Развитие лесной отрасли
в Прикамье в 1930-1950-е годы.

Шевырин Сергей,
ведущий специалист ГОПАПО

Летом 1930 года в Москве на заседании по вопросам лесосплавных работ остро стоял вопрос о нехватке рабочих во всей лесной отрасли: «У нас ощущается большой недостаток в рабсиле… отдельные участки совершенно оголены и не имеют рабочих. На некоторых пунктах обеспечение рабочей силой доходит до 10%»¹. Особо был отмечен Уральский лесозаготовительный район – «вопрос с обеспечением рабочей силой обстоит наиболее скверно». Из запланированных для Уральской области 42343 сплавных рабочих в июне работало только 11597, и те были недовольны условиями жизни и труда. В ходе дискуссии о преодолении проблемы нехватки рабочих рук появилась мысль: «…я бы предложил принять такие меры в тех районах, где можно применять труд заключенных – применять их труд».

Почему рабочие не хотели ехать на лесозаготовки можно узнать из их писем, хранящихся в Государственном общественно-политическом архиве Пермской области. Например, чернорабочие, завербованные в Тверской губернии, в 1929 году написали письмо Сталину, в котором жаловались на несоответствие зарплаты и уровня цен на севере Прикамья: «…расценки рабочим 1,2 руб. в день, в то время как дороговизна продуктов заставляет проживать не менее 1,5 руб.». Письмо 1933 года говорит о том же: «Мы голодаем и во всем терпим нужду, нашего заработка хватает только дней на 10 при такой дороговизне на все. В столовых обеды нам готовят очень плохие, на силос скоту, а деньги дерут с нас около рубля за обед. Дальше так жить невозможно, голодать целыми годами». По этим письмам были проведены проверки и специальные комиссии выявили, что условия быта «ужасны и отвратительны» - люди жили в бараках, оборудованных нарами, постельных принадлежностей хватало не всем. Мало того, мест в бараках хватало не всем, так в бараке №2 Березниковского ЛПХ (лесопромышленное хозяйство) на 40 местах размещались 100 человек. Такие условия быта естественно вели к массовым увольнениям рабочих.

В то время форсированные темпы индустриализации страны, а лес был необходим для строительства сотен новых заводов, почти не оставляли времени и средств на строительство жилья и другой инфраструктуры для рабочих и их семей. Неразвитость транспортных коммуникаций вела к перебоям в снабжении рабочих и служащих. Проблема нехватки кадров могла решиться путем улучшения условий жизни рабочих - через строительство хорошего жилья, инфраструктуры, решение проблем снабжения, зарплаты. Но, это значило бы снижение темпов индустриализации, на что вряд ли пошло политическое руководство страны. В то время политические доводы стали гораздо сильнее экономических, а в Госплане даже сочинили по этому поводу каламбур: «лучше стоять за высокие темпы, чем сидеть за низкие».

В конце 1920-х годов был отмечен рост заработной платы, но купить на заработанные деньги фактически было нечего. Исследователь рабочего быта того времени Е.А. Осокина подсчитала, сколько поступало в год в магазины товара на одного гражданина СССР: «…12 метров х\б тканей, 0,8 м. шерстяных тканей, полботинка, 1 носок, 5 кг мяса и рыбы, 8 кг сахара, менее 1 банки консервов».

Проблема кадров в лесопромышленном секторе в начале и середине 1930-х годов была снята с помощью потока спецпереселенцев. Более 25 тысяч семей (около 100000 человек) раскулаченных по 2 категории² были размещены в северных районах Уральской области (в то время Пермская область входила в состав Уральской). Также на лесозаготовках использовался и труд заключенных. Так уже в 1929 году заключенные УВЛОНа (Управление Вишерскими лагерями особого назначения) и Верхнекамской ИТК №2 работали на лесозаготовках.

Использование труда спецпереселенцев и заключенных не было бесплатным. Директивы, постановления и исправительно-трудовые кодексы требовали оплаты принудительного труда такой же, как и вольных рабочих, занятых на сходных работах. Таким образом, для лесного треста, использующего по договору с ОГПУ или НКВД рабочую силу спецпереселенцев или заключенных, формально их труд стоил столько же, сколько и вольнонаемный. Но, если «отвратительные» - даже по официальным характеристикам - условия быта в лесу приводили к массовому уходу вольнонаемных рабочих в другие секторы экономики, то спецпереселенец и заключенный был лишен этого права. Таким образом, в начале 1930-х годов в лесном секторе экономики сложились определенные производственные отношения, во многом базирующиеся на использовании принудительного труда. В дальнейшем (1930-1950-е годы) эта тенденция только усиливалась. В середине 1930-х годов появилась практика принудительного привлечения в порядке трудгужповинности колхозников зимой на лесозаготовки. В конце 1930-х годов был создан один из крупнейших лесозаготовительных лагерей ГУЛАГа – Усольский, чуть позже - Ныробский, после войны – Кизеловский.

Такая возможность решения кадровых проблем привлекала в то время многих хозяйственных руководителей. В местные органы власти, обкомы, райкомы и пенитенциарные учреждения от разных хозяйственных организаций приходили заявки на рабочую силу из заключенных. Летом 1930 года об этом даже говорилось на заседании СНК³ в Москве в докладе о деятельности НКВД: «Переходя к вопросам хозяйственного порядка т. Толмачев (НКВД) указал на увлечение хозяйственных организаций невзыскательной рабочей силой заключенных. Об этом свидетельствуют значительные заявки на рабочую силу, посылаемые ими в НКВД». В Прикамье трест «Камлесосплав» в 1939 году просил облуправление НКВД закрепить за трестом 1000 человек спецпереселенцев⁴, по просьбам треста «Комипермлес» в его подразделения в 1940 году было отправлено несколько тысяч спецпереселенцев из Польши.

Из резолюций совещаний обкома партии можно узнать о том, как руководство области решало кадровые проблемы: 1945 год – «Для покрытия дефицита рабочей силы просить Совнарком: разрешить пополнение дефицита в важнейших отраслях промышленности и хозяйства Молотовской области путем завоза из других областей и республик на постоянное жительство спецпереселенцев в количестве не менее 70-80 тысяч человек»⁵. 1946 год – «Не покрываемый внутриобластной дефицит рабочей силы в количестве 39 тысяч человек может быть покрыт лишь в порядке привлечения рабочей силы из других областей (в основном спецконтингент⁶), намечаемых к использованию в строительстве и лесном хозяйстве»⁷.

Увлечение «невзыскательной» рабочей силой привело к тому, что на протяжении многих лет в лесной отрасли на территории Прикамья не было экономически привлекательных условий труда и быта.

Вышестоящее – московское и пермское - начальство теоретически понимало пагубность такого развития отрасли. Издавались различные постановления об улучшении быта, снабжения, механизации. Но в леспромхозах мало что менялось. В 1935 году органы НКВД обнаружили ряд записок «контрреволюционного» содержания, найденных в разных лесных хозяйствах. В этих записках, доведенные до отчаяния, вольнонаемные лесорубы писали: «нас держат хуже, чем в тюрьме», «на работу посылают, а мы босые и голодные», «мы организуем скоро забастовку». Проведенное обкомом партии расследование выявило, что такие высказывания рабочих порождены ужасными бытовыми условиями. В 1936 году во многих пермских леспромхозах ощущался недостаток посуды в столовых, постельного белья, хлеба, картошки, бараки были холодными, не было достаточно магазинов, школ и т.д.

В результате количество вольных рабочих уменьшалось и соответственно увеличивалось число заключенных и спецпереселенцев. Так в одном из крупных лесозаготовительных трестов Прикамья «Уралзападолес» во второй половине 1930-х годов наблюдалось уменьшение вольнонаемных рабочих постоянного кадра:

1936 г.	1937 г.	1938 г.
3675 человек	2281	20808

Одновременно число временного кадра (нанимаемых на лето) в тресте сократилось за это же время на 72,6% или на 10600 человек. Рабочие уходили по причинам систематической задержки зарплаты, неустройства быта и питания.

Созданный в 1938 году Усольский исправительно-трудовой лагерь в среднем имел уже в год своего образования 15 тысяч заключенных.

В дальнейшем количество заключенных и лагерей только увеличивалось:

В таблице дано соотношение количества рабочих в основных крупных лесных трестах Молотовской области («Уралзападолес», «Комипермлес», «Молотовбумлес»⁹) и заключенных в лагерях (Усольском, Ныробском, Кизеловском):

Годы	1940	1941	1942	1943	1944	1945	1946	1947	1948	1949
Численность рабочих в трестах	17442						17754
Численность заключенных в лесных лагерях	27150	37111	25119	20601	28849	28884	34647	61369	57510	56886

Данные производственные отношения, вероятно, породили долговременную аномалию экономического развития лесной отрасли. Основным признаком аномалии являлся экстенсивный характер развития отрасли, при явном тяготении к использованию ручного труда, т.е. к сохранению устаревшей технической основы. Увеличение же производимого продукта достигалось увеличением леспромхозов, лагерей, т.е. численности работников. Интенсификация производства подразумевает повышение квалификации рабочего вплоть до оператора сложнейших механизмов, и, разумеется, внедрение этих механизмов. Особенности же подневольного труда – временность нахождения рабочего на лесоповале (срок заключения, спецссылки, мобилизации), не заинтересованность в конечном результате труда – не позволяли иметь достаточное количество высококлассных специалистов и соответственно процент использования техники. Так, например, в 1940 году Усольлаг имел 104 трактора и 128 грузовых автомашин, а на день проверки работало только 14 тракторов и 13 автомашин. Остальная техника находилась в ремонте или простаивала.

В результате доминирования в лесной сфере экономики Пермской области принудительного труда внедрение техники значительно отставало. Так в США в 1928 году 60% трелевки леса осуществлялось тракторами¹⁰, в России в 1932 году – 3,5%¹¹. Уровень механизации трелевки леса в США 1928 года в СССР был достигнут между 1950 (29%) и 1955 (72,7%) годами, в Молотовской (Пермской) области в 1951 году¹².

В конце 1940-х – начале 1950-х годов в лесное производство активно внедрялись новые технологии и техника. В гражданских лесозаготовительных трестах к 1948 г. электропилы почти полностью вытеснили ручную заготовку¹³. Из отчета Усольлага за 1950 год можно узнать, что только 27% заготовки леса было сделано с помощью механизмов. С 1950 г. стала внедряться новая технология заготовки леса – трелевка с кронами, в лесу должен был работать только оператор электропилы и его помощник, на верхнем складе шел процесс обрубки сучьев. Что намного сокращало межоперационные интервалы – не надо было целым бригадам сучкорубов ходить по делянкам, собирать и жечь в разных местах сучья¹⁴. Использование таких технологий в лагере было крайне проблематично. Так как многие производственные операции механизировались, даже рубка сучьев, что требовало опытных, квалифицированных рабочих. Лагерь же с его организацией труда таких рабочих мог иметь слишком мало, дорогостоящая техника неумелыми действиями была бы быстро сломана. Лесные предприятия МВД в 1950-е годы чаще приносили только убыток. Так, лесные хозяйства УИТЛК¹⁵ Молотовской области принесли убытка за год работы 13 млн. 791 тысячи рублей. Нерентабельность и убыточность лесных предприятий МВД сыграло свою роль в значительном сокращении в 1953 году численности заключенных в лесных лагерях и в конечном итоге - ликвидации ГУЛАГа.

__________________________
¹ ГАРФ. Ф.5515. Оп.17. Д.132. Л.124.
² Раскулаченных по первой категории заключали в тюрьмы и лагеря, по второй категории высылали в необжитые и малонаселенные районы страны, а раскулаченный по третьей категории высылали на худшие земли внутри района или губернии, где они жили до раскулачивания.
³ Совет народных комиссаров – правительство СССР.
⁴ ГОПАПО. Ф.105. Оп.5. Д.191. Л.10.
⁵ ГОПАПО. Ф.105. Оп.11. Д.172. Л.14.
⁶ «Спецконтингентом» в то время называли заключенных, ссыльных, военнопленных, репатриированных.
⁷ ГОПАПО. Ф.105. Оп.12. Д.138. Л.6.
⁸ ГОПАПО. Ф.105. Оп.5. Д.184. Л.43.
⁹ К сожалению, не на все годы имеются данные.
¹⁰ Кремнев А.И. Экономика лесной промышленности СССР. М., 1958. С.72.
¹¹ Акимов А.И. технический прогресс в лесной промышленности и пути дальнейшего повышения производительности труда. // Вопросы экономики лесной промышленности. Пермь, 1959. С.37.
¹² Народное хозяйство Молотовской области. Статистический сборник. Молотов, 1957. С.21.
¹³ Кремнев А.И. Экономика лесной промышленности СССР. М., 1958. С.73.
¹⁴ Берерсон А.М., Камашев И.К. Передовая технология в ЛПХ области // Вопросы экономики лесной промышленности. Молотов, 1956. С.18.
¹⁵ Управление исправительно-трудовыми лагерями и колониями.