Предисловие
7 марта 1918 г. Гатчинский Совдеп арестовал Великого Князя Михаила Александровича и ряд высокопоставленных лиц «прежнего режима», в том числе графа В. П. Зубова (1884-1969), жандармского полковника П. Л. Знамеровского (1872-1918), чиновника А. М. Власова и других. Оппозиционные газеты не замедлили выступить с этой «сенсацией», указывая на плохое обращение с Великим Князем Михаилом Александровичем и его секретарем Н. Н. Жонсоном (Джонсоном). Арестованные были доставлены в Петроград на Варшавский вокзал, где в ожидании прибытия автомобиля из Смольного Великий Князь был помещен в вагоне комиссара псковских отрядов П. Л. Панаха.
Позднее комиссар вспоминал, как, находясь в вагоне, Великий Князь заявил, что хочет есть, и потребовал бифштекс по-английски. Ему и Жонсону принесли бифштексы из вокзального буфета, но когда Великий Князь вынул деньги и хотел уплатить официанту, Панах ему заявил: «Вы - арестант Советской власти, благоволите деньги не платить. Советская власть за вас заплатит». Вскоре пришел автомобиль, и арестованные были доставлены в Комитет революционной обороны Петрограда, возглавляемый в то время Урицким. Комиссар М. С. Урицкий выдал расписку о том, что им приняты от члена Исполкома Гатчинского Совета Ивана Серова «арестованные граждане города Гатчины» Романов и другие. Сохранилась записка Урицкого к Ленину (см. док. № 128).
Вопрос о судьбе Великого Князя Михаила Александровича рассматривался на заседании Совнаркома 9 марта 1918 г. (см. док. № 129).
На этом же заседании Совнаркома было вынесено решение, подписанное В. И. Лениным: «...бывшего Великого Князя Михаила Александровича, его секретаря Николая Николаевича Джонсона... выслать в Пермскую губернию впредь до особого распоряжения...».
10 марта 1918 г. Комитет революционной обороны Петрограда приказал комиссару Николаевского вокзала выделить спальный вагон для арестованных: М. А. Романова, Н. Н. Джонсона (Жонсона), П. Л. Знамеров- ского и др., а также для семи бойцов конвоя, и отдать распоряжение по всей линии прицеплять этот вагон к поездам, следовавшим в Пермь.
О дороге до Перми Великий Князь Михаил Александрович информировал супругу телеграммой от 14 марта 1918 г.: «Все здоровы. Спутники симпатичные. Едем невероятно медленно, товарным поездом» (см. док. № 133).
С дороги, со станции Шарья, 15 марта 1918 г. Н. Н. Джонсон (Жонсон) телеграфировал председателю Совнаркома В. И. Ленину: «.Прошу Вас и Совет Народных Комиссаров принять во внимание расстроенное его здоровье усугубленное также путешествием. [Прошу] телеграммой отменить состоявшееся постановление о разлучении. Джонсон» (см. док. № 134).
17 марта ссыльных под охраной доставили в Пермь и передали под ответственность местной советской власти (см. док. № 136). В Перми прибывших из Петрограда ссыльных встретили негостеприимно. Великий Князь и Жонсон поселились на некоторое время в номерах гостиницы при бывшем Благородном собрании. Но 17 марта Пермский губисполком принял постановление об их аресте: «Заключить Романова в тюремную больницу, остальных в тюрьму на общий тюремный режим.» (см. док. № 138) . 20 марта Михаил Романов направил телеграммы В. Д. Бонч-Бруевичу и М. С. Урицкому, где писал: «настоятельно прошу незамедлительно дать» распоряжение местной советской власти оставить всех «на свободе» (см. док. № 139).
21 марта в телеграмме наркому просвещения А. В. Луначарскому Великий Князь Михаил Александрович, Жонсон, Власов, Знамеровский вновь просили об «облегчении судьбы» (см. док. № 140).
В двух телеграммах в адрес Пермского Совдепа - из Совнаркома за подписью Бонч-Бруевича от 25 марта 1918 г. и из Петроградской ЧК за подписью Урицкого - значилось, что «Михаил Романов и Джонсон имеют право жить на свободе» (см. док. № 145). 9 апреля арестованные выходят из тюрьмы.
В самом деле, первоначально за Великим Князем был установлен гласный надзор милиции, и он каждый день отмечался в особом журнале. Затем 20 мая 1918 г. по предложению Петрограда надзор за ним был поручен местной ЧК (см. док. № 164).
Об этом событии Михаил Александрович 21 мая 1918 г. сделал следующую запись в своем дневнике: «В 11 час. Дж., Василий [Челышев] и я отправились в Пермскую Окружную Чрезвычайную Комиссию по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем. Я получил бумагу, в которой мне предлагается являться туда ежедневно в 11 час. (Люди добрые, скажите, что это такое.) После этой явки я отправился домой... » [161].
Великий Князь Михаил Александрович, находясь в Перми, имел возможность скрыться, но этим поступком он опасался усложнить положение своих родственников. Обеспокоенность благополучием близких находим и в дневниковых записях Великого Князя:
«13 мая. ...Немцы от Ростова двинулись на Кубань. Немцы перевезли Мама в Киев, - вероятно, что Ксения, Ольга и др. с нею. ...
15 мая. ...По-видимому, в Киеве, кроме Мама, также и все остальные, которые жили в Крыму» [162].
Михаил Александрович обратился с телеграммой на имя А. В. Луначарского о положении семьи бывшего царя. Причин для беспокойства было более чем достаточно. В прессе публиковались материалы о переводе Николая II в Екатеринбург и предстоящем судебном процессе над ним.
Великий Князь был связан перепиской со своими друзьями и некоторыми родственниками. В начале мая в Пермь приехала жена Великого Князя Михаила Александровича Наталия Сергеевна Брасова. Этому событию посвящены многие строки в дневнике Великого Князя (см. док. № 173).
Великий Князь и его супруга посещали кинотеатр «Триумф» и городской театр, где всегда занимали левую нижнюю боковую ложу. В Загородном саду не раз слушали музыку.
Жизнь Великого Князя Михаила Александровича шла своим чередом, но Н. С. Брасова не собиралась мириться с высылкой мужа. Она понимала, что его судьбу могут решить только высшие советские власти, и 18 мая 1918 г. выехала из Перми в Москву.
По сведениям корреспондента лондонской «Таймс», представителя английской миссии в России Р. Вильтона, Наталия Сергеевна Брасова встречалась с председателем Совнаркома В. И. Лениным [163] (архивные документы о такой встрече нами не обнаружены. - В. Х.) и ходатайствовала о разрешении Михаилу Александровичу выехать из Перми, однако безрезультатно.
В конце мая 1918 г. большевики конфисковали имущество Великого Князя в имении Брасово в Орловской губернии [164]. Было вывезено два вагона ценного имущества, в том числе несколько пудов серебряной и золотой посуды, много антикварных вещей, скульптур, картин и т. п.
В стране все более разгоралась братоубийственная Гражданская война. Дневниковые записи Михаила Александровича свидетельствуют о том, что он внимательно следит за осложнением общей политической и военной обстановки (см. Дневник - док. № 173, записи за 28, 29 мая, 5 июня).
После того как белочехи 26 мая захватили Челябинск, а 7 июня - Омск, движение поездов в Сибирь прекратилось, и в Перми скопилось около 10 тысяч пассажиров, пытавшихся проехать на восток. Среди них было много бывших военных, сочувствующих Белому движению.
Несмотря на осложнение обстановки, положение Великого Князя Михаила Александровича и его окружения в Перми не изменилось. В это время у Великого Князя началось обострение язвенной болезни (см. док. № 173).
7 июня 1918 г. заместителю председателя Пермской губернской ЧК поступило ходатайство Великого Князя Михаила Александровича и Н. Н. Жонсона, в котором говорилось о том, что проживать в Королевских номерах невозможно, что они желали бы переехать в дом Тупицы- ных и в связи с этим просят разрешить им отмечаться не каждый день в отделении милиции, а два раза в неделю (см. док. № 171). Исполком Пермского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов никакого решения не вынес. 12 июня ходатайство передали в Чрезвычайный Комитет по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем, о чем свидетельствует резолюция на документе (см. док. № 172).
Приближалась роковая развязка.
В.М. Хрусталев