Иной взгляд на исполнителей убийства Михаила II
Н. А. Зенкова,
директор книжного издательства «Пушка», г. Пермь
А. Б. Мощанский,
полковник полиции в отставке, г. Пермь
В предыдущих статьях авторы пытались показать, что убийство Великого Князя Михаила Александровича, фактически являющегося Императором Михаилом II, и членов Императорского Дома Романовых являлось не «гневом уральских рабочих», а сознательным политическим актом Советской власти, направленным на свою защиту от возможных претензий предполагаемых легитимных претендентов по праву первородства (на основании Основных законов Российской империи) на управление государством, которых могли бы тогда поддержать многомиллионные слои крестьянства. При этом непосредственных исполнителей акции не следует считать самостоятельной группой авантюристов и ненавистников царской власти, стремящихся заработать авторитет в большевистской среде и самоутвердиться. Их роль в убийстве Михаила II, Архиепископа Андроника и других общественных деятелей имеет иную причинно-следственную основу, скрытую в истории боевой организации Пермского и Уральского комитетов РСДРП(б) в период ее создания в 1905–1906 гг., что выявляется дополнительными историческими и архивными исследованиями 2 .
Фактически дело обстояло следующим образом. В период активизации протестного движения на Урале в ходе стачечного, забастовочного движения и демонстраций в 1905–1906 гг. стихийным образом формировались рабочие дружины, которые охраняли выступающих против существующего порядка от политических противников, в частности «черносотенных» формирований. Подобная практика общественной инициативы просматривается на всем протяжении истории русского народа. Она дошла до нашего времени в виде «Добровольной народной дружины».
После поражения революционных выступлений 1905 г. руководство РСДРП(б) взяло курс на создание специализированных боевых организаций, имевших особые хорошо обученные законспирированные группы узких специалистов, которые в современное время именуются «диверсантами», «террористами», «разведчиками» и «партизанами».
В частности, Боевая организация мотовилихинских большевиков, фактически созданная лично Я. М. Свердловым в 1906 г., имела значительный опыт конспиративной и боевой подпольной работы, носившей системный и весьма засекреченный характер. Свердлов, руководивший Уральской организацией РСДРП(б), воспользовался опытом челябинских Боевых организаций народного вооружения (БОНВ) 3 , который он, вероятно, почерпнул на конференции боевых организаций РСДРП в Таммерсфорсфе. В воспоминаниях его жены К. Т. Свердловой (Новгородцевой) 4 отмечено, что система построения подпольной партийной организации на Урале сложилась у него именно при возвращении из Финляндии 5 , и была полностью реализована в Мотовилихе. В книге даже описан этот исторический мо- мент, имевший место в феврале 1906 г.: «Через несколько дней на дру- гой квартире, у П. М. Обросова, Яков Михайлович провел более широ- кое собрание, на котором четко поставил задачу создания крепкой нелегальной организации в Мотовилихе. На этом собрании он набро- сал на листе бумаги схему построения организации, объяснив, какова должна быть ее структура и как надлежит осуществлять связь между отдельными участниками» 6 .
Начальник Пермского Охранного отделения сообщал начальнику Пермского губернского жандармского управления полковнику Лео- ниду Семеновичу Байкову: «В Перми после декабрьских арестов про- шлого /1905/ года, хотя и были задержаны главные руководители местных революционных организаций, и главным образом, “Пермского Комитета РСДРП” и арестов 11 января /1906 г/, … явились в 20-х числах января, из Екатеринбурга для постановки новой организации названного сообщества, в качестве организатора, некий “Товарищ Андрей или Михайлович”, и в качестве его ближайшей сотрудницы “Ольга” 7 .
Лишь с появлением здесь приехавших из Екатеринбурга товари- щей “Андрея Михайловича” – под именем полоцкого мещанина Якова Мовшева Свердлова и “Ольги” – домашней учительницы Клавдии Ти- мофеевны Новгородцевой местная организация приняла вполне опре- деленный тип, явились связи, и произошло распределение функций, во главе которых были поставлены «ответственные» члены организа- ции. Причем места эти заняли по преимуществу профессиональные работники партии, исключительно приезжие.
…В Перми эти лица в короткое относительно время сорганизова- ли довольно серьезную организацию, воспользовавшись как главными руководителями, лицами приезжими, скрывшимися из Самары, Каза- ни, Уфы и Сормово, и явившимися сюда в большинстве с нелегальными паспортами, поставив не существовавшие здесь ранее военную и ти- пографскую технику, и присоединив к Комитету ”боевую организа- цию”. Вся эта организация была обнаружена и ликвидирована после- довательно в период от 18 марта по 10 июня 1906 г., когда были взя- ты обе названные техники, а 11 июня 1906 были задержаны на улице и помянутые “Товарищ Андрей” … и “Ольга”»…
Перечисленным выше деятельность Боевой организации не огра- ничивалась. «Товарищ Андрей» сумел организовать взаимодействие с лесными отрядами Александра Лбова и братьев Давыдовых, пози- ционирующих себя социалистами-революционерами и действующих на территории нескольких уездов. В терминах современного уголов- ного права деятельность революционеров характеризовалась бы ста- тьями: «создание организованного преступного сообщества», «бан- дитизм», «терроризм», «незаконные вооруженные формирования». Они держали в страхе жителей Мотовилихинского завода, Пермско- го, Соликамского, Верхотурского и других уездов Пермской губер- нии.
Большинство участников именно этой организации впоследствии стали кадровым резервом большевиков на Урале. Из общего числа пермских партийцев обращают на себя внимание фамилии некото- рых ее участников: А. Л. Борчанинов, А. В. Трофимов, В. А. Иванчен- ко, Н. В. Жужгов, М. П. Туркин, Г. И. Мясников, А. В. Марков, А. А. Постаногов, А. А. Миков и другие. В настоящее время наиболее широко известна общность их участия в организации похищения и убийства последнего легитимного руководителя Российской импе- рии Михаила Александровича (В. К.) в Перми в ночь с 12 на 13 июня 1918 г. 8 и убийства Архиепископа Пермского и Кунгурского Андроника в ночь на 20 июня того же года.
При этом необходимо остановить внимание на следующих фак- тах: – в 1905–1906 гг. А. Л. Борчанинов был руководителем военной ор- ганизации мотовилихинцев 9 . В ее составе существовали отдельные специальные отряды, имевшие свои специфические задачи. В своей автобиографии Н. В. Жужгов 10 пишет: «В 1905 г. была организована бо- евая дружина Р.С.Д.Р.П.(б) во главе последней состоял Борчанинов Алекс. Лук. … я поступил в эту дружину, первое боевое крещение получил в городе Перми, при столкновении с полицией в 1905 г. в мае месяце, вторая схватка с черносотенцами тоже в гор. Перми в 1905 г. в октя- бре месяце и с казаками в Мотовилихе. В 1905 г. близко сошелся с из- вестным Борчаниновым Александром, который впоследствии органи- зовал боевой отряд в количестве нескольких человек. Я принимал уча- стие в этом отряде. На моей обязанности лежала: доставка квартир для нелегальных товарищей, скрывающихся, некоторые товарищи жили в моей квартире, доставлял провизию, одежду для организации, из- готовлял бомбы, а также ездил за оружием и за боевыми припасами» 11 ;
– между тем в Пермь прибыл некто «Потапыч» 12 , про которого в указанном выше Сообщении Охранного отделения написано следу- ющее: «…22 марта 1906 г. согласно выписке из домовой книги Ярос- лавцева № 38 по ул. Верхотурской в его доме проживали: …и Бельский (”Ярославский”) 13 Петр Григорьев 30 лет, мещанин местечка Мелы Черкасского у. Киевской губ., техник.
Последний прибыл в Пермь около 10 февраля 1906 г. Еще в первых числах февраля 1906 г. Охранное отделение получило сведения, что не- кое лицо явилось в Пермь по заданию ЦК РСДРП в качестве организа- тора “боевой техники”, т. е. инструктора по приготовлению взрывча- тых веществ для начинки бомб и организации боевой дружины.
В короткое время этот человек вошел в ближайшее общение с ру- ководителями местной организации, а именно с помянутыми “Андре- ем”, “Ольгой”, “Леонидом” и др. Это приезжее лицо приняло в местной организации псевдоним “Потапович”. Вскоре с этим лицом вошел в сообщение секретный сотрудник охранного отделения, причем посе- щал его на квартире, когда и обнаружилось, что «Потапович», и есть лицо, явившееся с паспортом мещанина местечка Мелы Черкас- ского у. Киевской губ. Петра Григорьевича Бельскаго. По агентурным сведениям 25 февраля 1906 где-то на Набережной улице, состоялось первое собрание ”боевой дружины”, где собственно и обнаружил себя “Потапович”, в качестве “начальника боевой дружины”. (…)
Получены были сведения, что “Потапович” озабочен приисканием связей для агитации среди солдат, а также постановкой боевой тех- ники – выучкой боевых инструкторов для изготовления взрывчатых веществ и устройством мастерских для изготовления детонаторов и бомб. (…) 16 марта на конспиративной встрече в пивной Бельский поведал секретному сотруднику, что изучал он химию и специально взрывчатые вещества в Англии в группе, состоявшей из 12 человек и был командирован сюда ЦК РСДРП – один на весь Урал для организа- ции боевой группы, в Пермской организации он принял псевдоним “По- тапович”, занял положение ответственного организатора и техни- ка “боевой группы” и принял в свое заведование склад оружия и па- трон. Бельский говорил, что его бомбы “рвут воздухом” и где-то бомбой, приготовленной этим составом, убило до 40 человек. (…) 14 ;
– А. В. Трофимов являлся руководителем боевой десятки, занимав- шейся экспроприациями, в разработке планов которых принимал уча- стие и даже лично участвовал сам «Михалыч» (Я. М. Свердлов) 15 . Кста- ти, в своих воспоминаниях Трофимов также упоминает о руководите- лях: «Михалыче» и «неуловимом» «Потапыче»: «В феврале, кажется, явился “Михалыч” и начал сбор организации. В марте им или кем дру- гим точно не помню, мне и Меньщикову Дмитрию 16 было поручено ор- ганизовать боевые десятки. Я поручение выполнил – быстро набрал человек 18 из уцелевших старых дружинников. Меньщиков завербовал лишь двоих. Инструктором нашим был “Потапыч”. Он организовал нечто вроде курсов. Слушателями были Я, Меньщиков, один или двое из моего десятка и еще человека два лиц мне не знакомых – очевидно пермяков. Знакомили нас с устройством бомб и их действием. Потом в Перми в какой-то домашней лаборатории (по Пермской или Екатери- нинской) мы изготовляли гремучую ртуть. Мы были в состоянии само- стоятельно изготовлять бомбы и взрывчатые материалы к ним… Что после моего ареста стало с дружиной и боевиками могут сказать арестованные уже после меня мои дружинники: Миков Александр – Ко- стя, Ваганов Конст. 17 , Борчанинов Петр 18 , Шавшуков Ив. 19 и др., ко- торых уже не упомню. Часть из дружинников, которых еще помню, по- гибла на виселице /Семов Вас./ и умерли /Пастаногов Ал-др 20 /»;
– известны исторические документы о принадлежности к боеви- кам В. А. Иванченко 21 , Г. И. Мясникова 22 , М. П. Туркина, который был направлен на организацию пропагандистской работы. Началь- ник Пермского Охранного отделения ротмистр Самойленко в секрет- ном донесении в 1905 г. сообщал: «Относительно Борчанинова и Ми- хаила Туркина мне передавали, что они работают на гектографе... я распорядился поставить за Туркиным наблюдение... Не доезжая до Чусовой, Туркин слез и прошел на квартиру известного вам рабочего Глухих 23 . 8 апреля с почтовым поездом Туркин вернулся в Мотовилиху без узла, а в тот же день вечером в Чусовой были распространены про- кламации...» 24 .
Необходимо добавить, что Жужгов 25 , Иванченко, Мясников и Трофимов непосредственно взаимодействовали с «Лесными брать- ями» А. М. Лбова 26 . Так, В. А. Иванченко в своей автобиографии пи- шет: «…и с того времени принял активное участие в работе “Лес- ных братьев”, но сдесь не долго пришлось поработать, работа моя была организационная – заведующий оружием, членов боевиков до моего ареста было 22 человека, все были вооружены хорошо. Получа- ли оружие из заграницы, Бельгийские браунинги, маузеры и послед- ний день я получил 75 партизанских винтовок без ложи, это было в 1907 г. июня 14 числа. Свои были техники, начиняли бомбы сами, динамит и порох экспроприировали, взрывчатого материала всегда было в запасе» 27 ;
– Туркин и Иванченко, в свою очередь, являлись ближайшими связями Я. М. Свердлова в г. Перми;
– А. В. Марков в 1905 г., как и Н. В. Жужгов, состоял в дружине А. Л. Борчанинова 28 , в 1906 г. вступил в РСДРП(б). В 1907 г. женился на учительнице А. Н. Нечаевой, также члене РСДРП(б) с 1906 г., которая совместно с К. И. Кирсановой осуществляла связь с политзаклю- ченными в Пермской тюрьме. Марковы, как и М. П. Туркин, в боевой организации отвечали за печатание нелегальной литературы;
– А. А. Постаногов 29 – боевик, также член «десятка» А. Л. Борча- нинова, в 1906 г. примкнул к отряду А. М. Лбова.
Таким образом указанная группа людей еще в годы «царской реак- ции» 1906–1908 гг. получила специфический опыт подпольной, разве- дывательной, террористической, диверсионной, партизанской дея- тельности и находилась в особых доверительных отношениях с руко- водителем Уральского комитета РСДРП(б) Свердловым, который в 1917–1919 гг. являлся фактическим руководителем Республики – Пред- седателем ВЦИК и Председателем Секретариата ЦК РКП(б) 30 . В 1917– 1918 гг. вышеуказанные лица находились на ключевых должностях в Советах, милиции и одновременно являлись членами Пермского Окружного Чрезвычайного комитета (ПОЧК) по борьбе с контррево- люцией и саботажем (кроме М. П. Туркина и А. Л. Борчанинова – в этот период). При этом надо иметь в виду, что членство в ПОЧК на первоначальном этапе его существования подразумевало не только ра- боту на штатной должности в аппарате Чрезвычайного комитета (что касается, например, А. В. Трофимова и Г. И. Мясникова), а также дея- тельность в составе Коллегии ЧК (В. А. Иванченко, Г. И. Мясников и др.), и непосредственное участие (по направлению территориального партийного комитета) в мероприятиях, проводимых ЧК, с одновре- менным исполнением обязанностей по другой занимаемой должности (В. А. Иванченко, Н. В. Жужгов, А. В. Марков и др.).
После установления советской власти в Перми и Мотовилихе в 1918 г. именно они оказались в числе лиц, определяющих защитные и карательные функции власти: А. Л. Борчанинов в июне 1917 г. стал председателем Мотовилихинского сокомитета РСДРП(б). Как делегат II Съезда Советов участвовал в Октябрьских событиях в Петрограде, в ноябре – декабре 1917 г., в марте – июне 1918 г. – председатель Перм- ского горисполкома, член Пермского комитета РКП(б); Г. И. Мясни- ков – член ВЦИК, председатель Мотовилихинского исполкома, пред- седатель Мотовилихинского комитета РКП(б), заведующий отделом ПОЧК; В. А. Иванченко – заведующий Административным отделом Пермского исполкома, комиссар Пермского исполкома по охране, на- чальник милиции г. Перми, член Пермского комитета РКП(б); А. В. Трофимов – заведующий отделом ПОЧК; А. А. Постаногов – ко- миссар Пермского совета по социальному обеспечению; М. П. Тур- кин – секретарь Мотовилихинского исполкома, член Мотовилихин- ского комитета РКП(б); А. А. Миков – заведующий Следственной комиссией Мотовилихинского исполкома, член Мотовилихинского комитета РКП(б); Н. В. Жужгов – сотрудник Следственной комиссии при Мотовилихинском КОБе, товарищ заведующего Администра- тивным отделом Мотовилихинского исполкома, помощник началь- ника милиции Мотовилихи; А. В. Марков – комиссар по национали- зации и управлению культурно-просветительскими учреждениями Мотовилихинского исполкома.
С ними считались другие члены партии, руководители, занимав- шие высшие должности в регионе, – председатель Губисполкома А. В. Сорокин, военный комиссар Пермского губисполкома М. Н. Лу- коянов, председатель ПОЧК Ф. Н. Лукоянов, председатель Пермского комитета РКП(б) А. А. Ляк. Одновременно мотовилихинцы расширя- ли сферу своего действия, привлекая молодых членов партии. Так, например, под влиянием В. А. Иванченко находился его заместитель, заведующий Административным отделом Горисполкома, член РКП(б) с 1912 г. В. А. Дрокин; А. В. Марков привлек сотрудника Ин- формационного отдела при Военном отделе Мотовилихинского ис- полкома, члена РКП(б) с 1917 г. И. Ф. Колпащикова; Н. В. Жужгов – члена Следственной комиссии Мотовилихинского КОБа, помощника начальника уголовного розыска Мотовилихи И. Г. Новосёлова.
Представление этих лиц как деклассированных элементов, жа- ждущих крови и грабежей, мягко говоря, неверно. Документы свиде- тельствуют, что, хотя они и брали на себя роль палачей, однако действовали на основании решений вышестоящих органов. Так, о наибо- лее одиозной фигуре – Н. В. Жужгове – сохранилась информация, которая свидетельствует об использовании его для выполнения специальных секретных и щепетильных поручений. Так, например, в одном из архивных документов, относящихся к 1918 г. и характеризу- ющих Жужгова, имеется весьма интригующая запись: «Тов. Жужгов Николай Васильевич, 41 года, токарь, в партии с 1902 г., за принад- лежность к партии отбывал 6 лет каторги, последнее время рабо- тал в Мотовилихе начальником отряда тайного розыска».
Анализ документов по убийствам Михаила II и Архиепископа Ан- дроника свидетельствует о повторяемости решений и практических действий исполнителей. В частности, в своих воспоминаниях Н. В. Жужгов пишет: «В одно прекрасное время вызывают меня в чрез- вычайную комиссию, числа я не упомню. Собралось нас там много от разных организаций военных и других. В том числе были: Иванченко, Малков, Сорокин, Окулов и др[угие] тов[арищи]. Вопрос был поднят о том, как взять и арестовать Андроника. ... Решили: да, во что бы то ни стало взять Андроника. Выяснили, что он вел пропаганду про- тив большевиков, распространял антибольшевистские листовки. Как приступить к делу? В разрешении этого вопроса участвовал я, было решено взять его в ночное время. Поднялся вопрос – расстрелять его или нет, решили расстрелять. После некоторых прений … вызы- вается Иванченко, потом Малков сказал: “Я пойду”, вызвался и я. На- значили руководить этим делом меня, как более опытного, как счи- тали… Я вернулся, взял Андроника. Он уже оделся, его предупредили уже Иванченко и Малков. Когда отошли сажен пять, начинают раз- даваться выстрелы со стороны цепи (нашей охраны). Кричат: “Стой!”. Я увидел Окулова, он отдал команду не стрелять. Я подошел к пролетке, там не оказалось кучера. Наконец я сел с Андроником … Поехали по Монастырской, доехали до Соликамской. Там попал опять выстрел от постового, он не услыхал пароля. Поехали в Мотовилии- ху в управление милиции. Тут приказали подготовить лошадей, т. к. лошади из Перми устали. Я завел в свою канцелярию Андроника. Он вел себя тихо» 31 . Кстати, указанный порядок действий полностью идентичен действиям «похитителей» Михаила Александровича и Ни- колая Николаевича Джонсона. Возможно, что даже расстрел Архиепископа Андроника планировался в том же месте, где произошло их убийство в ночь с 12 на 13 июня 1918 г. Однако в данном случае ситуа- ция изменилась. «С лошадьми задержали. Слышу – звонят из Чрезвы- чайки. Приказ – оставить. Спрашиваю, кто говорит – Мясников. Удивленный, но считаясь с Мясниковым, я задержался… Когда мы его посадили в баню, я поехал в город узнать причину отмены расстрела Андроника. Было созвано заседание, пришли к заключению – расстре- лять… Вечером, когда я собирался везти на расстрел Андроника, встретился Мясников. … Мясников, когда сидел в тюрьме, занимался религиозно-философскими вопросами и разговор с Андроником был чи- сто философский и немного касался политических тем. Мясников на- стаивал, что расстрелять Андроника – неправильный тактический подход. Мясников настоял везти обратно в Пермь Андроника, в Чрез- вычайную комиссию. (Андроник был в штатском одеянии, пролетка была закрыта когда везли.) Наконец Мясников согласился расстрелять Андроника, но и на другую ночь увезти его нам не удалось, и он сидел в Чрезвычайной комиссии. … На третью ночь взял я его, взял с собой двух милиционеров (Уваров и Платунов) и поехали…» 32 .
Вот как характеризует сотрудников Мотовилихинской милиции Н. В. Жужгова и И. Г. Новосёлова конюх милиции Константин Никола- евич Петров, 47 лет, допрошенный 1 марта 1919 г. Судебным cледователем Пермского окружного cуда: «Из лиц, принимавших уча- стие в расстрелах и убийствах, кроме … Кузнецова, Артомонова, двух из “Чрезвычайки” (имен их не знаю, они молодые ребята) и Плешкова я никого назвать не могу. Лица эти действовали, конечно, ”не сами со- бой”, а по распоряжению своего начальства: Начальника Милиции, Чрезвычайного комитета и проч. – При моем поступлении Начальни- ком Милиции был Алексей Иванович Плешков, брат упомянутого П. И. Плешкова, а спустя месяца три его сменил Иван Васильевич Зен- ков. А. И. Плешков был явный с. р. и не ладил со своим Помощником Жужговым, большевиком, который все добивался, чтобы “круче посту- пать”, вследствие этого Плешков и ушел с должности. Павел Плешков был ярый большевик, Зенков – тоже, они “отчаянные”. … В Милиции служил некто Новосёлов, служивший Начальником по уголовному розы- ску; я не видел, чтобы он лично принимал участие в казнях…» 33 .
Примечательно, что позднее именно на указанных выше большевиков партийное и советское руководство Пермской губернии возложило подго- товку к эвакуации и возможной подпольной и партизанской деятельности в г. Перми и Мотовилихинском заводе. Для иллюстрации ситуации имеет смысл привести отрывок из воспоминаний А. В. Маркова: «…Еще в июне (!) м-це 1918 г. после выступления чехов в городе Челябинске и продвижения их на Урал, занятия теперешнего города Свердловска у нас, группы мотови- лихинских большевиков, тт. Мясникова Г. И., Иванченко В. А., Марко- ва А. В., Зенкова И. В. 34 , Смирнова (дяди Вани) 35 и других и части пермских большевиков, в числе которых были т. Ляк 36 , в то время секретарь Перм- ского горкома РКП(б) и т. Ермаков Киприян, в то время зав. Финчастью Пермского горсовета, возникла мысль в случае занятия завода Мотовилихи и Перми белыми бандами об организации партизанских отрядов в тылу Колчака и главным образом возле Мотовилихи и Перми. Для чего мы еще с лета запасли оружие (винтовки и 150 т. штук патронов к ним, 2 пулеме- та) и спрятали это в лесу около Мотовилихи.
Место, где спрятать, долго искали, причем этим делом, с прииска- нием места руководил я, совместно с Ермаковым и Ляком и после дол- гих исканий спрятали все это в лесу на покосе Жужгова, в Запрудской части Мотовилихи, где и зарыли в землю, замаскировав пожаром ме- сто; где и сколько спрятали пермские товарищи я не знал, но слышал от других товарищей, что у них кроме винтовок были зарыты так же 2 шт. 3-х-дюймовых орудий. Начали запасать и другие материа- лы. К т. Иванченко свезли уже бочку керосину, что еще и где было за- готовлено, я не знал.
...А время шло, белые наступали, и чем дальше, тем стало яснее, что удержать Мотовилихинский завод и Пермь мы не сможем, стали готовиться к эвакуации по направлению к Вятке, причем складыва- лись все и партийные и советские организации, и все руководство пе- решло к ревкому...
...Действительно, в последние дни перед эвакуацией – ревком это был всё. … Практически ревкомом руководили мы, местные работни- ки во главе с т. Мясниковым; распоряжения операционного характера выполнялись мною как комендантом завода совместно с т.т. Колпа- щиковым Иваном и Жужговым Николаем, которые участвовали со мной в расстреле Михаила Романова.
Письменных решений не выносилось, да и не было времени их пи- сать, так как сама обстановка была сверхбоевая ... Но несмотря на все трудности и неясность отступления мысль об организации партизанских отрядов и разложении тыла, сохране- ния завода в случае занятия вновь нами Мотовилихинского завода не оставляла нас и мы были твердо убеждены, что мы вернемся. На строго секретном совещании, где участвовали тт. Мясников, Обро- сов, я (Марков), Колпащиков; других не помню, но были еще кто-то или т. Иванченко и Жужгов, точно не помню, но эти товарищи были тоже в курсе дела. Решено было оставить при заводе двух товарищей для наблюдения за заводом, но менее вызывающих сомнения и кото- рых мало знали, что они большевики – это инженера тт. Боярникова и Карякина (брата И. И. Карякина), он служил в охране завода; в тылу же было предложено остаться мне и Косте Ваганову. (...)
Всех мы их вызывали в ревком и по отдельности каждому давали указания, как держать себя и что делать. Я был снабжен деньгами “романовскими” бумажными, взятыми из управления заводом, запас- ся паспортом рабочего завода т. Афанасьева И. И. Мне же было предложено – это трудная работа по организации партизанских отрядов и разложению тыла потому, что я знал все окрестности Мотовилихи и Перми, как охотник, знал, где спрята- но оружие и смогу в тылу ориентироваться, как имеющий специаль- ности техник, токарь, слесарь, киномеханик, машинист и др., на что я согласился. Это было за день или два до эвакуации из Мотови- лихи» 37 .
Эти мероприятия проводились во взаимодействии с Пермской ГубЧК, которой также были подготовлены сотрудники, остающиеся в Перми для разведывательной и партизанской работы. Организа- цию этой работы курировал заместитель председателя ГубЧК Г. Ф. Во- робцов 38 . Соответствующие меры предпринимали военные и совет- ские органы.
В целом всей подготовкой руководил Уральский обком РКП(б), который оставил в Перми коммунистов (они должны были из Перми перебраться в другие города Урала для организации партийных ячеек и противодействия Колчаку на его территории), и Уралсовет, кото- рый решал материальные вопросы. Причем эти вопросы носили весьма специфический характер. Так, например, его руководители А. Г. Белобородов, Ф. И. Голощёкин и председатель Лысьвенского Со- вета С. А. Новосёлов решили сверхсекретную задачу сохранения Донского золотого запаса, который был направлен из Москвы на Урал по решению Я. М. Свердлова, согласованному с В. И. Лениным. Стремительное наступление Сибирской армии создало серьезную угрозу организации хранения золотого запаса.
На основании секретного решения в августе 1918 г. 10 специально изготовленных на Мотовилихинском заводе металлических ящиков с 400 млн рублей золотом были спрятаны под полом почты в г. Лысьва до лучших времен. Именно поэтому среди доверенных партийцев была организована «прокладка» о поисках мест для сокрытия оружия еще в июне 1918 г., о чем писал А. В. Марков в своих воспоминаниях. И поэтому в числе лиц, занимающихся местом для потенциального тайника, принимал участие заведующий Финансовой частью Перм- ского Совета, что само по себе уже казалось странным, если речь шла о тайнике для оружия. Но знали об истинных причинах мероприятий только четыре человека: А. Г. Белобородов, Ф. И. Голощёкин, С. А. Но- восёлов и В. А. Трифонов 39 , который отвечал за доставку. Для охраны золота в Лысьве была оставлена первая группа особо доверенных подпольщиков в составе коммунистов А. Худеньких, Д. Никулина, А. Оборина и Ф. Аппоги. В декабре 1918 г. части Сибирской армии взяли Лысьву. Коммунистов по личным мотивам выдал некий А. Ма- лишевский, сразу же обратившийся в контрразведку, которая по иро- нии судьбы разместилась в здании той самой почты.
Лысьвенский краевед А. М. Батуев пишет: «Все они были немедленно арестованы и доставлены на допрос. Не узнав от арестованных ничего интересного, белые вынесли приговор: расстрел. В ночь на 10 декабря на льду Травянского пруда, что расположен в Лысьве, раздался винтовоч- ный залп… Полгода ростовское золото было буквально под ногами белых, но судьба распорядилась по-своему. И 10 июня 1919 года в Лысьву вновь вступили отряды красноармейцев. За сохранившимся на почте, точнее, под ее полом, золотым кладом лично прибыл народный комиссар финан- сов РСФСР Николай Крестинский. Все десять сундуков с золотом и дра- гоценностями были успешно извлечены из уральской земли» 40 .
Но это было не все золото. В Перми также находился золотой за- пас, платина, денежная наличность Пермского совета. В декабре 1918 г. при приближении белых его надо было доставить в Вятку. Эта важнейшая задача была поручена В. А. Иванченко: «Иванченко был предупрежден: при перевозе избегать опасных мест. Возможно пресле- дование. До Вятки шла одноколейная дорога. Поезд почти на каждой станции задерживался железнодорожниками, и не столько дело было в одноколейке, сколь в том, что среди железнодорожников было нема- ло эсеров, которые норовили, где только можно вредить большеви- кам… Все препятствия и дорожные приключения были с трудом пре- одолены, и ценный груз под руководством Иванченко был доставлен в Вятку, где сосредоточилось все советское партийное и военное руко- водство Урала» 41 .
Другая задача, которая стояла перед уральскими и пермским вла- стями, носила разрушительный характер – необходимо было уничто- жить мосты после отхода Красной армии и оружейные запасы. Для организации взрыва железнодорожного моста была подготовлена специальная группа. Мост был заблаговременно заминирован. Под- рыв поручили бывшему помощнику коменданта «Дома особого на- значения» в г. Екатеринбурге и участнику расстрела Царской Семьи П. С. Медведеву. Однако взрыв не был произведен. Установить ис- тинную причину – отказ электропитания или предательство (о чем до сих пор спорят историки) – не представляется возможным.
Но были и другие объекты стратегического значения, находящие- ся в списке на уничтожение. Среди них – запасы пороха на порохо- вых складах Мотовилихинского завода. Эта задача была поставлена перед Н. В. Жужговым. В своих воспоминаниях он пишет об этом весьма кратко: «В последний день до прибытия белых банд в Мотови- лиху под руководством моим было уничтожено 4000 пудов пороха и 20 (неразборчиво)… динамита, работа была закончена в 12 часов ночи, а в 3 час утра Мотовилиху заняли белые» 42 .
Был запланирован ряд других мероприятий. Но рано утром 24 де- кабря 1918 г. передовые части 1-го Средне-Сибирского корпуса гене- рала А. Н. Пепеляева неожиданным стремительным броском вошли в Пермь. Одновременно в городе начали действовать хорошо организо- ванные группы белогвардейских повстанцев. Деморализованные вла- сти, не пытаясь организовать должного сопротивления, бежали за Каму.
Наступил тот самый период, к которому так тщательно готови- лась Пермская подпольная организация. Кроме того, во внезапно захваченной белыми Перми осталось много коммунистов. Часть из них не успела выехать из города или попала в окружение и плен, другие были специально оставлены для подпольной работы. В том числе в городе Уралобком РКП(б) оставил группу подготовленных подпольщиков во главе с А. Я. Валеком, который специально прие- хал сюда из Москвы в начале ноября. В состав группы входили Яков Анисимов, Алексей Антропов, Петр Хорохорин, Факелов, Гальпе- рин и др. Некоторым предстояло переехать в Екатеринбург и там организовать подпольную работу, другие должны были направить- ся дальше в Сибирь.
«Среди оставленных обкомом партии коммунистов в Перми на Мо- товилихинском заводе был член местного ревкома большевик с 1906 г. А. В. Марков. Он провел среди рабочих некоторую работу, но под угро- зой неминуемого ареста уехал во Владивосток и включился там в под- польную работу. Оставались в Перми и другие коммунисты. В их числе Верник, живший по Пермской улице. Направленному в Пермь предста- вителю отделения Сибирского бюро ЦК А. И. Будыреву была вручена записка: “Товарищ Верник, введи его к нашим. Ляк”.
В городе, по-видимому, остались склады оружия. В начале 1972 г. загорелся один из старых домов. При его тушении обнаружилось не- сколько тайников с винтовками, кольтами, маузерами, коробками с патронами. Вместе с оружием извлекли газеты, датированные кон- цом 1918 – началом 1919 г.» 43 .
Однако «Гальперина и П. П. Хорохорина арестовали в Перми и рас- стреляли (первого сразу же, второго – в апреле 1919 г.). По дороге в Ека- теринбург погиб Я. Анисимов, выброшенный колчаковцами из вагона поезда. 30 декабря 1918 г. из Перми в Омск на все железнодорожные станции белые послали телеграммы о необходимости задержания ком- муниста Факелова, выехавшего в Омск». В качестве явки в Перми для прибывающих разведчиков был определен дом Верника, который так- же был арестован и расстрелян. Из истории и воспоминаний бывших подпольщиков, оставленных Пермским и Мотовилихинским ревкома- ми и Чрезвычайной Комиссией в декабре 1918 г. для подрывной рабо- ты в тылу Белой армии на территории Прикамья, известно, что сразу же после занятия города Сибирской армией Колчаковская контрразведка начала проводить активные и эффективные мероприятия по вы- явлению чекистской агентуры. Коммунистов, оставшихся в городе, и красных разведчиков прежде всего поразил тот факт, что уже в нача- ле января 1919 г. начали производиться проверки адресов их постоян- ного проживания.
Так, А. В. Марков вспоминал: «…плана отступления я не знал и мы вместе с другими отступающими направились в Пермь по реке Каме, не зная, как быть дальше, куда идти. В Перми, на окраине, со стороны Слободки шел бой. Мы трое спрятались в подвале кино “Триумф”, в Перми... решили переждать до утра, а утром выяснить, как быть и что делать дальше.
Нас прятал механик кино, инженер – рабочий Мотовилихинского завода Изергин. На утро та часть города, где мы сидели (сквер по ул. К. Маркса) в подвале кино, оказалась занятой белыми. Просидели мы день. Механик театра нас покормил; за день оказался весь город заня- тым. Ночью нам пришлось разбежаться в разные стороны, да и меха- ник, приютивший нас, потребовал, чтобы мы ушли, что мы вынуж- дены были сделать, условившись встретиться, если удастся и будем живы, в Сибири…» 44 .
Расследовать причины «Пермской катастрофы» в г. Вятку 5 января 1919 г. прибыла Комиссия в составе Ф. Э. Дзержинского и И. В. Сталина. Зачастую в литературе деятельность этой Комиссии подается, как взы- скательная и строгая. Возможно она была взыскательна к командному составу 10-го инженерного батальона, находившемуся в г. Очере 45 . Од- нако в сравнении с опытом «децимации» 46 , примененным Л. Д. Троцким на Казанском направлении Восточного фронта, меры, принятые в отно- шении руководства 3-й армии и пермских чиновников, были весьма мягкие. Так, например, член ЦК РКП(б) командарм М. М. Лашевич и член РВС армии В. А. Трифонов остались в занимаемой должности; пермский военком С. А. Окулов, председатель Пермской ЧК П. И. Мал- ков, председатель Уралсовета А. Г. Белобородов, политкомиссар 3-й армии Ф. И. Голощёкин, зам. председателя Пермского губисполкома В. Ф. Сивков, председатель Пермского губкома РКП(б) С. А. Новосёлов, комдив 29-й дивизии М. В. Васильев были переназначены на другие должности. Председатель Губисполкома В. М. Коробовкин Пермским ревкомом был снят с должности в декабре 1918 г.
В течение двух недель Комиссия разбиралась в обстановке. 19 ян- варя 1919 г. состоялось объединенное заседание Уралсовета, Уралоб- кома РКП(б), Вятских губернского и городского комитетов партии и исполкомов Вятского губернского и городского Советов, а также представителей Пермских губернских органов власти. Председатель- ствующий А. Г. Белобородов предложил создать Военно-революци- онный комитет (ВРК), который бы возглавил борьбу с контрреволю- цией и организовал оборону. Ф. Э. Дзержинский поддержал его пред- ложение. В состав ВРК вошли: А. Г. Белобородов (председатель), С. А. Анучин, П. П. Капустин, С. А. Новосёлов и П. И. Малков. ВРК сосредоточил в своих руках всю полноту власти.
Одновременно под председательством Белобородова была создана еще одна комиссия, которая ликвидировала Уральский обком РКП(б) и Уралсовет, Пермские губком РКП(б) и губисполком, а также Перм- скую ГубЧК. Освободившиеся работники были направлены на укре- пление 3-й армии, чекисты – в Вятскую ГубЧК и Особый отдел ВЧК при штабе 3-й армии.
Возможно, такое мягкое отношение к пермским военным, совет- ским, партийным руководителям и чекистам в определенной мере яви- лось следствием того, что большинство из них были людьми Я. М. Свердлова, и приехавшая Комиссия также состояла из лиц, нахо- дившихся в определенной оппозиции к наркомвоенмору Троцкому.
Руководители, прибывшие из Центра, должны были рассмотреть и вопросы организации борьбы в тылу колчаковских войск. Однако в материалах Комиссии этот момент подробно не описан, возможно по- тому, что этим направлением работы занимался непосредственно ЦК партии во главе с Я. М. Свердловым. В начальный период Гражданской войны на Урале большевистским подпольем руководил Уральский об- ком партии 47 . В связи с отступлением красных Бюро ЦК РКП(б) постановило: 17 декабря 1918 г. «создать центральный отдел ЦК партии для ведения всей работы в Сибири»; а 24-го – «образовать Сибирское бюро ЦК в составе тт. Нейбута, Масленникова, Франца, Голощеки- на и Смирнова». Руководил работой Бюро «товарищ Филипп» – Фи- липп Исаевич Голощёкин, кстати, являвшийся личным другом Свердлова, с которым вместе отбывал ссылку в Нарымском и Туру- ханском краях.
Урало-Сибирское бюро ЦК находилось в Уфе и занималось орга- низацией подпольной работы в Сибири и на Южном Урале. В связи со сложившейся военной ситуацией члены Бюро ЦК по согласованию с Я. М. Свердловым решили создать в Вятке Отделение Бюро на север- ном участке Восточного фронта 48 . Для работы в нем Ф. И. Голощёкин пригласил Н. И. Уфимцева 49 , С. Ф. Баранова 50 и С. А. Килина. Послед- ний был только сотрудником Отделения (специалистом). Позднее в состав Отделения были кооптированы в качестве членов А. А. Ляк и М. А. Беляев 51 . Председателем Отделения стал Уфимцев, секрета- рем – Ляк. Помимо С. А. Килина в качестве сотрудников работали М. А. Медведев 52 , Г. И. Мясников, Я. Т. Желтов, И. Г. Феофанов 53 , А. Н. Беломоин и др.
Наиболее серьезное исследование деятельности Урало-Сибирско- го бюро ЦК РКП(б) и его Отделения провел Иван Федорович Плот- ников 54 . Существо деятельности этих структур изложено в ряде его книг. Приведем некоторые выдержки из них:
«…Бюро и его отделение организовали свою работу на строго конспиративных началах. Помещения, в которых они разместились, числились за другими учреждениями. Для подготовки коммунистов к переходу в тыл врага и для временного пребывания вернувшихся с Ура- ла и из Сибири работников снимались специальные квартиры. Все не- обходимое для бюро, в том числе и самая разнообразная одежда для экипировки коммунистов, готовившихся к переходу линии фронта, приобреталось в Уфе, или Вятке от имени различных организаций – окружного военного комиссара Урала, Вятского ревкома и т. д. … Через ЦК, ВЧК, местные партийные и советские организации бюро и его отделение были обеспечены большим числом паспортов и па- спортных бланков, личных удостоверений, студенческих свиде- тельств, учетных карточек и т. д. … Как в бюро, так и в отделении работали специалисты-граверы (К. О. Берман, М. А. Медведев и др.). От качества их работы по изготовлению печатей, штампов, фабрикации документов вообще зависели не только успех операций, но и жизнь коммунистов-подпольщиков…» 55 .
…Между бюро и отделением было произведено разграничение функций, районов действия. Сфера деятельности отделения распро- странялась на Средний и Северный Урал, которые были разбиты на 9 районов: Пермский, Лысьвенский, Кунгурский, Богословский, Горо- благодатский, Нижнетагильский, Алапаевский, Екатеринбургский и Кыштымский. Остальными районами Урала занималось непосред- ственно Сибирское бюро ЦК…
На Среднем же и Северном Урале в большинстве городов и завод- ских поселков достаточно организованного и сильного подполья не су- ществовало. О некоторых действующих подпольных организациях отделение бюро сведениями не располагало. Вот почему отделение, как выражались его члены, проводило “колонизацию” Урала. В каждый из 9 районов, на которые был разделен Урал, посылалась целая группа коммунистов: резидент-руководитель всей подпольной работы и ор- ганизаторы. Для поддержания связи между отделением бюро ЦК и ре- зидентом, всей подпольной организацией, доставки информационных сведений и т. д. выделяли коммунистов-ходоков…
…Пароли, дававшиеся подпольщикам, чаще все отличались внеш- ней простотой. Они выглядели обычными разговорными фразами и не вызывали подозрений. В случае обращения с паролем к случайному че- ловеку риск подпольщика был невелик: его вряд ли могли в чем-либо заподозрить. Продуманной была система явок и встреч участников подпольной работы. В качестве резидента в Тагильский район был направлен М. П. Туркин. Поступившему позднее в его распоряжение коммунисту И. Ф. Колпащикову дали пароль “Мы, кажется, встреча- лись в Екатеринбурге?” На это должен следовать ответ: “Может быть, в 12-м году я был там”. Явка И. Ф. Колпащикову была дана в читальный зал библиотеки Нижнетагильского завода, куда следовало приходить за час до закрытия. М. П. Туркин должен был сидеть в зале с перевязанным белой тряпочкой средним пальцем на правой руке. Если бы его там не удалось встретить, то тогда необходимо было отправиться на железнодорожный вокзал и посмотреть надписи на стене около станционного колокола. Там могло быть условное указа- ние, куда выехал резидент… 56
...В распоряжение отделения прибыли опытные коммунисты: М. П. Туркин, Н. С. Завьялов, П. И. Смирнов, В. М. Лифанов, И. С. Бе- лостоцкий, И. П. Маликов, А. Ф. Фадеев, Ф. Г. Кординов, И. Ф. Тарасов, К. Богданов и др.
Уже к началу марта 1919 г. в распоряжении отделения бюро оказа- лось около 40 человек. В результате тщательной проверки до десяти человек было отклонено по болезни, недостатку опыта и т. д. В подготовке коммунистов к подпольной работе в тылу врага при- нимали участие все члены Сибирского бюро и отделения и некоторые сотрудники…
В Вятке такую работу успешно вели А. А. Ляк, С. А. Килин и рези- денты: на участке 30-й дивизии – В. А. Иванченко, в 29-й дивизии – А. А. Постаногов, а в Особой бригаде – ее комиссар М. Н. Миков. Если первые двое были освобожденными сотрудниками отделения, то М. Н. Миков продолжал выполнять обязанности комиссара. Под его руководством непосредственную работу вел специально освобожден- ный от должности комиссара полка опытный коммунист кизеловец Н. П. Терентьев, который неоднократно переходил линию фронта, благополучно возвращался, принося ценные сведения для командова- ния Третьей армии…» 57. .
В работе по обеспечению каналов перехода через линию фронта принимали участие и комиссары дивизий, и руководители Особых отделов ЧК, известные сотрудникам Особой комиссии по совместной подпольной работе (в 29-й – комиссар А. Л. Борчанинов и председа- тель ОО ЧК А. В. Трофимов; в 30-й – председатель ОО ЧК – В. В. Ви- нокуров).
«Отделение бюро ввело систему резидентов как своих представи- телей и руководителей переправы на том или ином участке фронта. Резиденты имелись в 29-й и 30-й дивизиях, в Особой бригаде. …Так, ре- зидент отделения бюро в 30-й дивизии член партии с 1902 г. В. А. Иван- ченко за два месяца работы организовал переправу нескольких коммунистов. В одном из писем, доставленных в 30-ю дивизию с коммуниста- ми Ф. И. Швецовым и И. Вахрушевым, которым предстояло перейти линию фронта, говорилось: “Тов. Иванченко. Предъявители сего тт. Швецов и Вахрушев командированы нами по ту сторону фронта. При- мите все меры к тому, чтобы они перешли благополучно. Постарай- тесь установить, благополучно ли они перешли. Сообщите нам, как вы там устроились, каково к вам отношение в дивизии. Нет ли каких-ли- бо сведений о положении Перми и вообще Урала? Старайтесь во всей работе соблюдать полнейшую конспирацию”. Однако затем выясни- лось, что В. А. Иванченко предъявляемым требованиям не вполне удов- летворял. Он с трудом налаживал связи с военными работниками и выполнял задания отделения, тогда как в этом деле требовалась боль- шая оперативность. Одной из основных причин слабой работы В. Иванченко было то, что он являлся новым человеком в дивизии» 58 .
Отправка подпольных групп началась с января месяца. Однако не всё складывалось благополучно. Отделение и Особые отделы не име- ли информации о состоянии дел в городах губернии, о провалах явок, о лицах в колчаковских частях и контрольных органах, действующих на участках перехода фронта, об особенностях поведения, оборота финансовых средств на территории противника и прочих маркерах, по которым Военный контроль Сибирской армии мог заподозрить и выявить советских агентов.
Так при переброске провалилась группа мотовилихинских рабо- чих, в которую входили П. И. Смирнов, В. М. Лифанов, С. Г. Грачев и Г. А. Иванов 59 .
В связи с подобным негативным опытом «в отдельных случаях, осо- бенно когда в тыл врага переправлялись известные партийные и совет- ские деятели Западного и Северного Урала, которые могли быть опознан- ными по пути следования, отделение бюро обращалось за помощью к по- литработникам соседней 2-й армии. Несколько коммунистов из Вятки было направлено в само бюро для переправы на участке 5-й армии. Так, М. П. Туркин и Н. В. Жужгов 10 марта из Вятки были направлены в Уфу с просьбой к членам бюро переправить их на своем участке. В письме отделения, врученном сотруднику А. М. Батагову, говорилось: “Туркин и Жужгов едут для работы на Урал в Тагильский район (заводы Невьянский, Тагильский, Нижне- и Верхне-Салдинские и др.) и им необходимо оказать содействие в переходе фронта. Послать этих товарищей через 3-ю ар- мию мы не решились по некоторым соображениям, а главным образом по- тому, что условия для перехода здесь вообще неблагоприятны. Это во-первых. Во-вторых, Туркин и Жужгов могут встретить среди бе- логвардейцев нашего фронта людей, их знающих, и, в-третьих, через су- ществующие у нас переправы мы направили уже ряд товарищей и счита- ем за лучшее временно воздержаться от пользования ими…”» 60 .
Деятельность Урало-Сибирского бюро ЦК РКП(б) и его Отделе- ния создавала необходимые условия для разрушения тыла Сибир- ской армии и деморализации ее личного состава. Что и дало свои ре- зультаты. Колчаковцы стали сдавать свои позиции верста за верстой.
Прошло полгода, и военная удача покинула адмирала А. В. Колча- ка. 30 июня 1919 г. части 29-й стрелковой дивизии (комдив В. Ф. Гру- шецкий) 3-й армии Восточного фронта РККА, форсировав реку Каму, закрепились на ее левом берегу. Одновременно с юга на Пермь стала наступать 30-я дивизия комдива Н. Д. Каширина. Войска Сибирской армии генерала Р. Гайды, чтобы не оказаться в «котле», стремительно отступили по всей линии фронта. 1 июля в Прикамье снова установи- лась Советская власть.
Через две недели части 2-й армии освободили Екатеринбург. По- сле разгрома белогвардейских войск в ходе Екатеринбургской насту- пательной операции угроза для Советской республики со стороны войск Верховного правителя была снята. Окончательный разгром Колчака стал делом времени.
С освобождением Урала отпала и необходимость в Отделении Урало-Сибирского бюро ЦК партии, которое сменило свое название на «Сибирское» и занялось организацией широкого партизанского движения в Сибири. Сотрудники Отделения были направлены на другие ответственные участки партийной и чекистской работы.
Обстановка в губернском городе складывалась неспокойной. Вме- сте с белыми бежало много мирных жителей, относившихся к интел- лигенции и купечеству. По данным Пермской ЧК, «с Колчаком из Пермской губернии уехало более 60 тысяч человек. Люди преимущественно богатые и мещанство…» 61 . Остались спешно брошенные бесхозные квартиры, магазины, лавки. Начались грабежи, погромы магазинов. Степан Акимович Окулов, назначенный начальником Пермского гар- низона, вспоминал: «Особенно часто приходилось разгонять женщин. Они собирались около лавок, кричали, ждали, когда разгромят лавку или магазин. Конные и пешие патрули, аресты и расстрелы образумили жителей города, и через три дня был восстановлен порядок, даже нача- ли работать городские сады, театры, кино…» 62 .
Первоначально порядок в городе обеспечивали военные власти. И прежде всего, Особый отдел 3-й армии, в составе которого служи- ли бывшие пермские большевики. И в том числе В. А. Иванченко, А. В. Трофимов, А. А. Постаногов, Г. И. Мясников, А. А. Миков и др. Часть из них была откомандирована из армии для восстановления органов власти в Прикамье.
Между тем еще в марте 1919 г. в Москве скончался лидер ураль- цев – Председатель ВЦИК Яков Михайлович Свердлов. Однако это событие еще не успело серьезно отразиться на судьбе бойцов мото- вилихинского «пролетарского спецназа». Они оставались в автори- тете в партии и у населения.
Руководство восстановлением Советской власти на отвоеванной территории взял на себя Пермский губернский военно-революцион- ный комитет, одним из членов которого назначили П. И. Малкова, специально переведенного из Вятки. Фронт уходил дальше за Урал, и вместе с ним должны были двигаться и сотрудники Особых отделов армейской ЧК. Поэтому на Малкова как на бывшего председателя Пермской ЧК ГубВРК возложил обязанность по воссозданию аппара- та ВЧК в Прикамье. Пермский губревком также отозвал из Особого отдела 3-й армии и В. А. Иванченко, направив его на работу началь- ником милиции г. Перми. Позже тот заведовал отделом Управления городского и уездного исполкома, был членом Коллегии губчека, куда был введен в 1920 г. для укрепления, как большевик, имевший большой опыт подпольной и разведывательной работы. С ноября 1920 г. В. А. Иванченко стал членом губернской контрольной комиссии, а по совместительству выполнял обязанности члена Коллегии губернско- го суда. Своим заместителем в губмилиции он избрал Н. В. Жужгова, который пробыл в этой должности до сентября 1921 г. Из Вятки так- же был отозван А. А. Миков, который стал председателем Ревтрибу- нала в г. Перми. Откомандированный из Особой комиссии М. П. Тур- кин с июля 1919 г. вступает в должность секретаря Военно-револю- ционного комитета Мотовилихи, а затем переходит на партийную работу в Пермский уком и губком РКП(б).
В 1920 г. в Москве от тифа умер А. А. Постаногов. А. В. Марков вместе с женой находился во Владивостоке, откуда вернулся в Мото- вилиху в сентябре 1920 г., работал на различных должностях, а с июня 1922 г. стал заместителем управляющего Мотовилихинского завода.
А. Л. Борчанинов, Г. И. Мясников, А. В. Трофимов, И. Ф. Колпащи- ков, И. Г. Новосёлов и В. А. Дрокин продолжали оставаться в составе действующей 3-й армии до ее переформирования и демобилизации. И. Ф. Колпащиков прибыл в Пермь в декабре 1920 г. и до сентября 1922 г. был членом Ревтрибунала, а затем его назначили начальником Исправительного дома № 1 (Пермская тюрьма) 63 . А. Л. Борчанинов на основании Постановления Губкома РКП(б) № 56 от 2 июля 1921 г. принял должность председателя Пермской ГубЧК 64 , где с начала 1922 г. стал служить начальником отдела А. В. Трофимов. В 1920 г. в Пермь возвращаются Г. И. Мясников и В. А. Дрокин, которые переходят на партийную работу. 1 августа 1920 г. Мясников становится Председа- телем Пермского Губкома РКП(б).
Казалось бы, что у ветеранов Революции все складывается успеш- но. Но «что-то пошло не так». Гавриил Ильич Мясников, имевший выраженную акцентуацию личности, посчитал, что обладает авто- ритетом и заслугами, способными противостоять Центральной партийной власти. Он выступил с критикой порядков в стране в це- лом и в партии в частности. По его мнению, шла сдача позиций, за- воеванных рабочими в Октябре 1917 г. Переход от рабочего контро- ля на производстве к единоначалию означал возврат к руководству предприятиями классовым врагом рабочих – административной бюрократией. В 1922 г. Мясников, не желающий менять свои взгля- ды, был исключен из партии. Обладая авторитетом в Перми и Мото- вилихе, он сумел не только найти приверженцев, но и запустить за- бастовочное движение. Решил создать оппозиционную «Рабочую группу» в партии. В марте 1923 г. в Москве Г. И. Мясниковым, В. Кузнецовым и П. Б. Моисеевым был сформирован первый цен- тральный орган «Рабочей группы» – Временное центральное орга- низационное бюро. В феврале вышел «Манифест Рабочей группы РКП». Если первоначально в партии к «левому уклону» отнеслись снисходительно, и В. И. Ленин пытался вразумить Мясникова, всту- пив с ним в переписку, то после выступления «Рабочей группы» к делу было подключено ОГПУ. Мясников был арестован.
В рядах партии и органах государственной власти развернулась борьба с оппозиционными настроениями, пошли «чистки». Возник новый мощный инструментарий для исполнения секретных и щепе- тильных мероприятий – органы ВЧК – ОГПУ – НКВД. Партии уже не нужен был старый «спецназ» – «боевая организация». Более того, в новых условиях ее участники, обладающие специфическими знани- ями и опытом, становились потенциально опасными.
С другой стороны, вступившие в борьбу с самодержавием, макси- малисты психологически не были готовы к последствиям своей побе- ды, к формированию еще более жесткой управленческой бюрократи- ческой структуры. В ряды партии пришли молодые люди, вступив- шие в нее в годы Гражданской войны, и не сомневающиеся в линии партии. Перед ними встала задача создания и укрепления нового го- сударства. Надобность в старых революционерах отпала.
Демон революции начал пожирать своих детей. Наступили разо- чарование, деморализация и алкоголизация. В начале 1930-х гг. из числа участников мотовилихинского «спецназа» только П. И. Малков и В. А. Дрокин оставались на высоких руководящих должностях. А еще не старые Борчанинов (1883–1932), Колпащиков (1883–1926), Новосёлов (1884–1930) – умерли; Иванченко (1874 г. р.), Марков (1882 г. р.), Трофимов (1887 г. р.), Миков (1886 г. р.), Туркин (1887 г. р.), Жужгов (1879 г. р.), Глухих (1887 г. р.) находились на пен- сии по состоянию здоровья…