Деятельность Церковного управления на юго-востоке России в годы Гражданской войны1
В докладе затрагивается деятельность Временного Высшего Церковного управления на юго-востоке России, созданного по образцу Сибирского Высшего Церковного управления. Невозможность со стороны Патриарха Тихона контролировать церковную жизнь за границей и на территориях, занятых белыми войсками, привела к тому, что ВВЦУ юго-востока России взяло эти вопросы на себя. В докладе говорится о внутрицерковной, внешнецерковной, а также политической деятельности ВВЦУ.
Трагедия братоубийственной гражданской войны не могла не коснуться деятельности Русской Церкви. И дело здесь было не только в том, что архиереи и священники часто попадали в жернова красного террора, но и в том, что при передвижении линий фронтов, отделения от России её территорий, а также вследствие постоянного контроля за Патриархом Тихоном централизованное управление епархиями становилось невозможным.
Результатом стало то, что в делопроизводстве епархий, отрезанных от центра России, накапливалось огромное количество вопросов, решить которые единоличной властью архиерея было невозможно. Выход из такой ситуации был найден — на территориях, свободных от большевиков, были организованы церковные управления, взявшие на себя решение безотлагательных вопросов.
В ноябре 1918 г. в Томске состоялось Сибирское церковное совещание под председательством архиепископа Симбирского Вениамина (Муратовского). В Совещании приняло участие 13 архиереев из епархий Поволжья, Урала и Сибири, свободных от большевиков, а также 26 священнослужителей и мирян — членов Поместного Собора. На совещании было образовано Высшее Церковное управление, которое возглавил архиепископ Омский Сильвестр (Ольшевский), в 1920 г. убитый большевиками.
Высшему Церковному управлению Сибири история отвела роль местного церковного управления, и после окончания Гражданской войны оно фактически прекратило существование. Однако по его примеру был создан аналогичный церковный центр на другом конце страны — на территории, занятой Вооруженными силами Юга России, которыми командовал генерал А.И. Деникин. Именно этому Церковному управлению было суждено сыграть в истории Русской Церкви большую роль.
Временное Высшее Церковное управление (ВВЦУ) на Юго-востоке России было образовано на Соборе в Ставрополе Кавказском в мае 1919 года. В соответствии с Положением о Временном Высшем Церковном управлении на юго-востоке России, утвержденном 22 мая 1919 г., ему передавалась церковная власть на территориях занятых Вооруженными силами юга России. Такие полномочия ВВЦУ должно было сохранять до установления нормальной связи с Патриархом2. В соответствии с принятым положением, ВВЦУ состояло из трех епископов (включая Председателя), двух священников и двух мирян. Председателем ВВЦУ стал архиепископ Митрофан (Симашкевич), товарищем председателя — архиепископ Димитрий (Абашидзе), членами ВВЦУ — епископ Арсений (Смоленец), протопресвитер Г. Шавельский, протоиерей А. Рождественский, В.В. Мусин-Пушкин и П.В. Верховской3.
Согласно определению Ставропольского Собора, определенного места пребывания у ВВЦУ не было — оно должно было определяться Главнокомандующим, хотя председатель ВВЦУ имел право назначать заседания и в других местах4. Поэтому, данное управление, переместившееся потом в Крым, часто называли «ВВЦУ на юге России» и даже «Крымским ВВЦУ». Перемещение церковного органа неизбежно должно было привести и к смене его главы. После переезда в Крым ВВЦУ возглавил архиепископ Димитрий (Абашидзе) 5. В сентябре 1920 г. добился возвращения в Крым и митрополит Антоний (Храповицкий), после эвакуации из Новороссийска проживавший на Афоне. Митрополит Антоний занял место почетного председателя ВВЦУ6.
Положение данного церковного образования в условиях гражданской войны оказалось более выгодным, чем положение церковной власти в Москве — оно могло действовать свободно, в то время как в центре России Церковь подвергалась преследованиям. По этой причине ВВЦУ стало брать на себя функции центральной церковной власти. Так в Таганроге в сентябре 1919 г. было возобновлено издание газеты «Церковные ведомости», выпуск которой был невозможен в Москве. В первом номере газеты указывалось, что её выпуск обусловлен необходимостью установления живой связи между Патриархом и его паствой, находящейся на свободных российских территориях7.
Интерес для исследователя представляют несколько аспектов деятельности ВЦУ на Юго-востоке России.
Прежде всего, это деятельность, касающаяся внутренних проблем Российской Церкви. Жизнь шла своим чередом и возникали вопросы о рукоположении новых епископов, об увольнении скомпрометировавших себя или достигших преклонного возраста архиереев, об открытии новых епархий и викариатств. Очень важно, что Патриарх Тихон впоследствии признал все распоряжения, сделанные ВВЦУ на Юго-востоке России. Среди таких распоряжений назначение на Екатеринославскую кафедру епископа Гермогена (Максимова) 8 хиротонию викария Екатеринославской епархии епископа Мариупольского Андрея (Мурина), хиротонию викария Полтавской епархии епископа Лубенского Серафима (Соболева), увольнение на покой епископа Кубанского Иоанна (Левицкого), воссоединение с Церковью епископа Сергия (Лаврова), уклонявшегося в англиканство, и назначение его управляющим Черноморской епархией, учреждение самостоятельной Царицынской епархии, увольнение на покой в соответствии с решением архиерейского суда архиепископа Екатеринославского Агапита (Вишневского) за прекращение общения с Патриархом Тихоном (впоследствии, по ходатайству Председателя ВВЦУ архиепископа Димитрия (Абашидзе) Патриарх простил архиепископа Агапита и восстановил его на Екатеринославской кафедре) 9.
Второй аспект деятельности ВВЦУ — вопросы внешней деятельности Русской Церкви, которые также нужно было срочно решать.
Так, в августе 1920 г. в Женеве состоялся Всемирный съезд представителей христианских общин и церквей по борьбе с безбожием. Патриарх не смог отправить туда своего представителя по причине того, что посланное ему приглашение была возвращено обратно большевистскими властями «за неизвестностью адресата» 10. Понятно, что в таких условиях ВВЦУ юга России было обязано взять на себя представительские функции Всероссийской Церкви и командировало в Женеву архиепископа Евлогия (Георгиевского) 11. По причине общего расстройства церковного управления ВВЦУ должно было взять на себя и решение других вопросов, связанных с церковными делами и подлежащих компетенции московской церковной власти.
Другой проблемой, которую пыталось решить ВВЦУ, стала автокефалия Грузинской Церкви, признанная Временным правительством, но не встретившая поддержки со стороны Святейшего Синода. Безрезультатными остались попытки въехать в Грузию, предпринятые митрополитом Кириллом (Смирновым), в 1918 г. назначенного в Грузию для решения споров12. Понятно, что в годы Гражданской войны ни Патриарх, ни Синод не могли влиять на ситуацию. Вследствие этого грузинские церковные вопросы в течение 1919 — 1920 гг. пыталось контролировать Высшее Церковное управление на Юго-востоке России.
Так, в издававшихся в Таганроге «Церковных ведомостях» были опубликованы отрицательные отзывы Константинопольского и Антиохийского Патриархов относительно автокефалии Грузинской Церкви13.
В сентябре 1919 г., для упорядочения дел Грузинского экзархата ВВЦУ приняло решение назначить в Тифлис викария Херсонской епархии епископа Николаевского Прокопия (Титова) 14, хотя изменить ситуацию это назначение не помогло.
Летом 1920 г. архиепископ Анастасий (Грибановский) сообщил из Константинополя, что Вселенская Патриархия обсуждает вопрос о признании автокефалии Грузинской Церкви. В связи с этим ВВЦУ поручило своему председателю архиепископу Димитрию (Абашидзе) обратиться к Местоблюстителю Вселенского Престола митрополиту Брусскому Дорофею с посланием, в котором «изложить взгляд Всероссийской Православной Церкви на автокефалию Грузинской Церкви, не допускающий разрешения вопроса о Грузинской Церкви без санкции Всероссийской Церкви» . 23 сентября 1920 г. подготовленный текст был одобрен на заседании ВВЦУ. Было принято решение отправить послание «с приложением копии послания Святейшего ТИХОНА, Патриарха Московского и всея России на имя Грузинских Епископов по поводу отторжения Грузинской Церкви от Всероссийской» 15.
Не прошла без внимания ВВЦУ и зарождающаяся автокефалия Польской Церкви. Попытки польского правительства в июле 1920 г. выяснить вопрос о возможности подчинения Польской Церкви Константинопольскому Патриарху вызвали настороженное отношение со стороны ВВЦУ. Архиепископ Анастасий (Грибановский) лично беседовал с греческими иерархами и вопрос о Польской автокефалии был временно закрыт16.
В ведении ВВЦУ оказались и экуменические контакты Всероссийской Церкви. Так, на заседании 16 июля 1920 г. обсуждалась миссия представителя Епископальной церкви Харрисбурга Дарлингтона в Грецию и в Великобританию по вопросу о воссоединении Церквей17. В августе того же года ВВЦУ обратилось с просьбой к российскому посланнику о высылке документов по вопросу о предложении Епископальной церкви объединиться «на началах признания ею Никейского Собора и 7-ми таинств» 18.
Летом 1920 г. с инициативой выступить единым фронтом против безбожия, социализма и масонства выступила Римско-католическая церковь. На заседании ВВЦУ 10 августа обсуждался вопрос о направлении делегации в Рим для «объединения христиан в борьбе против иудо-масонства» 19. Однако, в тот момент Крымское ВВЦУ решило отказаться от такого сотрудничества20.
ВВЦУ брало на себя решение вопросов, связанных с гонениями на Православие. Так, в октябре 1919 г. ВВЦУ заслушало доклад архиепископа Евлогия относительно гонений на Церковь на территориях, занятых польскими войсками. В связи с этим было решено обратиться к Главнокомандующему вооруженными силами Юга России с просьбой принять меры «1) к образованию особой комиссии из духовных и светских лиц, которая могла бы, с разрешения Польского Правительства и при участии его представителей, на местах подробно обследовать положение Православной Церкви в оккупированных Польшей областях, 2) К предоставлению возможности православным епископам, духовенству, монастырям, духовно-учебным заведениям и другим Епархиальным учреждениям оккупированных поляками епархий, ныне рассеянным по разным местам России, возвратиться в свои епархии для обслуживания религиозно-нравственных нужд православного населения сих епархий» 21.
ВВЦУ занималось решением кадровых вопросов, назначало на зарубежные приходы священнослужителей. В октябре 1920 г. в связи с невозможностью для архиепископа Серафима (Чичагова) въехать в Польшу, а также в связи с разорением Красной армией Западной Белоруссии, ВВЦУ обсуждало вопрос о замещении Варшавской кафедры22.
В ведении церковного управления оказались и спорные вопросы, как, например, вопроса о возвращении занятого греками афонского метоха Нузла Андреевскому скиту23.
Вне всякого сомнения, что решение этих дел требовало от ВВЦУ на юго-востоке России более широкого представительства за границей. 14 октября 1920 г. управляющим русскими приходами в Константинополе и представителем ВВЦУ при Вселенском патриархе был назначен архиепископ Анастасий24.
Другим заграничным представителем Крымского ВВЦУ стал архиепископ Евлогий (Георгиевский), которому 14 октября было передано управление зарубежными приходами. При этом нужно отметить, что согласно имеющимся документам, первоначально в указе права архиепископа Евлогия не ограничивались только Западной Европой.
Наконец, 5 ноября ВЦУ на Юго-Востоке России вынесло решение, что «все русские Церкви за границей Высшее Церковное Управление считает в своем подчинении до установления связи с Святейшим Патриархом Московским» 25. До отъезда ВВЦУ из Крыма оставалось меньше месяца.
Третий аспект деятельности ВВЦУ на юго-востоке России — аспект политический.
Изначально занятая ВВЦУ позиция согласовывалась с общим направлением политики генерала А.И. Деникина, а потом и генерала П.Н. Врангеля. Цель генералов состояла в обеспечении народу права свободного выбора будущего политического устройства и Церковь не имела по этому поводу никаких возражений. При этом, Церкви была нужна гарантия своей будущей свободы, что ей действительно было обещано. А.И. Деникин не скрывал того, что после освобождения России от большевиков Русской Церкви будут предоставлены широкие права. Так, в своем письме Председателю Особого Совещания генералу Лукомскому генерал Деникин писал, что «возрождение России не может совершиться без благословения Божия и что в деле этом Православной Церкви принадлежит первенствующее положение, подобающее ей в полном соответствии с исконными заветами истории» 26.
Позиция Церковного управления в связи с этим должна была быть взвешенной и гибкой.
Чтобы не нарушить хрупкого мира между представителями разных партий, представленных в белых войсках, Ставропольский Собор и ВВЦУ старались уйти от осуждения даже явно преступных политических организаций. Вспоминая этот период, протоиерей Владимир Востоков в 1922 г. писал: «Южно-русский Собор в мае 1919 в Ставрополе под председательством архиепископа Митрофана при исключительно деятельном участии протопресвитера Шавельского, работавшего тогда согласованно с начальником штаба генералом Романовским, лишал слова своих членов, пытавшихся определенно высказаться относительно <…> „социализма“ и „палачей-интернационалистов“. Слова же „Царь“ на том Соборе боялись как огня» 27.
В мае 1919 г. ВВЦУ обсуждало вопрос относительно участия духовенства в политической проповеди. Партии, представленные в Вооруженных силах юга России, часто пытались привлечь духовенство к защите своих идей, а в случае отказа обвиняли священнослужителей либо в бездеятельности, либо в контрреволюции. Кроме того, сами священники не были готовы к обсуждению таких вопросов.
В связи с этим, ВВЦУ предписало духовенству касаться в проповеди только вопросов веры, нравственности и защиты Церкви от клеветы. Что касается тех немногих священников, которые были готовы к ведению бесед на политические темы, то таковым это было позволено лишь под свою личную ответственность и преимущественно вне храма28. В связи с этим интерес представляет послание Патриарха Тихона от 8 октября 1919 года. В послании содержался призыв к православному духовенству и мирянам не вмешиваться в политическую борьбу29.
Грамота Патриарха Тихона рассматривалась на заседаниях ВВЦУ в Новочеркасске, а позднее (16 июля 1920 г.) в Симферополе30. Понятно, что невмешательство в политику, к которому призвал Патриарх, не могло вызвать особых протестов. Однако большевиков, как в белых войсках, так и в ВВЦУ считали не политической партией, а организацией, поправшей народное волеизъявление и пришедшей к власти незаконно. «Гидра большевизма <…>, — говорилось, например, в редакционной статье газеты „Церковные ведомости“, — стоит ещё с поднятой головой, наполняя ужасами русскую землю. Не опасаясь впасть в политику, уклониться от своей надмирной задачи вести своих чад к вечной жизни, Церковь должна поднять и крест, и палицу свою против этой гидры, как подняла бы она всё оружие свое против антихриста <…> Борьба Церкви с большевиками — не игра в политику, а борьба за Бога, за веру, за правду, за то святое вечное, чем жил и без чего не может жить человек» 31. Понятно, что призывы Патриарха Тихона к подчинению безбожной власти на свободной от большевиков территории могли вызвать только недоумение. Как свидетельствовал впоследствии Е.И. Махароблидзе, данная грамота была принята к сведению, причем было отмечено, что распоряжение патриарха касается только духовенства, находящегося на территории, занятой большевиками и к антибольшевистскому движению неприменимо32. Кроме того, ВВЦУ на юге России считало, что грамота появилась вследствие давления на Патриарха. «У Временного Высшего Церковного Управления на Юго-Востоке России в Новочеркасске, — говорил Махароблидзе в сентябре 1922 г.,, — имелись точные сведения, что грамота Святейшего Патриарха от 25 сентября 1919 г., выманена у Святейшего ценою спасения 4000 священников-заложников» 33.
Политика генерала Врангеля в 1920 г. также встретила поддержку у ВВЦУ.
Контролируя только Крым и часть Северного Причерноморья, П.Н. Врангель понимал, что его армия в тот момент не может идти на Москву и считал, что выход должен быть в сохранении в Крыму законной власти.
Врангель писал: «Не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа» 34. В качестве гаранта неприкосновенности свободных от коммунистов земель Врангель видел Великобританию35. В связи с этим, он стремился к тому, чтобы не разделять народ по политическому признаку. По мнению генерала, необходимо было проводить «политику „русскую“ вне всяких партий» 36.
П.Н. Врангель категорически запрещал духовенству проявлять политические симпатии, что вызывало недовольство как среди монархистов, так и среди приверженцев парламентской формы правления. В одном из своих указов Врангель прямо запретил политические выступления, проповеди и лекции. Подобные дискуссии, по мнению генерала, уместны только после освобождения России, политическое устройство которой будет решено на «Всероссийском Народном собрании». Нарушивших указ предписывалось высылать из Крыма, невзирая на сан и положение37.
Однако, нестабильность положения на фронте приводила к тому, что приходские священники и сами старались как можно меньше говорить о политике. В начале ноября 1920 г. генерал Кутепов даже жаловался в ВВЦУ, что духовенство не ведет антикоммунистическую проповедь. В ответ на данную жалобу ВВЦУ вовсе не стало призывать священников к антибольшевистской проповеди, а всего лишь предписало архиепископу Димитрию (Абашидзе), епископам Серафиму (Соболеву) и Вениамину (Федченкову) «объехать прифронтовую полосу и просветить духовенство об идеях Русской армии» 38.
На этом фоне в Крыму по благословению Высшего Церковного управления прошли дни покаяния. «Временное Высшее Церковное управление на Юго-Востоке России, — говорится в протоколе ВВЦУ, — имели суждение о назначении дня покаяния в связи с необходимостью оздоровления тыла в религиозно-нравственном отношении.
Приказали: 1. Назначить день покаяния на 14-е сентября 1920 г. с трехдневным (12, 13 и 14 сентября) постом.
2. Обратиться с воззванием от имени Высшего Церковного Управления к народу и красноармейцам с призывом о покаянии и единении, составление какового воззвания поручить Члену Высшего Церковного Управления профессору-протоиерею С.Н. Булгакову
3. Предложить духовенству подготовлять паству к означенному покаянному дню. Подробные распоряжения последуют дополнительно.
4. От имени Председателя Высшего Церковного Управления обратиться к правителю и Главнокомандующему, начальнику управления иностранных дел и пребывающему в Сербии Епископу Курскому и Обоянскому Феофану с просьбой принять зависящие от них меры к возвращению в г. Севастополь к 14-му сентября с.г. находящейся в настоящее время в Сербии Курской Чудотворной иконы Знамения Божией Матери.
5. Поручить Члену Высшего Церковного Управления профессору-протоиерею Булгакову составить проект вероучительного определения о природе социализма и представить таковой проект к одобрению к следующему заседанию Высшего Церковного Управления» 39.
Покаяние в Крыму действительно прошло, в течение этих дней были отменены публичные зрелища и увеселения40.
Однако покаянные дни не спасли Русскую армию Врангеля и свободное Крымское государство. 7 ноября 1920 г. Красная армия начала Перекопско-Чонгарскую операцию и уже 11 ноября было понятно, что дни Русской армии сочтены. Члены Высшего Церковного управления, пожелавшие оставить Крым, были эвакуированы с остатками армии Врангеля. Свою деятельность ВВЦУ Юга России продолжило уже в эмиграции, как Высшее Церковное управление заграницей.
__________________________
1Публикация осуществляется в рамках исследовательского проекта РГНФ 07-01-00180а
2Церковные ведомости. 1919. № 1. С. 19.
3Церковные ведомости. 1919. № 1. С.20.
4Церковные ведомости. 1919. № 1. С. 21.
5Махароблидзе Е. 20-летие Российской церковной «конституции» // Церковное обозрение. Белград. 1940. № 11–12. С. 10.
6ГА РФ. Ф. 3696. Оп. 1. Д. 2. Л. 119.
7Церковные ведомости. 1919. № 1. С. 4.
8Махароблидзе Е. Поправка справок // Церковные ведомости. 1926. № 17–18. С. 19.
9Махароблидзе Е. 20-летие Российской церковной «конституции» // Церковное обозрение. Белград. 1940. № 11–12. С. 10
10Заграничное русское церковное собрание. Материалы подготовительной комиссии. Вып.1. Константинополь. 1921. С. 12.
11Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни. Воспоминания, изложенные по его рассказам Т. Манухиной. М. Московский рабочий. 1994. С. 337.
12Во имя правды и достоинства Церкви: Жизнеописание и труды священномученика Кирилла Казанского / Авт.-сост. А.В. Журавский. М.: Сретенский монастырь. 2004. С. 166 — 183, 820.
13ГА РФ. Ф. 3696. Оп. 1. Д. 7. Л. 33 — 33 об.
14ГА РФ. Ф. 3696. Оп. 1. Д. 3. Л. 6.
15ГА РФ. Ф. 3696. Оп. 1. Д. 2. Л. 126 — 126 об. Текст патриаршего послания см.: Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917 — 1943 гг. / Сост. М. Губонин. М: Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт, Братство во Имя Всемилостивого Спаса. 1994. С. 71 — 75.
16ГАРФ. Ф. 3696. Оп. 1. Д. 2. Л. 106 — 106 об.
17ГАРФ. Ф. 3696. Оп.1. Д. 4. Л. 78.
18ГАРФ. Ф. 3696. Оп.1. Д. 25. Л. 69 об.
19ГАРФ. Ф. 3696. Оп.1. Д. 4. Л. 81.
20Заграничное русское церковное собрание. Материалы подготовительной комиссии. Вып.1. Константинополь. 1921. С. 13.
21ГАРФ. Ф. 3696. Оп. 1. Д. 6. Л. 27 — 27 об.
22ГАРФ. Ф. 3696. Оп. 1. Д. 6. Л. 35 об. — 36.
23ГАРФ. Ф. 3696. Оп.1. Д. 25. Л. 58.
24Махароблидзе Е. Поправка справок // Церковные ведомости. 1926. № 17–18. С. 20.
25ГАРФ. Ф. 3696. Оп. 1. Д. 25. Л. 86 об.
26Верховский П. Исторический акт // Церковные ведомости. 1919. № 4. С. 5.
27ГАРФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 165.
28Церковные ведомости. 1919. № 1. С. 25–27.
29Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России… С. 164.
30ГАРФ. Ф. 3696. Оп.1. Д.4. Л. 78.
31Церковные ведомости. 1919. № 1. С.2.
32ГАРФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д.4. Л. 51.
33ГАРФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д.4. Л.52.
34Врангель П. Записки. Минск: Харвест. 2002. Т.2. С. 66.
35Там же. С. 74.
36Там же. С. 65.
37ГАРФ. Ф. 3696. Оп.1. Д. 3. Л. 36.
38ГАРФ. Ф. 3696. Оп.1. Д.3. Л.39–40.
39ГАРФ. Ф. 3696. Оп. 1. Д. 3. Л. 14.
40ГАРФ. Ф. 3696. Оп. 1. Д.25. Л. 79.
Сведения об авторе
Кострюков Андрей Александрович
Ученая степень, звание, занимаемая должность: Кандидат исторических наук, кандидат богословия, старший научный сотрудник Отдела новейшей истории РПЦ Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета
Представляемая организация, место работы: РПЦ Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет
Сфера научных интересов: Русская эмиграция, Русская Зарубежная Церковь, Западно-Европейский экзархат приходов русской традиции, Православная Церковь в Америке, русское военное духовенство, Русско-японская война, Первая мировая война, Гражданская война
Наиболее известные публикации: Автор монографии «Русская Зарубежная Церковь в первой половине 1920-х годов» (Москва, ПСТГУ. 2007) и более 20 публикаций в журналах «Отечественная история», «Вестник Российского университета дружбы народов», «Вестник ПСТГУ», «Церковно-исторический вестник» и др.