Пермский государственный архив социально-политической истории

Основан в 1939 году
по постановлению бюро Пермского обкома ВКП(б)

Гражданская война как национальная трагедия


Лушников Олег Вадимович
научный сотрудник Института Истории и археологии УрО РАН

Тема гражданской войны огромна, сложна, противоречива, и настолько связана с личными взглядами исследователей, что подчас понимаешь — прошло уже почти 100 лет, а гражданская война все ещё идет. Продолжаются споры кто больше виноват — белые, или красные, кто начал первым террор, и кто был более жесток.

Гражданская война стала общенациональной трагедией, и для тех, кто находился у власти, и для интеллигенции, и для простого народа. В условиях не прекращавшейся в течение 7 лет внешней и внутренней войны рухнул весь сложившийся мир. Была разрушена экономика, поломаны личные судьбы, страна потеряла колоссальные ресурсы — материальные и человеческие. Гибель миллионов в братоубийственной схватке, разруха, голод, болезни, эпидемии, отбросили страну на десятки лет, и стали причиной новых кризисов (демографический, экономический и др.). В определенной степени тогда же были заложены и неизбежные методы форсированной индустриализации 1930 х гг. и сопровождавшие её жертвы.

Пока «большая политика» решала глобальные вопросы, жизнь простых людей превратилась в непрекращающийся кошмар. Документы пермских архивов (ГАПО и ГОПАПО), беспристрастно свидетельствуют о реалиях жизни общества в период нестабильности власти, отношении населения к политике белых и красных. Лейтмотивом всех документов этого периода является тема голода, разрухи, насилия, хаоса.

Комплексный анализ происходящего в стране был дан «по горячим следам» в «Обращении профессоров Пермского университета к ученым Европы и Америки» подписанного А.И. Сырцовым. «Всякая печать приостановлена; не выходит никаких газет, кроме „Правды“. Свободная проповедь в церкви влечет за собою тюрьму и расстрел… Малейшее проявление неудовольствия вызывает карательные экспедиции, которые производят массовые расстрелы и даже разрушения целых селений. При таких условиях единственный выход для населения — это восстание. И действительно — восстания не прекращаются… Захваченная большевиками страна расстраивается с каждым днем, благодаря полной дезорганизации жизни и плохому питанию производительность труда упала в 5 раз, в чем признается даже советская власть. Пассивное сопротивление или саботаж, проявляемые на каждом шагу, окончательно деморализовали народный труд. Безнаказанный захват чужого сделал труд бессмысленным. В связи с этим количество пищевых продуктов уменьшается с каждым днем и голод распространяется все шире и шире. В стране наблюдается уменьшение скота и зловещее сокращение запашек, что, впрочем, и понятно; кому охота пахать и сеять, раз он не уверен, что жатва достанется ему, а не будет отнята комитетами бедноты или реквизирована на нужды Красной армии… После ухода большевиков в оставленных ими местностях находят всюду трупы не только казненных, но замученных ими жертв. Особенно ужасны моменты, когда под давлением наступающих сибирских войск красноармейцы покидают местности, где они властвовали. Озлобление их достигает крайних пределов. Они насильно угоняют с собою жителей, набрасываются на мирных граждан, убивают их, вторгаются в дома, где нередко вырезывают целые семьи, насилуют женщин, разграбляют имущество. В деревнях к этому прибавляется ещё бессмысленное перерезывание того скота, который те не могут угнать с собою». (ГАПО. Ф. р-656. Оп. 1. Д. 33. Л. 1–9.)

Результатом такой политики стали и «Пермская катастрофа» красных в декабре 1918 г., и успешные мобилизация и наступление белых в Прикамье весной 1919 г. (ГАПО. Ф. р-656. Оп. 1. Д. 5. Л. 76.; Ф. р-746. Оп. 2. Д. 54. Л. 11, 11 об.), и удивительный накал страстей и готовность «самурайски» умереть, но не попасть к «красным извергам» среди части пермского крестьянства. (ГАПО. Ф. р-656. Оп. 1. Д. 4. Л. 298, 298 об.)

Летом 1919 г. самые непримиримые или погибли в боях, или ушли в Сибирь и эмиграцию. Уставшее от произвола военных население надеялось обрести мир под новой властью. Однако, вскоре после щедро раздающих обещания красных агиток (Ф. р-484. Оп. 2. Д. 19. Л. 1, 1 об.), люди и в селе и в городе снова столкнулись с реальностью «военного коммунизма». Инфляция, разруха, недостаток продовольствия (ГОПАПО. Ф. 557. Оп. 1. Д. 8. Л. 14.; Ф. 557. Оп. 1. Д. 3. Л. 117.), произвол власти (ГАПО. Ф. р-383. Оп. 1. Д. 20. Л. 271.; Ф. р-49. Оп. 3. Д. 19. Л. 2, 2 об.; Ф. р-656. Оп. 1. Д. 32. Л. 1–8; ГОПАПО. Ф. 557. Оп. 1. Д. 9. Л. 68.; Ф. 557. Оп. 1. Д. 138. Л. 77, 77 об.; Ф. 557. Оп. 1. Д. 50. Л. 63–65.) вызывают недовольство даже принявших было новую власть с надеждой рабочих и крестьян, которое часто перерастало в стихийные протесты, скрытую и открытую критику власти, рабочие забастовки и крестьянские восстания, массовое дезертирство из Красной армии и длительное партизанское сопротивление во многих уездах губернии (Чердынь, Оса, Оханск, Кунгур) (ГОПАПО. Ф. 557. Оп. 1. Д. 52. Л. 55.; Ф. 557. Оп. 1. Д. 7. Л. 69, 69 об.; Ф. 754. Оп. 2. Д. 5. Л. 195, 195 об.). Власть фактически не контролировала большую часть территории губернии, продолжая держаться на штыках карательных отрядов (ГОПАПО. Ф. 557. Оп. 1. Д. 52. Л. 158–159).

Комплекс документов пермских архивов высвечивает реалии продовольственной диктатуры, деятельность комбедов и продотрядов, выкачивание продовольствия из деревни и её голодные будни (ГОПАПО. Ф. 557. Оп. 1. Д. 52. Л. 53 об.) методы сбора продразверстки и отношение крестьян к бесчинствам продработников (ГОПАПО. Ф. 557. Оп. 1. Д. 50. Л. 29, 29 об. ГАПО. Ф. р-49. Оп. 1. Д. 534. Л. 78, 78 об.). В каждом документе — тр «Товарищи, везде и всюду проповедуется свобода, равенство и братство, но, к сожалению, я все не вижу ещё для крестьянина ни свободы, ни равенства, а водят его, беднягу, как поводливую лошадь, принуждают его в скором времени обмолотить хлеб и предоставить в то же время на ссыпные пункты хлеб, сено, солому, картофель, гонят на всевозможныя работы и заставляют подвезти топливо для всех казенных учреждений и даже должностным лицам и гонят на дежурство, в то же время оставив не более 1 лошади в хозяйстве, и требуют на фронт обмундирование для красных наших орлов, и требуется большое количество мяса. И вот в таком ошеломлении у крестьянина голова совсем скружилась, и бывает много из того что крестьянину некогда привезти воз сена и вязанку дров для своего хозяйства, и едет, бедный, среди ночи…» (ГОПАПО. Ф. 557. Оп. 1. Д. 38. Л. 89.)

«У нас в деревне беспорядки, пришли два солдата и увели у нас корову молоденькую, накладывают очень большие налоги. Если есть в амбаре пуд муки, то полпуда отбирают. Не знаем, как и жить, очень плохо… Житье очень плохое. Слово сказать сейчас нельзя, а то арестуют. Ещё у нас отбирают картошку и яйца. Петя, эта власть очень плохая». (ГОПАПО. Ф. 557. Оп. 1. Д. 53. Л. 29–30 об.)

Характерно и отношение народа к новой власти, с требованием разогнать советы бездельников и бюрократов и вернуть в село старосту, писаря и урядника. «Жуль набилась везде: в начальники, в комиссары и т.д., прохвосты, грабители, бывшие пьяницы, которые спали под лодкой на берегу; они комиссары, они и управители наши. Мужья наши, отцы наши, сыновья подневольно проливают кровь на фронте, а эти прокляты коммунисты в тылу околачиваются, свои шкуры спасают, по деревням ездят, спектакли устраивают, такие значит лентяи хотят просветить народ. Это только насмешки над нами, больше нечего, извольте ко теперь гонять на работы в такой холод и такой глубокий снег, шутки сказать, нам женщинам идти в лес дрова рубить — не валенок, не лаптей и кожаной обуви, а иди… В учреждении, где сидело 2 человека, все дела правили, а теперь 20 человек, и ещё говорят, что уже столько работы — и поесть некогда. Конечно, много работы, когда почти совсем безграмотные: придешь с какой-либо бумажкой, да и ходишь от стола до стола, тут и ясно как день, что он не знает ни „А“ ни „Б“!» (ГАПО. Ф. р.-737. Оп. 2. Д. 1. Л. 17–18 об.)

Выкачанное неоднократными повторными продразверстками из сел под бодрые громогласные рапорты (ГОПАПО. Ф. 557. Оп. 1. Д. 138. Л. 97.) продовольствие, привело к страшному голоду зимой 1919 и весной 1920 г. (ГОПАПО. Ф. 557.Оп.1. Д. 7. Л. 79). Умирающие от голода крестьяне были вынуждены покупать в соседних уездах хлеб втридорога, только бы сдать непосильную продразверстку (ГОПАПО. Ф. 557.Оп. 1.Д. 52. Л. 94–96.; Ф. 557. Оп. 1. Д. 138. Л. 21.). Катастрофически упали посевные площади. Бывшая губерния-производительница стала сама остро нуждаться в хлебе. (ГОПАПО. Ф. 557. Оп. 1. Д. 138. Л. 21.; Ф. 557. Оп. 1. Д. 138. Л. 38, 38 об.). В тоже время, отобранное у народа продовольствие активно и безнаказанно расхищалось теми, кто его «охранял» и распределял, тоннами гнило на складах, а после выбрасывалось в овраги на всеобщее обозрение голодающих. (ГОПАПО. Ф. 557. Оп. 1. Д. 52. Л. 94–96, 104–106, 133, 133 об.). Головотяпство отдельных руководителей и генеральная линия ЦК на «продовольственную диктатуру», как самый эффективный способ контроля за обществом, чуть было не сослужили Советской Власти плохую службу.

Характерны отзывы на «второе пришествие большевиков» год спустя. «1.07.[19]20. Сегодня в Перми празднуют годовщину освобождения от кровавой Колчаковщины, иначе говоря — освобождение от крупчатки, масла, свободы и т.п. поэтому случаю сегодня и занимались только до часу, а с 2х начнутся веселья. Эх… да только молчать надо». (ГОПАПО. Ф. 557. Оп. 1. Д. 51. Л. 40, 44.)

«Нет, в прочих державах нет таких беспорядков как у Вас в Советской России. У Вас правление согласно народной поговорке: „Был я раньше жулик, лазил по карманам, а теперь в Совете главным комиссаром“… Долой войну, долой коммунистов! Да здравствуют белогвардейцы. Долой Ленина и Троцкого с кобылятиной! Да здравствует Колчак с поросятиной!». (ГОПАПО. Ф. 557. Оп. 1. Д. 53. Л. 4.)

Рост антисоветских и антисемитских настроений (ГОПАПО. Ф. 557. Оп. 1. Д. 10. Л. 32.; Ф. 557. Оп. 1. Д. 52. Л. 46–47), массовый выход из партии, как рядовых членов, так и ответственных работников (ГОПАПО. Ф. 557. Оп. 1. Д. 52. Л. 63–66; Ф. 557. Оп. 1. Д. 52. Л. 63–66 об.; Ф.557.оп.1.Д.55.л.77–79,134,135.; Ф. 557. Оп. 1. Д. 53. Л. 36 об.), недовольство властью в больной, голодной и раздетой армии (ГОПАПО.- Ф.557.оп.1.Д.52.л.104–106.; ГАПО. Ф. р-78. Оп. 3. Д. 22. Л. 41–42.) поставили под угрозу сам факт дальнейшего существования большевиков у власти. И лишь осознание В.И. Лениным опасности продолжения подобного курса и переход к НЭПу позволили смягчить отношения между российским обществом и его новой властью.

Вернуться к списку