9 февраля 1950 г.

Сегодня первый день вышел на работу после того, как снова съездил в командировку, опять в эту Безымянку. Описываю, что произошло за это время.

Домой я приехал 20 декабря, 21-го мне уже выписали новую командировку. Но я решил до Нового Года из дому не уезжать. Прятался дома все до 31 декабря. Вечером в этот день мы пошли встречать Новый Год в ресторан на Речном вокзале. Были: мы с Зиной, Николай с Клавой, Игорь с Таней и Валька Шагов с Володей Лаптевым.

Вначале все было хорошо, но под конец вечера, когда уже пошли домой, все-таки завязалась драка. Но все обошлось благополучно, никого не забрали. На другой день мы еще у нас выпили, и вечером я вместе с Валькой уехал. В Москве нисколько не задерживались. Посмотрели только новую линию метро от Курского вокзала до Парка культуры им. Горького. Все станции очень хорошо оформлены, особенно Таганская. На всех станциях замечательное освещение.

В Куйбышев ехали во втором вагоне. Был страшный холод, и мы все перемерзли. Командировку в Куйбышев я послал раньше, и там мне ее очень хорошо отметили.

В конце января я послал свою бумажку в Москву, но там мне ее отметить не сумели. Послали ее обратно без отметки. Тогда, едва дождавшись Гущина, я решил оттуда ехать домой. По пути задержался в Москве. Посмотрел обе серии цветного фильма «Падение Берлина». Вот это действительно правдивая кинокартина. Очень хорошая вещь.

Между прочим, в прошлый раз, когда я ехал из Куйбышева, в Москву приезжала Аня, и я ее «таскал» по всем магазинам. Даже на Перовский рынок и то свозил. Она кое-что купила, ну, и я мелочей для дому набрал.

Сейчас мне надо сдавать отчет, а у меня нет продления командировки. Завтра пойду к главному инженеру завода, что он скажет.

Когда я уезжал в последний раз, то оставил заявление о переходе из ЭРО обратно в ОТК. Сейчас же, когда приехал, то узнал, что всюду идет сокращение. Вот надо вначале с Драчевым поговорить, а уже потом просить перевод. А то получится так – из отдела уйду и в ОТК не попаду. В другой цех идти никуда не выгодно. Надо только в случае чего увольняться с завода, а это сейчас тоже неинтересно. В городе хорошей работы нет.

Что и делать – не знаю: или еще разик съездить, пока все это успокоится, или уходить с завода.

Завтра все постараюсь выяснить. И ездить мне больше не хочется, и на плохую работу идти невозможно. Все-таки здоровье у меня очень слабое, особенно сердце. Придется посоветоваться с Зиной, что она мне скажет. В случае, если уж сейчас не удастся перейти в ОТК, то еще куда-нибудь съезжу, только в другое место, а не в Куйбышев.

Д. 14. Л. 15 об. – 17 об.

13 февраля 1950 г.

Главный инженер продление командировки мне подписал, и я уже отчитался. Правда, за мной остался долг 65 р. 90 к., но это еще хорошо.

С Драчевым тоже договорился. Он берет меня обратно. Сейчас дело за начальником ЭРО. Отпустит он меня или нет – неизвестно, но я думаю, что отпустит. И тогда я снова буду жить дома.

Сегодня и завтра не работаю – взял увольнение. Решил переписать все выписки из прочитанных мною книг в новую тетрадь. Уже начал этим заниматься.

Д. 14. Л. 17 об.

20 февраля 1950 г.

С переходом в ОТК ничего не вышло. Не дал перевод начальник ЭРО, не дал его и главный инженер завода. Приходится снова ехать. Еду очень далеко, в г. Красноводск на Каспийском море. Если удастся сэкономить денег, то куплю Зиночке штуки 3 шкурок серого каракуля. Ехать немного боюсь, машина та, на которой я еще не работал. Но, думаю, что справлюсь. Оставил Крылову заявление о переходе по приезде из командировки. А потом еще Зине скажу, чтобы она сама сходила в ЭРО и там поговорила с начальством.

Д. 14. Л. 18.

23 февраля 1950 г.

Сегодня вечером из города я уезжаю. Хорошо бы было, если эта моя командировка будет последней. Домой вернусь примерно 25 марта.

Д. 14. Л. 18.

6 апреля 1950 г.

Опишу свои впечатления от поездки в командировку в г. Красноводск. Из Москвы выехал 26 февраля.

Пока ехал до Баку, по дороге видел разрушенные железнодорожные станции и дома в станционных поселках. Здорово немец все побил. Очень много проезжал я городов, где были немцы, но в большинстве из них многое уже восстановлено.

Путь мой был через Рязань – Ряжск – Мичуринск – Грязи – Воронеж – Лиски – Миллерово – Ростов^[1] – Армавир – Прохладное – Грозный – Баку.

На Кубани на станциях продукты дешевле, чем около Москвы. Яйца, например, можно было купить [по] 7-9 руб. десяток.

На Кавказе перед Грозным на холмах много ДЗОТов, как целых, так и разбитых. Видимо, и здесь были сильные бои с немцами.

Утром 1-го марта был в Баку. Все там уже продают по новым ценам. Постановление о снижении цен слушали по радио в Грозном. Сходил там на базар. Сухофрукты есть, но дорогие.

В тот же день сел на теплоход «Дагестан» и направился через море. Море ничего особенного мне не дало. Качки не было. Воды, правда, много. Берегов не видно. Вода в море зеленовато-голубого цвета. Вот это лишь и красиво. И на другой день был в Красноводске. Я его совсем представлял не таким. А он такой, что про него даже загадка там сложена: «С трех сторон горы, с четвертой море, а посередине горе. Что это такое?». Ответ такой: «Это г. Красноводск».

Жизнь там очень дорогая: картофель – 8-10 р. кг., яйца – 4 руб. штука, молоко – 8-10 руб., мясо свинина – 50-55 руб. кг. Много там только селедки, да и то она не дешева. На что вода – и та стоит 30 коп. ведро, потому что ее возят пароходом из Баку. Город небольшой, но чистый. Сходил там в баню, в ванне в морской воде полежал два раза. Был в музее «26-ти бакинских комиссаров». Там даже камера, где они сидели, сохранилась.

На аэродром надо было ездить на автомашине, но она уходила рано, и часто приходилось ходить туда пешком через гору Сержантскую. Это скала метров 300 высотой. Вот на нее и приходилось карабкаться. Все сапоги там изорвал. Зато на 8 км путь сокращал и с горы любовался видом города и моря.

Там уже в марте доходит до 26º-30ºС. Представляю, что там летом творится. И воды мало, и жара страшная. Жители говорят, даже в море купаешься, так и то не прохладишься. Там фактически залив, и вода тоже сильно нагревается. В городе имеется только одно кино и три клуба, так что и сходить-то некуда.

Жил в военной гостинице в подвале. 23-го марта выехал домой через Ашхабад. Дорогой видел разрушенные поселки от землетрясения. Ни одного целого дома в них нет. И жителей никого не видно.

Там недалеко до границы, и в поезде то и дело проверяли документы. А на станциях пограничники дольше 50 м от поезда никого не отпускали. В общем, смотрят здорово.

Когда едешь в поезде, всюду одни пески да горы. Растительности совсем нет. Только ближе к Узбекистану стали появляться деревья, а в Туркмении их я и не видел.

В г. Мары я сделал остановку. Купил там на базаре каракуль – 3 шкурки серых, 6 черных. Но когда их привез домой, то они Клаве не понравились. А дорогой в поезде двое знающих людей их очень похвалили. В общем, я не знаю, что такое каракуль и поэтому спорить не хочу. Жаль, что нет своих денег, а то бы я серые шкурки для Зиночки оставил. Если где-нибудь найду в долг денег, то так и сделаю. А Клаве деньги возвращу. Ну, ладно, посмотрим, что дальше будет. Может быть, все черные продам. Брал я их: черные за 900 руб, а серые за 950 руб.

Из Мары выехал 26-го марта, 28-го был в Ташкенте. Приехал утром, сходил на базар. Сухофрукты тоже дорогие: кишмиш – 18 руб., урюк  – 12 руб., вишня – 20 руб., орехи – 12 руб. Короче говоря, везти их оттуда неинтересно.

Днем из Ташкента выехали в Москву. У гор. Арысь поезд попал под грозу. Шел сильный дождь, и блистала такая молния, какой я ни разу не видел. Во всю видимость горизонта происходили разряды. Ехал без денег. Из Ташкента выехал с 36-ю рублями. В Куйбышеве было только уже 5 руб. А в Москву приехал с одним рублем. Даже на трамвай у одной женщины в вагоне попросил. Дорогой на станции Ковылкино из вагона стащили 2 чемодана, но женщина, у которой их стащили, сразу заявила там в милицию, и воров поймали тут же на станции. Я же доехал спокойно. В Москве зашел на Главпочтамт. Ни писем, ни телеграмм там мне не было. Деньги 300 руб. я получил. Я насчет их давал Зине телеграмму еще из г. Самарканда.

Не задумываясь, решил ехать в Молотов. Простых билетов не было. Решил взять мягкий вагон. Ехал хорошо. В купе вместе со мной ехал зам. нач. Главка металлургической промышленности и член-корреспондент Академии наук СССР. Вели очень умные разговоры и очень для меня полезные. 4-го апреля я был уже дома. Что ждет меня дальше, не знаю. Дадут мне перевод в ОТК или еще пошлют в командировку? Завтра пойду на завод отчитываться. Как, интересно, сдам отчет?

Хочу подсчитать, сколько километров проехал я по СССР за время своих командировок, начиная с 27-го ноября 1948 года (не считая поездки на эл/поездах, автобусах и трамваях) до 6 апреля 1950 г.

В общей сложности получается:

по жел / дороге – 38389 км;

по рекам – 3538 [км];

по морю 343 км;

по воздуху – 1375 (600 км на большой) ;

Всего – 43645 км.

Д. 14. Л. 18 об. – 22.

10 апреля 1950 г.

Шкурки продать пока, наверное, не удастся – сезон отошел. Придется их пока оставить у себя, а Клаве отдать деньги. Деньги постараюсь достать любыми средствами. Еще раз в командировку поеду, а деньги все-таки достану. Меня из ЭРО не отпускают, а предлагают работать здесь в городе, тут же в отделе. Но из-за того, что мне надо доставать 1800 руб. денег, я, пожалуй, от этого места откажусь и еще раз куда-нибудь съезжу. Тем более что мне безразлично, жить дома или в командировке. Все равно я Зину целыми днями не вижу, да и когда ночью хочешь с ней поспать как с женой, она все равно не соглашается. Так что и дома я с ней ничего не имею, да и в командировке с женщинами не встречаюсь. Там еще даже легче все переносить, хотя [бы] спишь один и не раздражаешься. А тут и жена рядом, и мучаешься впустую. Лучше уж отдельно жить и себя не мучить. Отчет у меня не принимают. Не оплачивают дорогу из Ташкента через Москву.

Написал заявление зам. директора, что он мне на нем напишет. Если оплатит – хорошо, если нет, то немного похуже.

В общем, на днях все выяснится. Встретился в отделе с Сережкой и Дюняшевым. Здесь также Виктор Зырянов и Гущин. Нашего Сашку берут в армию. 14-го апреля должны отправить.

Д. 14. Л. 22 – 24 об.

13 апреля 1950 г.

Отчет принят. Дорогу оплатили через Москву. Мягкий вагон не оплатили. Но все равно мне еще с завода получить немного полагается. Сдал на 2388 р., а брал 2150 руб.; да еще долг за мной был 66 руб.

Поработал несколько дней в отделе и опять на днях должен уехать в Белоруссию в г. Оршу. Ну что же, придется ехать.

Клава серые шкурки взяла, надо с ней рассчитаться только за черные. Всего я ей должен 830 рублей. Постараюсь отдать как можно быстрее.

Д. 14. Л. 24 – 24 об.

30 июня 1950 г.

Вернулся из Орши 22 июня. На память запишу, какие рекламации я отклонил за предыдущие две командировки. Все же интересно знать, чем кончаются спорные вопросы в арбитраже. Пишу условно:

1. Красноводск – 8107 – 6735 – 6550 – 8261   

2. Орша – 5879– 5864 – 5139;

3. Сеща – 5196 – 51255 ;

4. Могилев – 9092 ;

 №№ приняты завод [ом].

Впечатления от поездки напишу потом.

Д. 14. Л. 24 об.

4 июля 1950 г.

С 17 апреля по 22 июня я был в командировке в гг. Орша, Сеща, Могилев.

Видел там много последствий, оставшихся после войны.

В Орше каменные дома разрушены. На станции похоронен известный партизан Герой Советского Союза К. Заслонов. Могила очень простая. Городок находится в 18 км. Там тоже все здания были разрушены, но уже все почти восстановлены. Имеется немецкое кладбище, где похоронены «фрицы» во главе со своим генералом. Сейчас эти могилы все, проходящие мимо, стараются топтать. Так этим фашистам и надо. Все их могилы надо с землей сравнять.

В Сеще совсем дело плохо. Городок разрушен весь до основания, а восстанавливается очень тихо. Снабжение всюду плохое. В магазинах ничего нет. Хлеб и тот купить трудно.

Проездом был несколько раз в Смоленске. Город весь разбит. Восстановлены только отдельные дома на центральных улицах. Немцы там здорово позверствовали. Даже в центре города есть могила, где похоронено 500 человек наших советских граждан, замученных гитлеровцами. А вообще, город до войны был, по-видимому, очень красивый. Но ничего, отстроят его вновь, и снова Смоленск заживет.

Удалось побывать и в Могилеве. Город тоже разбит, но уже восстанавливается. А городок был и есть хороший. За городом был «лагерь смерти».

В этот раз на самолете один раз летал. Смотрел на Белоруссию сверху. А все-таки лесов в ней очень мало. Все больше поля. На Днепре покупаться не пришлось. Была очень холодная погода и не хватало времени.

Приехав домой, я опять стал просить перевод в ОТК.

Крылов согласие дал, а там нет мест. Удастся ли мне перейти – выяснится через 2 дня.

А сейчас пока я все еще сижу в отделе. Очень сильно болит рука. Хожу ее лечить. Из-за этого так плохо и написал.

Что мне скажут послезавтра? Или перейду в ОТК или опять поеду в командировку. А ехать больше не хочется.

Д. 14. Л. 24 об. – 26.

7 июля 1950 г.

Все получилось хорошо. С завтрашнего дня я уже в ЭРО не работаю, но Крылов сказал, что двери для меня, если я пожелаю вернуться обратно, всегда открыты. Ведь я все-таки там работал добросовестно. Хорошо было бы, если еще все акты, подписанные мною с особым мнением, были приняты не за счет завода.

С понедельника 10 июля я уже иду работать в ОТК ц. 52. Правда, я теряю отпуск в летнее время и пойду отдыхать зимой, но зато хочу получить его 24-хдневный. Думаю, что выйдет по-моему.

Окончательно подсчитал, сколько я проехал с 27/XI 48 г. по 22/VI 50 г.

Получаются такие цифры:

а) по железной дороге – 43204 км

б) по воде на пароходе – 3538 км

в) по воздуху на самолете – 2254 км

г) по морю на теплоходе – 343 км

 Всего – 49339 км.

Почти полсотни тысяч километров. Бывал и на высоте в 5600 м и на 9000 метров. Видел в поездках много интересного. В общем, я остался очень доволен, что мне пришлось везде поездить.

Д. 14. Л. 26 – 27.

13 июля 1950 г.

С 10-го июля я уже работаю в ОТК ц. 52. Работа почти не изменилась. Привыкну к ней быстро.

Д. 14. Л. 27.

26 июля 1950 г.

Сегодня сразу после работы ходил с одним товарищем в лес. Принес корзиночку грибов. Ходили не очень далеко. Между прочим, сегодня первый солнечный день, как я приехал из Орши, да и то с облачностью на небе. Что такое творится с погодой, прямо непонятно. Температура +10º – +15º. Все время идут дожди, настоящая осень. С работой все идет нормально. Работаю на старом месте. Все по-старому, но все-таки очень трудно приходится, так как все гонятся только за деньгами, совсем не обращают внимания на качество.

Д. 14. Л. 27 – 27 об.

31 июля 1950 г.

Кончился июль, а только еще всего лишь второй день наступило потепление (+16º – +18º).

Да, не так-то просто вернуть себе прежнее положение в цехе. Надо заново все отвоевывать. Но ничего, настанет день, когда опять я буду чувствовать свою силу. По скромным подсчетам с 10-го по 31-е я заработал 1074 р. 15 коп. Значит, учитывая все полагающиеся с меня вычеты, я получу на руки примерно 640 руб.

Это на первый раз неплохо. Да, была бы только работа, а заработать будет можно. В общем, результат покажет только август месяц. Из июльской премии перешло на август месяц с 29/VII по 31/VII 205 р. 46 к^[1].

Д. 14. Л. 27 об. – 28.

10 августа 1950 г.

Получилось совсем неожиданно так, что я получил авансу 400 р. и окончательный 771 руб. Это произошло потому, что не успели придти документы из ЭРО и на вычеты из зарплаты моей задолж[ен]ности по командировке. Но ничего, даже лучше, когда ее вычтут в августе.

С 9-го я работаю временно за «старшого». Не нравится, но ничего не сделаешь.

Д. 14. Л. 28.

19 августа 1950 г.

Работа идет нормально. На днях ездил по «грузди» в «Трухинята»^[1]. Привез полкорзины. Погода все плохая: холод, дождь.

Д. 14. Л. 28.

3 сентября 1950 г.

Сегодня с Зиной и Боренькой ездили в Трухинята на пароходе. Ездили специально отдохнуть и побыть в лесу. Борис там много бегал, играл, собирал цветы и даже грибы. Поездкой остались довольны. Главное, Боренька хорошо прокатился на пароходе.

Д. 14. Л. 28 – 28 об.

4 сентября 1950 г.

Сегодня у меня не приняли по дыму машину, а начальство даже не пробовало ее отстаивать. Вот и верь ему после этого. На словах говорят: «предъявляйте с дымом и стружкой», – а как получится неприятность, так сразу «в кусты», а рядовой контролер остается «в дураках».

И вообще, в цехе такое непонятное безобразие, что действительно не только вешаться будут, как на днях повесился Васька Снежков, а и под винт скоро бросаться будут.

Буду все-таки до конца вести свою линию. Раз я работник ОТК, так и буду поступать согласно правил[ам]. Плохая машина – буду браковать, а не стараться ее «протолкнуть», как – фактически, хотя и не официально — приказывает наше начальство.

Бояться мне нечего. Защиту, если ты прав, всегда можно будет найти.

Вот завтра узнаю результат о[б] этой машине: прошла она или нет.

Д. 14. Л. 28 об. – 29.

5 сентября 1950 г.

Машина прошла. Я оказался прав. Но в дальнейшем буду осторожнее.

Д. 14. Л. 29.

20 сентября 1950 г.

В мире творится очень много интересного. В газетах опубликованы постановления Совета министров СССР о строительстве очень больших и полезных для народа сооружений:

1) Куйбышевской гидроэлектростанции;

2) Сталинградской гидроэлектростанции;

3) Большого Туркменского канала.

Особенно важное строительство – это канал. Когда его построят, то в Туркмении появятся сады и поля, а то сейчас там одни только пески. Тот самый город Красноводск, который сейчас страдает без воды и которым я так остался недоволен, когда там был, будет замечательным южным приморским городом. В общем, жизнь там будет замечательной. Конечно, жара останется та же, но зато будет много садов и прохладных местечек для отдыха.

В Корее все еще идут сильные бои. В районе Сеула американцы высадили очень большой десант. Они, по-видимому, хотят разрезать Корею пополам и уничтожить все северокорейские войска, находящиеся в Южной Корее.

Но корейцы очень здорово сопротивляются. На заседаниях же Совета безопасности все делегаты занимаются болтовней, а наш Малик ничего не может добиться, как только лишь не старается.

В цехе я опять работаю на новом участке. Б[алан]сы 37-38. Но где бы я ни работал, мне всюду безразлично. Деньги зарабатываю почти одинаковые.

Погода сейчас стоит хорошая. Дни ясные. Дожди идут очень редко. t от 10º до 15º тепла. В общем, осень в области хорошая.

Д. 14. Л. 29 – 30.

26 сентября 1950 г.

На днях я пересадил сирень из огорода на улицу и загадал – если она отрастет, то я проживу все до пятидесяти лет, если погибнет, то и мне долго не прожить. Это будет известно только весной. Работа идет нормально. Недавно купил себе костюм шевиотовый черный за 608 руб. Простой, но мне нравится.

Д. 14. Л. 30 – 30 об.

13 октября 1950 г.

Зина сегодня первый день ходила на работу. Она устроилась калькулятором в чайную № 3 на Колхозном рынке. Ну что ж, пусть поработает. Хотя меньше скучать будет.

В цехе происходит смена начальства. Начальник цеха уходит на ЛИС, а нач-к ОТК – на его должность: Перепелица и Дическул^[1]. Кто же будет у нас начальством, еще неизвестно. Ну, мне-то все равно. Я работаю с любым человеком.

Мы хотим купить мне кожаное пальто. Денег на покупку придется занимать. Ну, ничего, если удастся купить, то это вещь неплохая. Пусть в долгу буду, а куплю. Вот завтра это решится окончательно.

Завтра у нас дома будет пьянка, и я на работу не пойду. За меня будут там работать, а потом я когда-нибудь две смены отработаю.

Закончил писать свою автобиографию по данное время. Получается неплохо. Интересно будет ее почитать, когда буду стариком.

Д. 14. Л. 30 об. – 31.

21 октября 1950 г.

Пальто купили – отдали 1600 рублей. Сейчас за мной долгу имеется около полуторых тысяч. До отпуска, пожалуй, и не рассчитаться. Но ничего, рассчитаемся. Праздник прошел хорошо. Было очень много народу и весело. Работы в цехе по-прежнему мало. Но думаю, что тысячи полторы на руки я за октябрь все равно получу. Особенно за последние дни все пошло хорошо. Меня все-таки опять ввели в редакцию «Крокодила». Ну что же, это для меня не трудно – писать стихи.

Д. 14. Л. 31 – 31 об.

24 октября 1950 г.

Сегодня выпал первый снег, но сразу же весь и растаял.

На работе мне встретился мотор, который я сам снимал с самолета в Болбасово. И вот через четыре месяца он мне попал снова. Все испытание прошел хорошо и снова будет направлен летать в воздухе.

В отпуск я решил идти в ноябре, числа так с 23-го или с 25-го.

Д. 14. Л. 31 об.

29 октября 1950 г.

Все передумано. В отпуск иду сразу же после праздника. 11 ноября я уже должен уехать в Песчанку. На улице второй день настоящая зима. Снег, холодный ветер. Температура –9º. Даже в валенках ходят. В заводе ходят слухи, что и работникам авиапромышленности будут платить за выслугу лет. Я пока должен буду получать 10% от оклада каждый месяц. Это к концу каждого года будет поддержкой. Но официально об этом ничего еще не объявлено. Так что все может оказаться пустыми разговорами. Ну что ж, поживем – увидим!

Сейчас главное у меня – отпуск на 27 дней получить, а то я могу полтысячи рублей потерять. Тоже, как говорится, поживем – увидим.

Отпуск числа третьего уже буду оформлять.

Д. 14. Л. 31 об. – 32.

1 ноября 1950 г.

Вчера приходил Валька с Володей. Посидели, выпили. Хорошо все получилось. Поразговаривали по душам. Вспоминали про старое. Сегодня работал на строительстве Дворца Культуры. В цехе был только утром. Вечером не заходил. Так во всем рабочем и домой ушел.

В городе опять что-то сильно развился бандитизм. Все время только и слышно, что там кого-то раздели, в другом месте кого-то ограбили. Драки также сильно развились. В общем, что-нибудь будет страшно[е], если по случайности кто-то на меня нападет. Я, конечно, не уступлю, а это значит, что мне здорово перепадет, да [и] напавшим не поздоровится. Ну, думаю, что все будет всегда хорошо. Я умею неплохо огрызаться, так что все может только словесной ссорой окончится. А вообще-то я и не желаю подобных встреч.

Д. 14. Л. 32 – 32 об.

3 ноября 1950 г.

Отпуск начал оформлять. Что, интересно, получится, 18 или 27 – вот в чем вопрос. Заявления и выписки на путевки в дом отдыха тоже заготовил.

Д. 14. Л. 33.

10 декабря 1950 г.

Вчера вернулся из дома отдыха и из Свердловска – все опишу потом.

Д. 14. Л. 33.

11 декабря 1950 г.

Сегодня Бореньку увез в больницу на койку. У него «желтуха». Был в заводе – получил деньги.

Д. 14. Л. 33.

14 декабря 1950 г.

Со вчерашнего дня уже работаю. Работа в цехе есть.

Д. 14. Л. 33.

21 декабря 1950 г.

В прошлое воскресенье были выборы депутатов в местные советы, а 18-го февраля уже будут снова выбирать в Верховный Совет РСФСР.

Борис все еще в больнице. Чувствует себя хорошо. Мы ему с Зиной купили пальто. Правда, оно великовато, но ничего, на следующий год будет ему хорошо. Зине тоже пальто сшили – получилось неплохо.

Я снова принялся за стихи. Вчера одно уже написал и еще много задумал.

Д. 14. Л. 33 – 33 об.

27 декабря 1950 г.

Сегодня я привез Бореньку домой из больницы. Сам тоже в больницу ходил – выдернул наконец-то зуб, который меня целый год мучил. Лечил его – бесполезно. И последние дни я так от него мучился, что все-таки решил его удалить. Удаляли с замораживанием. Боли почти не чувствовал. Только уже часа через два у меня появилась боль. Сейчас все будет хорошо.

Д. 14. Л. 33 об.

30 декабря 1950 г.

В городе продолжаются убийства и хулиганство на улицах. Опять одного паренька из опытного цеха зарубили топором на улице и работнику из нашего цеха порезали бритвой горло и отрезали ухо.

А от милиции никакой пользы нет.

Сегодня утром я проспал на работу и пошел на хитрость. Поехал на почту и позвонил, чтобы за меня там кто-нибудь остался поработать. Согласился Вася Журавлев, а я за него сегодня ночью работать пойду.

Приближается Новый год, а я к нему совсем не готовился. После отпуска денег нет. Правда, Зина браги немного приготовила, так выпью. Ну, да, может быть, схожу к кому-нибудь в гости. Вот и все.

Пишу о своей поездке в дом отдыха «Песчанка» и в г. Свердловск.

Отпуск я получил 27 рабочих дней. 10-го ноября я уже уехал в дом отдыха. Там все сейчас по-новому. Сделали больше комнат для отдыхающих. Зал для отдыха небольшой. Столовая выстроена новая, большая и теплая, но только далеко от дома отдыха. По-прежнему там работает Захарыч. Жил в 4-й комнате. Компания была дружная, все молодые ребята. Там подружился с Володей Ахметшиным, да еще знакомый по детству был Венька Серебренников. Фотографировался с ними на фотокарточку на память.

Жили весело. Танцевать ходил мало. Пил водку тоже только всего два раза. Помог Захарычу организовать концерт самодеятельности. Много читал. На литературной викторине выиграл флакон одеколона, но его весь почти ребята издержали. Со мной был Валька Сбоев, но он прожил всего только 3 дня и его вызвали обратно в Молотов. Погода была неустойчивая, то сырая и теплая, то холодная. Я там немного болел. То нос вспухал, то ухо болело, то еще зуб мучил до невозможности.

Потом все уехали, а я остался на 2-ю очередь. Путевку мне привезли. Жил в той же комнате, но общество было другое. Все пожилые. Целыми днями в картишки перекидывались: в «мушку» да «зигерьме бер»^[1]. Во вторую очередь пил почаще. Все меня на это дело Захарыч провоцировал. Компания отдыхающих была не дружная: все подсаны^[2] или уже пожилые старухи. Танцевать еще реже ходил. В зале было очень скучно. Народ был не активный. Даже концерт и то едва сумели поставить. Едва дождался конца этой очереди и 4-го декабря вечером уехал в Свердловск к Николаю.

В Свердловске разыскал своего друга Тольку Чалова. Он сейчас работает начальником цеха. Толстый стал. Познакомился с его семьей. Квартира у него замечательная. Выпили с ним, повспоминали старое, и я уехал к Николаю. Там тоже крепко выпили и все. На другой день ходил по городу. Побывал в магазинах. Ходили в кино «Октябрь», смотрели [фильм] «Мусоргский». Был я там и в музее, картинной галерее, видел Харитоновский дом, который описан в «Приваловских миллионах» Мамина-Сибиряка. Видел памятник Я.М. Свердлову, театры и даже Дом офицеров Советской армии. Город мне очень понравился. Куда лучше нашего Молотова. Но жизнь там все равно хуже, чем у нас в городе.

Прожил я там 4 дня и 8-го декабря уже выехал обратно домой. Купил там пластинку «Каким ты был», она сделана в виде открытки и называется «говорящее письмо». Очень интересная вещичка. Ее даже можно по почте посылать. В общем, интересная штучка. Чтобы выехать из Свердловска, пришлось занять у Клавы 70 рублей, а то мне и на билет денег не оставалось.

Сейчас опять до следующего отпуска никуда из дому не бывать. Снова надо трудиться, зарабатывать деньги. К следующему отпуску буду готовиться заранее. Постараюсь денег побольше поднакопить и съездить куда-нибудь всей семьей.

Д. 14. Л. 34 – 36 об.

31 декабря 1950 г.
(воскресенье)

Продолжаю писать новые стихи. Я, между прочим, в доме отдыха с одним поэтом познакомился – Германом Маловым, он мне этим делом советует заниматься. Дал свой домашний адрес, приглашал к себе. Может быть, я к нему и схожу когда-нибудь.

Приказ отменили, и сегодня был нормальный рабочий день, так что мне пришлось две смены подряд работать. Пришел домой усталый, небритый и сразу же лег спать. Да так и проспал все до 12.00 часов ночи.

Зина послала в Свердловск поздравительную телеграмму. От них тоже мы ее вечером получили.

Д. 14. Л. 36 об.