Пермский государственный архив социально-политической истории

Основан в 1939 году
по постановлению бюро Пермского обкома ВКП(б)

Портреты и судьбы

Т.В. Безденежных, зам. директора
Государственного общественно-политического
архива Пермской области

Необычная коллекция портретов видных деятелей большевистской партии и Советского государства хранится в Государственном общественно-политическом архиве Пермской области. Это портреты-«вещдоки» из архивно-следственных дел, «нарушение целостности» которых или просто хранение в доме роковым образом сказались на судьбах их владельцев. Наш сегодняшний «вернисаж» посвящен трагическому «юбилею» отечественной истории – 70-летию «Большого террора» - репрессивной кампании, развернутой по решению высших партийных органов СССР в 1937-1938 гг. Изображения главных «героев» экспозиции сопровождают тюремные портреты их «жертв». Предлагаем Вашему вниманию несколько небольших историй о судьбах этих людей.

Андрей Михайлович Лунегов, крестьянин из с. Гамицы Осинского района, происходил из семьи «исторического кулака». Как и его отец, он был «справным хозяином», имел хороший дом, занимался торговлей крупчаткой и рыбой, использовал труд сезонных рабочих. Так было вплоть до конца 20-х годов. Само собой, с началом массовой коллективизации его неминуемо должны были раскулачить. Собственно, так все и произошло, но небольшую «поправку» в развитие событий внес совсем обычный, тиражированный портрет последнего российского царя Николая II... Дело в том, что до революции Лунегов верой и правдой служил царю и Отечеству в лейбгвардейском полку свиты Его Императорского Величества в столице – Санкт-Петербурге. С тех пор в его семье бережно хранились грамоты и аттестаты, свидетельствовавшие о безупречной службе в Преображенском полку, а также «в память монархов дома Романовых [...] – портреты императоров и другой тому подобной своры» (это уже из обвинения, предъявленного Лунегову сотрудниками ОГПУ в 1931 г.). В результате решением «тройки» у него было конфисковано все имущество, а сам Лунегов вместе с семьей был сослан в «малонаселенные районы страны» (причем, место ссылки в деле не указано)1.

В 1935 г. рабочий Краснокамского бумкомбината Александр Александрович Рябов был приговорен к трем годам лагерей за то, что «в присутствии рабочих комбината демонстративно выколол глаза на портрете наркома [тяжелой промышленности СССР] Орджоникидзе». Свой поступок он объяснил тем, что находился «в озлобленном состоянии», т.к. в течение трех месяцев был безработным, а, устроившись на бумажную фабрику сплавщиком, не получил сапог в качестве спецодежды. Справедливо считая, что руководители Советского государства несут ответственность за все происходящее в стране, он и «решил выколоть глаз первому попавшемуся под руку из руководителей власти»2.

Портрет знаменитого маршала М.Н. Тухачевского, большой и хорошо сохранившийся, был обнаружен в 1937 г. на квартире полуграмотного землекопа Хайдара Гайфутдинова, работавшего в Перми на Мотовилихинском заводе. Причем, бдительные работники НКВД скрупулезно выяснили, что подсудимый отнюдь не пребывал в неведении относительно того, что легендарный маршал, народный герой совсем недавно (в том же 1937-ом году) «поменял статус» и перешел в разряд «врагов народа»; тем не менее Гайфутдинов «всячески восхвалял его [...] и высказывал сожаление о том, что его расстреляли». Последовал приговор – 3 года лишения свободы3.

Счетоводы из Оханского района Александр Дмитриевич Полуносов и Александр Михайлович Жаровцев были обвинены в 1937 г. в «дискредитации руководителей партии и правительства» в связи с использованием их портретов [в нашем случае – А.И. Микояна] в качестве ведомостей для производства расчетов заработной платы рабочих Усть-Очерской пристани. Столь «неслыханно-оскорбительное» отношение к портрету крупного советского чиновника (заместителя председателя СНК СССР, наркома пищевой промышленности), вызванное, скорее всего, обычной нехваткой бумаги, обернулось для виновников 2-мя годами тюрьмы4.

Нужно сказать, что некоторые из наших историй, как ни странно, иногда заканчивались вполне благополучно. Так, Антон Васильевич Онопин, работавший сторожем в Усольском отделении «Заготзерно», во время предвыборной кампании в Верховный Совет СССР в марте 1938 г. совершил, казалось бы, немыслимое: сорвал со стены в охраняемой им конторе портрет наркома внутренних дел СССР генерального комиссара госбезопасности Ежова и «учинил на нем контрреволюционную надпись: «Вредитель, враг трудового народа, изменник родины, собака, преданный троцкист. Получил 7 грамм свинца за свою вредительскую работу». Но, несмотря на столь крамольное деяние, Онопин, можно сказать, не пострадал, т.к. ему удалось убедить следствие в том, что «произошла ошибочка»: не зная в лицо грозных наркомов, он, якобы, просто «перепутал» Н.И. Ежова с Г.Г. Ягодой (предшественником Ежова на посту наркома внутренних дел СССР, приговоренным к расстрелу на процессе «право-троцкистского блока» буквально за неделю до описываемых событий). Очевидно, компетентным органам было выгодно принять именно эту версию произошедшего, и дело в отношении Онопина, спустя год, было прекращено «за отсутствием состава преступления»5.

Но такие случаи, скорее, исключение. Примерно в то же время, в феврале 1938 г., к 4-м годам ИТЛ был приговорен Иван Алексеевич Завианов, проживавший в Кишертском районе, за то, в сенях снимаемой им квартиры были обнаружены портреты «врагов народа, троцкистов Зиновьева и Рыкова», наклеенные когда-то на стену хозяйкой дома М.Ф. Дреминой (следователи решили, что квартирант их «сознательно» не заметил)6.

Недовольством тяжелыми условиями жизни рабочих в СССР накануне войны, крайней «материальной необеспеченностью» объясняли свои «контрреволюционные поступки» по отношению к портретам руководителей государства Иван Прокопьевич Катаев (помощник бухгалтера в фотоколлективе г. Молотов) и Лариса Петровна Южакова (уборщица на товарном дворе станции Пермь-II). Они были осуждены в 1940-1941 гг. соответственно к 6-ти и 10-ти годам лишения свободы: первый - за то, что выколол глаза на портрете наркома обороны Ворошилова, вторая – на портрете Сталина, опубликованном в журнале «Огонек»7.

И в заключение – о самом молодом «охотнике за портретами вождей» - Михаиле Гундареве, учащемся Лысьвенского металлургического техникума, которому в момент ареста в 1949 г. было всего 17 лет. Его привлекли к ответственности за совершение «антисоветского выпада по отношению одного из вождей коммунистической партии и трудящихся», выразившегося в том, что он «обезобразил его портрет». Речь идет о портрете Ленина, на котором обвиняемый «в хулиганских целях» каленой клюкой выжег глаза. Свидетели показали, что подобные выходки со стороны подвыпивших подростков и ранее имели место, но их замалчивали. В данном же случае «испорченный» портрет Ленина сняла со стены техничка, член ВКП(б), и передала его руководству техникума, которое было вынуждено «отреагировать». Гундарев был исключен из комсомола и осужден на 10 лет лагерей8.

Такая вот необычная у нас получилась «портретная галерея» и вполне обычные, типичные для 30-х - 40-х годов судьбы людей, имевших к ней отношение. Рассказанные истории, как и сама эпоха террора – уже далекое прошлое. Бережно храня поступившую в архив в начале 90-х годов коллекцию, мы, тем не менее, вопреки всем архивным правилам, не ждем ее пополнения. Портреты видных государственных, политических деятелей, безусловно, и в дальнейшем будут привлекать внимание сотрудников общественно-политического архива. Мы лишь надеемся, что они поступят в наши фонды не в качестве «вещдоков».

__________________________
1 Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 10197.
2 Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 342.
3 Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 1853.
4 Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 2822.
5 Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 5082.
6 Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 12447.
7 Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 11876; Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 17066.
8 Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 1187.