок муки сеянки, хлеб и кусочек сыра. Как раз нелегкая принесла коменданта. Он сейчас же заметил муку и решил конфисковать. После уговоров сеянка осталась у нас. Обедать я ходила к Ольховским, дома пила только чай. Бывало, каждый раз тащишь себе в муфте от обеда брусок черного хлеба к чаю. Ольга Николаевна постоянно звала меня попить вдоволь молочка с серым хлебом, который Шура приносил со своего питательного пункта. Мы с Зиной в отсутствие квартирантов большевиков забирались к ним в комнату, шарили по шкафам, иногда находили что-нибудь сладенькое, например, кусок сахара или мед. Мы совали туда пальцы и наслаждались забытой роскошью. А если утаскивали несколько кусков сахара, то на них капали эссенцией и ели. Бедные, голодные дети» [3. С. 26].
11 октября на Красной площади Кунгура состоялись похороны 62 красноармейцев, погибших на подступах к Кунгуру. Хоронили их в боевой одежде и при оружии, со всеми почестями. На Соборной площади также с особыми почестями были похоронены командиры Красной Армии т. Орлов и т. Воронецкий [7. С. 4]. 29 октября г. Кунгур объявлен на осадном положении. Для постоя войск Красной армии были заняты помещения Иоанно-Предтеченского женского монастыря. В ноябре 1918 г., несмотря на голод и нехватку продовольствия во всех городах Пермской губернии, торжественно отмечали годовщину революции. 7 ноября в Кунгуре был торжественно открыт памятник Карлу Марксу, автором которого был архитектор А. Л. Шиловский. Памятник был уничтожен при белых. Из воспоминаний В. Агеевой о пермском периоде: «На углу Сибирской и Петропавловской большевики воздвигнули памятник из дерева и глины. А под памятником были красноармейские могилы без крестов. Приближался день большевистской годовщины. На улицах строили всякие сооружения. В день годовщины была довольно красивая иллюминация. Бросали ракеты, везде были надписи “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!” Большевики начали беспокоиться, белые были рядом. Началась эвакуация. Приближалось Рождество. Белые были уже в Мотовилихе. Однажды утром я проснулась часа в четыре утра. Слышались отдельные выстрелы. Бухали тяжелые орудия. Весь дом поспешно поднялся. Стало ясно, идет бой. Вдруг выстрелы раздались совсем рядом. Мы все вылетели из столовой и закрыли туда двери. Слышно было, как пули летели прямо в стекла, в двери и стены. Одна пуля вошла в бок рояля, прошла по струнам и засела в крышке, другая взрыла пол и поцарапала педали. На самом углу улицы поставили пулемет, который жарил вниз по Оханской. Выстрелы удалялись дальше. Мы выглянули в окно и увидели, что на улице какие-то новые солдаты в суконных шапках, на которые нацеплены маленькие веточки ели. Значит, город занят белыми. На другой день уже можно было ходить по улице. Везде новые, незнакомые войска: приветливые русские лица. Народ радостный, поздравляют друг друга, точно на Пасху. На Оханской лежал совершенно заледенелый труп какого-то большевика. Долго еще потом его не убирали. И я обходила за целый квартал, чтобы не видеть его» [3. С. 29].
21 декабря 1918 г. Кунгур был захвачен екатеринбургской группой войск Сибирской Армии, командир – генерал-майор Рудольф Гайда. В Богоявленском соборе по случаю освобождения города Кунгура от частей Красной Армии был отслужен молебен. Гласные Кунгурской городской Думы почтили память погибших от рук большевиков гласных. 23 декабря комендантом города чешским офицером Смрачко был издан приказ о создании следственной комиссии. Объявляется комендантский час. 31 декабря в приходских и кладбищенских храмах Кунгура состоялось отпевание и похороны кунгуряков, жертв красного террора. Из воспоминаний Валерии Агеевой: «Я смогла поехать в Кунгур. В городе были белые. Во дворе Собора рыли громадную братскую могилу для всех расстрелянных, которых откапывали у вокзала. Похороны были как раз в Сочельник. Я считала своим долгом сходить на них, потому что все эти люди были на похоронах папы и мамы. Мороз стоял страшный. Покойников везли в закрытых гробах по одному или по два на дровнях. Их было много, и в церковь их не заносили. А отпевали на улице…» [3. С. 31]. «Новый год мы встречали пельменями и кофе. Везде устраивались вечера. На одном из них в железнодорожном училище меня представили коменданту города Блажеку. На рынке стали появляться разные продукты. Мы ходили по рынку и пробовали, пробовали конфеты, якобы хотели их купить» [3. С. 32].
В январе в Кунгуре начался выпуск ежедневной газеты «Кунгурский вестник». Редактором газеты был В. Романов. В ней отражалась повседневная жизнь города. В первой половине 1919 г. в Кунгуре работали общественные организации: Комитет помощи Народной Армии, Кунгурский дамский кружок, Общество художников, Кунгурское учительское общество, Кунгурское отделение Российского общества Красного Креста. Все они осуществляли сбор пожертвований на содержание Народной Армии. В феврале в домах Грибушина на ул. Киттарской открыт гарнизонный госпиталь. Вышел призыв к населению города о пожертвовании белья для раненых. Дамский комитет г. Кунгура с приходом Белой Армии организовал и содержал два городских лазарета для раненых, прачечную и баню [8. С. 4]. Газета постоянно сообщает отчеты о поступлении денежных средств и вещей. Кунгурские лазареты переполнены ранеными, солдатами Белой Армии и пленными красноармейцами. Из воспоминаний В. Агеевой: 6 февраля в Кунгуре прошел сбор средств для нужд Народной Армии. Было собрано: «Кунгурское общество художников – 940 рублей, Кунгурский Иоанно-Предтеченский монастырь – 500 руб., а также 18 полотенец, 20 наушников, 7 пар шубенок, 23 пары рукавиц, 4 шарфа, 4 пары носок, портянки и т. д.» [9. С. 4]. В этот же день газета «Кунгурский вестник» сообщала: «На днях Венной цензурой разрешена к печатанью новая злободневная драма в 3 действиях “Зверства большевиков”. На батальонном дворе против загородной тюрьмы в бараке в настоящее время находятся 38 никем не опознанных трупов. Это убитые в дни большевистского террора граждане города. После судебного осмотра будут преданы земле…» [9. С. 1]. 11 февраля следственная комиссия Кунгура отчиталась за свою работу в период с 24 декабря 1918 г. по 31 января 1919 г. Отчет комиссии был напечатан в газете «Кунгурский вестник»: «Следственная комиссия рассмотрела 267 дел из 375 общих и из 500 дел пленных красноармейцев. Произошла реорганизация состава Кунгурской следственной комиссии. В состав комиссии вошли представители от городского самоуправления» [10. С. 4]. 14 февраля в газете «Кунгурский вестник» была опубликована статья «Жертвы кровавого комиссардержавия», где речь шла о жестоком убийстве архимандрита Варлаама, настоятеля Белогорского монастыря [11. С. 1].
В городе ощущалась нехватка продовольствия. Вышел приказ командира 3-го Сибирского корпуса генерала Вержбицкого о «воспрещении всякой скупки хлеба для вывоза, как и вывоз хлеба за пределы Кунгурского уезда». Цены на продукты в Кунгуре составляли: мясо первый сорт – 3 р. 80 коп., второго – 3 руб. 40 коп. за фунт, гуси – 3 руб. 80 коп. за фунт. Сливочное масло продавалось по цене 9 руб. 50 коп. за фунт [12. С. 4]. Из дневника Агеевой Валерии: «Приближалось 6 февраля, годовщина смерти папы и мамы. В Соборе была отслужена панихида. Народу было мало. Скоро же люди забывают. В газете была статья, посвященная памяти Агеевых. Мы ходили по городу со сборами в пользу раненых. Ходили с двухцветными лентами на груди: белой и зеленой…» [3. С. 34].
12 марта на площади у технического училища был проведен парад и отслужен молебен городским духовенством по поводу проводов на фронт штурмовой бригады 3-го Степного корпуса. Уходящей на фронт части от Кунгурской городской управы и земства была преподнесена икона Тихвинской Богоматери [13. С. 4]. 23 марта в здании технического училища Общество художников устроило большой вечер-бал. 20 % общего сбора поступило в пользу Народной Армии. В программе: спектакль «Вова революционер», аукцион (разыгрывался сажень дров с доставкой на дом), дивертисмент. Работала школа рисования для детей, организованная обществом художников [14. С. 4]. В марте из-за эпидемии сыпного тифа в Кунгуре были закрыты учебные заведения на две недели. В период гражданской войны в городе было много эвакуированных, некоторые вынуждены были задерживаться в Кунгуре на продолжительное время. 5 апреля в помещении электротеатра «Люкс» в пользу Кунгурского врачебно-распределительного пункта был дан вокально-хореографический вечер артисток Московского балета Ольги Вронской, Сандры Станиславской, и артисток оперы Адиной и Мусиной [15. С. 4]. 3 апреля Учительское общество Кунгура устроило литературно-вокальное утро «Книга солдату». За вход вместо платы принимались пожертвования книгами [16. С. 4]. 19 апреля г. «Кунгурский вестник» публикует Отчет о помощи жителей города и уезда Народной Армии. Всего было собрано и израсходовано 527 тыс. 519 руб. 74 коп. [17. С. 4]. 25 апреля газета «Кунгурский вестник» сообщала: «На пасхальной неделе для раненых лазарета был дан концерт по собственной инициативе двух местных хоров под управлением регентов Н. В. Пиликина и А. К. Мельгунова. Пасхальные песнопения тронули сердца героев». Генерал Вержбицкий писал в газету: «От лица войск вверенного мне корпуса выражаю искреннюю и сердечную благодарность “Кунгурскому Дамскому Союзу равноправия женщин” за пожертвованную 1 тыс. рублей и Кунгурскому комитету попечительства Народной Армии за пожертвованные продукты» [18. С. 3]. В это же время в городе «Группа сочувствующих РКП(б)» начала выпуск рукописной газеты «Луч социализма». Газета распространялась среди солдат в казармах, а также среди населения. Газету разбрасывали в парках, на кладбищах. Всего было выпущено 25 номеров.
1 июня состоялись выборы в Кунгурскую городскую думу. 19 июня состоялось первое заседание вновь избранной городской думы. Вновь избранная Кунгурская городская дума приняла решение послать приветствие Верховному Правителю и Командующему фронтом [19. С. 1]. В конце июня 1919 г. Красная Армия все стремительней приближалась к городу. На ст. Кунгур при отступлении белых были разграблены железнодорожные склады с кожевенным товаром, обувью и кожами, был взорван железнодорожный мост через р. Ирень, были подожжены соляные склады и пакгаузы. В июне при отступлении белых наблюдались массовые переходы солдат на сторону Красной Армии. 1 июля 1919 г. г. Кунгур был освобожден частями Красной Армии. 2 июля состоялись похороны красноармейцев, жертв белого террора, похороненных на Красной площади. Они были похоронены в братской могиле недалеко от Вознесенской церкви. Был воздвигнут памятник, куда каждый год в день освобождения Кунгура от Белой Армии приходили кунгуряки.
Список источников:
1. Чистякова Е. П. Как это было. – На правах рукописи.
2. Кунгурский городской архив (КГА). Ф. Р-134. Оп. 1 д. 3.
3. Агеева В. Дневник. – На правах рукописи.
4. КГА. Ф. 62. Оп. 1. Д. 5.
5. Исаева Л. Ю. Посвящается Кунгуру // Грибушинские чтения. 2009: Музей в пространстве и времени. – Кунгур, 2009.
6. КГА. Ф. 579. Оп. 1. Д. 27.
7. Часовой революции. – 1918. – 11 октября.
8. Кунгурский вестник. – 1919. – 12 апреля.
9. Кунгурский вестник. – 1919. – 6 февраля.
10. Кунгурский вестник. – 1919. – 11 февраля.
11. Кунгурский вестник. – 1919. – 14 февраля.
12. Кунгурский вестник. – 1919. –18 апреля.
13. Кунгурский вестник. – 1919. –13 марта.
14. Кунгурский вестник. – 1919. – 30 марта.
15. Кунгурский вестник. – 1919. – 5 апреля.
16. Кунгурский вестник. – 1919. –3 апреля.
17. Кунгурский вестник. – 1919. – 19 апреля.
18. Кунгурский вестник. – 1919. –25 апреля.
19. Кунгурский вестник. – 1919. – 20 июня.
DAILY LIFE IN THE CITY OF KUNGUR IN 1918 AND FIRST HALF OF 1919
L. Yu. Eltysheva
Abstract. The article deals with the daily life of Kungur in the period of Civil War. Periodicals, diary entries and eyewitness accounts were sources for the study of the events.
Keywords: Civil War, daily life, terror, diaries, memoirs.