Документы архивно-следственных дел как источники для изучения социальных отношений в период гражданской войны
В Государственном общественно-политическом архиве Пермской области (ГОПАПО) находятся на хранении архивно-следственные дела более чем на 35 тыс. человек, подвергшихся репрессиям по политическим мотивам в годы советской власти. Из них дела на 1052 человека были созданы в период Гражданской войны (1918 — 1922 гг.). Сегодня эти дела активно используются исследователями. При этом чаще всего предметом изучения становятся ход, причины, последствия политических репрессий, осуществлявшихся в этот период («красный террор») или вопросы непосредственно связанные с ними (становление системы государственной безопасности, развитие пенитенциарной системы и т.п.).
В то же время состав документов архивно-следственных дел позволяет исследовать и другие стороны жизни общества. Это становится возможным, в том числе, благодаря наличию в этих делах не только делопроизводственных документов, отражающих ход следственных действий и часто бывающих очень информативными, но и разнообразных материалов, приобщенных к следствию. К таким материалам, в частности, относятся документы, направленные родственниками и знакомыми арестованных в органы государственной власти с целью узнать судьбу заключенного, ходатайствовать о его освобождении и т.п. Пока эти документы ещё недостаточно используются исследователями (Источниковедение новейшей истории России: теория, методология, практика / Под ред. А.К. Соколова. — М., 2004. — С. 170, 194, 196).
В ряде архивно-следственных дел на лиц, репрессированных по политическим мотивам в годы Гражданской войны, были выявлены документы, содержащие ходатайства их родственников и знакомых. В первую очередь это различные письма, заявления, прошения, а также протоколы профсоюзных и партийных собраний.
Представляется, что для исследования более интересны документы, написанные людьми, работавшими вместе с арестованными или жившими с ними по соседству.
Все выявленные ходатайства были созданы до вынесения приговора с целью добиться освобождения заключенного. При этом в некоторых документах говорится о готовности взять его на поруки. Другие представляют собой положительную характеристику арестованного, скорее всего, также призванную способствовать его освобождению.
Интересно, что необходимость освобождения в выявленных документах обосновывается по разному. Так, в заявлении градо-Пермского духовенства от 24 сентября 1918 г. с просьбой об освобождении на поруки арестованного священника Свято-Троицкой (Слудской) церкви города Перми К.Г. Широкинского говорится, что «за его отсутствием тягота службы в его обширном приходе ложится тяжелым бременем на его сослуживцев, обязанных притом обеспечивать полным содержанием семью заключенного» (ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 10966. Л. 1). В заявлении политсекретаря Чусовского волостного крестьянского комитета РКП (б), волорганизатора этого же комитета и члена РКП (б) в Пермскую губЧК (20 сентября 1921 г.) о взятии на поруки арестованного Г.П. Попова, учителя школы II ступени с. Верхне-Чусовские Городки Пермского уезда Пермской губернии, в качестве «мотивов ходатайства» указана невозможность найти ему замену в общественной деятельности: «гр. Попов спец по театральному делу и внешкольный работник […] и за отсутствием последнего театральное дело совершенно замерло» (ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11494. Л. 47).
В большинстве же документов необходимость освобождения арестованного обоснована его невиновностью. Так, после ареста 30 июня 1920 г. бывшего помощника начальника Пермского почтово-телеграфного округа П.К. Кольфгауза, обвинявшегося в том, что он «проявил безжалостное гонение по отношению к почтово-телеграфным работникам-коммунистам и им сочувствующим; разрушил и разграбил всю народную связь по губернии» в Пермскую губЧК поступило три заявления его бывших подчиненных, «сочувствовавших советской власти», среди которых был член РКП (б). Они сообщали, что П.К. Кольфгауз никогда не притеснял их и всегда был «хорошим, честным с доброй душой администратором» (ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11055. Л. 20, 28, 29, 31). О бывшем австрийском военнопленном М.И. Седлецком, арестованном 21 октября 1919 г. по обвинению в шпионаже, соседи по дому писали, что он «поведения был хорошего и против власти Советов не был, а наоборот он поддерживал интересы Советов» (ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11967. Л. 25). Рабочие электрического цеха Мотовилихинского завода (Пермский уезд Пермской губернии) заверяли Пермскую губЧК, что подозреваемый во вредительстве (пожар в котловом отделении электрического цеха) токарь М.Д. Мозжерин в момент аварии (июль 1920 г.) «был в отпуске и к этому несчастному случаю совершенно не причастен» (ГОПАПО. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 5123. Т. 1. Л. 77). На невиновности арестованных настаивали и авторы других ходатайств.
Интересно, что служба у белых лиц, арестованных органами ЧК, эвакуация их с Колчаковскими войсками в Сибирь не являлись в глазах авторов ходатайств компрометирующими фактами. Так, 7 июля 1920 г. по обвинению в совершении акта вредительства на Мотовилихинском заводе, был арестован недавно вернувшийся из Сибири после отступления туда с белыми М.Г. Шумков, на момент ареста — заведующий электрическим цехом Чусовского завода (п. Чусовской Пермской губернии). Его бывшие сослуживцы — рабочие электрического цеха Мотовилихинского завода — направили в Пермскую губЧК письмо, в котором не только сообщали, что в момент аварии (пожар в котловом отделении электрического цеха Мотовилихинского завода) М.Г. Шумкова на заводе не было, но и поясняли, что он «если эвакуировался с белыми, так […] эвакуировали его как хорошего и довольно опытного техника, […] врагом рабочих он не был» (ГОПАПО. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 5123. Т. 1. Л. 65). Бывшие сослуживцы П.К. Кольфгауза, являвшегося при белых помощником начальника Пермского почтово-телеграфного округа, тоже характеризовали его положительно, несмотря на занимаемую им ранее должность (ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11055. Л. 26, 29, 31).
Большая часть выявленных документов написана бывшими сослуживцами или подчиненными заключенного, которые узнав об аресте человека, «считали долгом дать о нем некоторые сведения» (ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11055. Л. 31), сообщив о его невиновности. При этом они, по-видимому, не особенно опасались для себя возможных отрицательных последствий этого шага.
Особенно же интересны ходатайства, авторами которых являются фактически «классовые враги» арестованных. В ряде выявленных документов в защиту представителей православного духовенства выступили члены партии, которая рассматривала православную церковь как защитницу царизма и эксплуататорского строя. Они сообщали, что священнослужители не занимались антисоветской пропагандой и «заступались перед белыми за арестовываемых коммунистов и советских работников» (ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11084. Л. 22 — 24 об.; Д. 11088. Л. 6, 8).
Необходимо отметить, что большая часть ходатайств не достигла своей цели. 5 человек из 9, в архивно-следственных делах которых были обнаружены ходатайства, были приговорены к разным срокам лишения свободы, 1 человек — к расстрелу.
Таким образом, анализ ряда документов, содержащих ходатайства об освобождении арестованных в период Гражданской войны, позволяет отметить их информативный характер. Они позволяют судить об отношениях между представителями разных социальных групп в этот период. Кроме того, показателен сам факт написания ходатайств, свидетельствующий о том, что посторонние люди не боялись открыто выступать в поддержку арестованных. Все это говорит о ценности этих документов как источников для изучения истории Гражданской войны и необходимости их использования в дальнейших исследованиях.
Вернуться к списку