Полиция Пермской губернии в системе охраны общественного порядка начала XX в.
Я. Грибанов,
Пермский кадетский корпус ПФО
им. Героя России Ф. Кузьмина
Аннотация
В статье описана структура полицейских чинов в Пермской губернии начала ХХ века с указанием их полномочий, функций, обязанностей. По данным исторических источников представлены примеры мероприятий полиции по охране общественного порядка, взаимодействии с губернскими властями. Также приведены сведения о материальном положении полицейских, отношении к ним населения.
Ключевые слова: Пермская губерния, полиция, полицейский, сыскное отделение, полномочия, охрана общественного порядка, преступления.
В число общественно значимых исследований современной исторической науки разработка целостной концепции теоретического и практического осмысления имеющегося опыта использования и развития силовых правоохранительных структур в условиях экономических кризисов и политической нестабильности вошла совсем недавно. От полиции губернским руководством требовались адекватные действия в борьбе с правонарушителями: не исполнявшими законных распоряжений власти; об ослушании полицейского; об оскорблении его; о распространении ложных слухов; о ссорах, драках, буйствах, кулачных боях; о самовольном оставлении места жительства. Формирование современных концепций правоохранительной деятельности государства невозможно без глубокого изучения опыта функционирования отечественных полицейских систем на различных исторических этапах его развития.
Исследователи, изучавшие политическую историю начала XX века, а тем более революционное и оппозиционное движения в этот период, не могли игнорировать «полицейский аппарат самодержавия». Это привело к тому, что историки не смогли дать объективную оценку его работе. В историографии по данному вопросу существуют разноречивые мнения. К примеру, некоторые исследователи нередко характеризуют Российскую империю конца XIX – начала XX века, как «полицейское государство». Один из наиболее последовательных защитников данного положения американский советолог Р. Пайпс утверждал: «С 14 августа 1881 года Россия оставалась самодержавной монархией лишь формально. Планомерное наступление на права граждан, совершавшееся во имя государственной безопасности, не упрочивало власти монарха; выигрывал не он, а бюрократия и полиция» [1].
В создании и функционировании государственной системы управления особая роль принадлежала полиции как органу государственного надзора и контроля над населением. Городская полиция в городах Перми и Екатеринбурге, организованная в XVIII веке, была проводником политики самодержавной власти на местах. В то же время полиция занималась охраной общественного порядка в этих городах, пресекала нарушения законов, преследовала преступников, участвовала в регулировании экономики, здравоохранения, социального призрения, городского благоустройства и санитарии, в области общественных и частных отношений. Многофункциональность полицейской деятельности определяет актуальность ее изучения. Тем более что опыт полиции начала XX века в организации предупреждения и пресечения различных видов преступлений на территории губернии, во взаимоотношениях с городским обществом может стать ключом к решению ряда проблем современных правоохранительных органов страны.
В начале ХХ века систему полицейских учреждений составляли органы наружной и политической полиции. К первым относились полицейские чины общей полиции. С 1903 года главной задачей полицейской стражи являлось пресечение антиправительственных выступлений. С 1908 года она не должна была «отвлекать» основные силы полиции – сыскные отделения [2. С. 178].
Раскрытием общеуголовных преступлений занималась железнодорожная жандармерия. Борьбой с политическими преступлениями занимались жандармерия и начавшие создаваться в начале века районные охранные отделения. Причем, как отмечает А. А. Лопухин, деление полиции на наружную и политическую принято «только одним русским законодательством. Ни в одном иностранном законодательстве отдельной политической полиции не существует» [3. С. 13–14].
В компетенцию общей полиции Перми и Екатеринбурга рассматриваемого периода входил очень широкий круг полномочий, начиная от непосредственной борьбы с преступностью и заканчивая административной деятельностью.
Устав Уголовного Судопроизводства 1864 года, действовавший вплоть до февраля 1917 года, к функциям полицейских чинов относил следующие действия. Полицейские чины были обязаны сообщать судебному следователю, прокурору и мировым судьям о преступлениях и проступках (ст. 250–251); производить дознания (ст. 252); проверять через дознание сведения о преступлениях, полученные из сомнительных или недостоверных источников (ст. 253); собирать сведения посредством розысков, опросов и негласного наблюдения (ст. 255); передавать произведенное дознание судебному следователю и сообщать ему иные сведения, относящиеся к расследованию, доносить о передаче дознания прокурору или его товарищу (ст. 255); до прибытия следователя принимать меры к сохранению следов преступления (ст. 256, 415, 432).
Практически на все подразделения общей полиции возлагался определенный круг одинаковых обязанностей. Специализации здесь не наблюдалось. Единственным исключением была организация сыскных отделений, которые занимались только уголовным розыском. Сыскное отделение было организовано в 1916 году.
Местные органы Министерства внутренних дел в начале XX века «привязывались» к административно-территориальному делению империи. Основными административными единицами были губернии и области. Непосредственным руководителем губернской полиции был полицмейстер, а в ряде крупных городов – градоначальник или исправник. На примере судьбы Н. А. Ключникова можно проследить полицейскую иерархию. С 1903 года он уездный исправник. В 1907 году производится в титулярные советники (капитаны). В 1909 году его производят в надворные советники, что по табелю о рангах соответствует подполковнику [4. Л. 4–6]. В обязанности надворного советника входило проведение расследований особых преступлений. Обратимся вновь к Н. А. Ключникову. В 1911 году он раскрывает убийство американского инженера Эмринга – управителя Кыштымского завода. За раскрытие этого имеющего международное значение преступления Ключников в 1912 году получает денежную премию и орден Св. Владимира 4-й степени.
Полицмейстеры, если они перешли на службу в полицию из войск, числились по полиции, а не по полкам и носили полицейскую форму, имели обычно звание от полковника до генерал-майора. Если были чиновниками – статского и действительного статского советника (4–5-й класс по табелю о рангах).
На улицах Перми и Екатеринбурга в 1914–1916 годах можно было увидеть полицмейстера, если он имел чин генерал-майора или действительного статского советника, в круглой каракулевой шапке типа кубанки, белую, с красным донышком. Если он был полковником или статским советником, то в черной с зеленым донышком, на шапке был укреплен серебряный двуглавый орел, над ним офицерская или чиновничья кокарда. Фуражки были темно-зеленые, с красными кантами: два по околышу, один по тулье. Козырек черный, лакированный. На полицейских фуражках не было ремешка [5].
В 1915–1916 годах на территории Пермской губернии значительно увеличилось число уголовных преступлений. Во многом этот рост объяснялся общим ухудшением условий жизни населения, имевшим место в начале ХХ века [6. С. 17–19], а также недостаточной эффективностью деятельности полицейских органов. Криминогенную обстановку в стране обостряли, по мнению Е. П. Сичинского, углубление буржуазных отношений, первоначальное накопление капитала, обнищание массы людей, безработица и жесткая эксплуатация [7. С. 50]. Кроме преступлений против телесной неприкосновенности совершались государственные и служебные преступления [8. № 84. С. 849].
К осени 1915 года спекуляция продовольствием происходит в массовых масштабах. МВД вменило губернаторам организацию обеспечения городов и населенных пунктов предметами первой необходимости. Борьба с дороговизной отдана в компетенцию губернатора и полицмейстера не только по взвинчиванию цен на продукты первой необходимости, но и повседневного обихода.
В феврале 1915 года по всей стране полицейским было особым приказом предписано брать на учет и вести наблюдение за семьями находящихся на фронтах санитаров. Это предписание было вызвано многочисленными фактами мародерства со стороны санитаров, похищавших ценные вещи и деньги у раненых солдат и офицеров, как на фронте, так и в тыловых госпиталях. Полицейские должны были наблюдать за семьями санитаров – не получали ли те больших денежных переводов и ценных вещей – и докладывать об этом уездному исправнику [9. Д. 3. Л. 9].
Одним из ключевых распоряжений в деятельности городской полиции стала реализация Положения от 13 октября 1914 года «О торговле и потреблении крепких напитков», в народе прозванного «сухим» законом. На его основании воспрещалась продажа и потребление спиртного. Для его приобретения было необходимо разрешение губернского правления, а в уездах – решение исправника. В самое ближайшее время в дополнение к документу была отмечена необходимость печати врача, констатирующего потребление алкоголя в медицинских целях. Вполне понятно, что не забыты были и функции полиции. Полиции предписывалось выявлять и ликвидировать места изготовления и продажи алкоголя. Один из примеров: в Екатеринбурге в ресторане «Россия» полиция выявила факт подпольной продажи самопальной водки. В июле 1915 года при обыске в гостинице все спиртное было изъято и передано в воинские лазареты для раненых, а владелец ресторана оштрафован [9. Д. 3. Л. 9].
Одним из факторов, существенным образом осложнявшим деятельность полиции, было сложившееся к этому времени отрицательное отношение населения к полицейским чинам. Дореволюционные полицейские органы не имели опоры среди большей части населения, служба в ней оставалась непрестижной. В органах служили люди, преданные своему делу. Отчасти это было связано с представлением населения о том, что во время революционных «беспорядков» начала ХХ века полицейские подавляли народные выступления. Конечно, подобное можно считать заблуждением, подменяя полномочия полиции жандармерией. Полиция проводила борьбу с уголовными преступлениями, защищая это население [4. Д. 14. Л. 7].
Отметим, что нижние чины как непосредственные исполнители находились в самом невыгодном положении. Так как они должны были помимо своих непосредственных (указанных в законах) выполнять все, в том числе выходящие за рамки закона, указания начальства, и при этом не вызывать агрессии у населения. Например, по инструкции товарища министра внутренних дел 1916 года полиции вменялась охрана общественного порядка, которая включала в себя борьбу с революционно настроенными лицами и проведение дознаний. Однако это являлось затруднительным, учитывая качество кадрового состава полицейских органов, а также характер возлагаемых на них обязанностей. Показательным является пример борьбы с пьянством и возникающими на этой почве беспорядками в Пермской губернии.
Так, Пермский губернатор указывал полицмейстерам и уездным исправникам Пермской губернии, что производство повальных обысков в целях обнаружения имеющихся у населения запасов одурманивающих и опьяняющих напитков представляется мерой нежелательной и что «в указанных видах могут быть допускаемы единичные обыски». Далее содержались предложения следующего содержания: «…арестование виновных в спаивании населения как общее правило не было рекомендовано в моем циркуляре и может иметь место лишь при чрезвычайных обстоятельствах, когда неприятие быстрых и решительных мер угрожает общественному порядку и спокойствию». Более того, отмечено, что ввиду вышеприведенного указания временное лишение названных лиц свободы надлежит обосновывать ссылкой не на ст. 21 Положения об охране, а на ст. 782 Общего учреждения губернского, представляющую в сельских местностях становому приставу право брать под стражу виновных в учинении бесчинства, и на ст. 340 Уложения о наказаниях. Согласно этой норме, не считается превышением власти принятия меры, хотя и чрезвычайной, но совершенно необходимой чрезвычайностью обстоятельства.
Губернатор предупреждал начальников полиции, что за всякие бесчинства и беспорядки, учиненные пьяной толпой, будет увольнять от службы всех чинов полиции, не сумевших предупредить эти бесчинства и беспорядки путем своевременного изъятия охмеляющих напитков [9. Д. 2. Л. 55 – 55 об.].
Результатом данного установления подчиненности и взаимодействия в полиции являлось снижение эффективности ее деятельности, дисциплины, а также увольнения и показательные процессы. Так, в «Вестнике полиции» была опубликована статья, в которой указывалось, что «чинам полиции особливо следует помнить, что всегда и всюду основой их деятельности должна являться, в интересах государства и их самих, строгая законность… сочетание чувства законности с чувством такта – это является… идеалом агента власти…» [8. № 51. С. 952].
Одновременно приводился пример нарушения чинами полиции такта при осуществлении ими служебных обязанностей. Отрицательно сказывалась на результатах деятельности полиции и существовавшая модель взаимоотношений губернатора, как начальника полиции и стражи. Офицеры стражи не были подчинены исправнику – начальнику полиции – непосредственно, в результате чего не всегда сообразовывали свои действия «с обстоятельствами, с которыми приходится считаться» [8. № 4. С. 71].
Особоуполномоченный по Екатеринбургскому и Верхотурскому уездам Фортвенглер, докладывая Пермскому губернатору о положении чинов полиции, указывал, что при проверке постов и расквартированных в городе полицейских «люди настолько обносились, что их убогий вид производит удручающее впечатление, особенно пешие стражники» [9. Д. 3. Л. 7].
В рапорте Екатеринбургского полицмейстера Ключникова отмечалось бедственное материальное положение стражей порядка и их семей. В 1913 году по губернии снизились расходы на полицию до 10%. Он писал, что «стражник заходит ко мне в калошах. На замечание отвечает: «И рад бы снять, да подмётки на сапогах отвалились» [9. Д. 2. Л. 124–124 об.]. Вследствие маленького жалованья не могут привести свою форму в надлежащий вид и ходят на службу в лохмотьях.
Между тем, на фоне приближающихся революционных событий полицмейстер Ключников неоднократно предупреждал губернское руководство, что находящиеся в бедственном положении полицейские в случае беспорядков не смогут, и, самое главное, не захотят быть защитой, опорой существующего режима. В марте 1916 года, т. е. еще за год до революции, он писал: «Чтобы стражник оправдал возложенные на него надежды необходимо его одеть и накормить. Полуголодные люди едва ли за нами пойдут» [9. Д. 3. Л. 5–5 об.]. Также на случай беспорядков и волнений он остерегал, что некому будет принимать мер на подавление смуты в самом начале; полуголодные стражники не пойдут «с нами, а если они верные долгу и будут подчиняться приказаниям, то делать это будут очень неохотно». Кроме этого, Ключников докладывал о «дурном» настроении солдат Екатеринбургского гарнизона, которые «открыто говорят, что усмирять не пойдут и в своих братьев стрелять не будут» [9. Д. 3. Л. 5–5 об.].
Анализ обеспечения полиции и ее сотрудников денежными средствами, по нашему мнению, еще раз подтверждает вывод об опосредованном отношении власти к полиции. Кроме того, позволяет выявить одну из серьезных причин хронической неэффективности деятельности общей полиции, которая в ряде случаев была связана с некомпетентностью кадров и отсутствием стимулов для эффективной работы. В результате же, все это вело к еще большему падению престижа службы в полиции в глазах населения, а, следовательно, сокращало количество желающих служить в полиции и затрудняло ее работу.
Взаимодействие полицейских органов на Урале осуществлялось, по данным исследования А. В. Петрова, неэффективно [10]. В качестве причин можно назвать отсутствие четкого разграничения функций различных полицейских органов, «соперничество» между полицейскими органами, предвзятое отношение служащих в различных органах друг к другу, а также личные профессиональные и моральные качества руководителей и рядовых служащих в полиции.
Cписок литературы:
↩1. Романов К. С. Департамент полиции МВД накануне и в годы Первой мировой войны (1913–1917 гг.): дис. канд. ист. наук. РГПУ им. А. И. Герцена. СПб., 2002.
↩2. Рубцов С. Н. История российской полиции: учеб. пособие. Иркутск, 1998.
↩3. Лопухин А. А. Настоящее и будущее русской полиции. М., 1907.
↩4. ГАСО. Ф. 11. Оп. 10. Д. 14.
↩5. Горобцов В. И., Гонюхов С. О. Российская полиция в мундире: учеб. пособие. М.: Рейтар, 2000.
↩6. Забуга Н. А. Система оплаты труда рабочих металлургических заводов Урала в годы Первой мировой войны // ХХI век – время молодых: Материалы 3-й Открытой науч.-практ. конф. студентов, аспирантов и молодых ученых. Пермь, 2010.
↩7. Сичинский Е. П. Уголовный розыск в России в Х – начале ХХ вв. Челябинск, 2002.
↩8. Вестник полиции. 1915.
↩9. Государственный архив Свердловской области (ГАСО). Ф. 181. Оп. 1.
↩10. Петров А. В. Некоторые проблемы деятельности полиции на Урале в начале ХХ в. // Материалы Всерос. науч.-практ. конф., посвященной 95-летию Башкирского гос. ун-та. Ч. I. Уфа: РИО БашГУ, 2004.