Пермский государственный архив социально-политической истории

Основан в 1939 году
по постановлению бюро Пермского обкома ВКП(б)

Встреча с Андреем Витальевичем Мальгиным

2 июня 2016 г. в читальном зале Пермского архива социально-политической истории прошел круглый стол на тему «Региональные сообщества на постсоветском пространстве в условиях нового глобального противостояния: опыт Украины, уроки для России». Основным докладчиком выступил приглашенный гость – кандидат исторических наук, генеральный директор Крымского республиканского учреждения «Центральный музей Тавриды», председатель Комиссии по вопросам культуры и межнациональных отношений Общественной палаты Республики Крым, один из ведущих регионоведов постсоветского пространства, автор нашумевшей в свое время на Украине книги «Украина: соборность и регионализм» Андрей Витальевич Мальгин.

Фрагменты стенограммы мероприятия:

Мальгин А.В. – Спасибо, Сергей Васильевич. Во-первых, за представление, во-вторых, за приглашение к участию в круглом столе. Я признаюсь, ни разу не преодолевал 3000 км чтобы повстречаться с людьми и предложить свое видение того, что происходит сегодня. Меня несколько испугала повестка дня, потому что она может быть исчерпана в течении недельного семинара - здесь большое количество вопросов. Прежде чем приступить к существу того, о чём я намерен говорить, я должен сказать, что иногда меня путают с человеком, который имеет ту же фамилию и имя, что и я, только он Андрей Викторович, а я Андрей Витальевич. Иногда говорят, посмотрите, что в очередной раз высказал этот известный критик президента Путина, и мне долго приходится объяснять, что это не я. Сразу привожу три отличия. Во-первых, мой альтерэго родился в Севастополе, а я в Симферополе. Севастополь и Симферополь это приблизительно то же самое, что Пермь и Екатеринбург, Москва и Санкт-Петербург во взаимоотношениях. Во-вторых, он либерал, а я бывший либерал. Я был либералом, как и многие представители нашего поколения в конце 80-х гг. Но уже в начале 90-х гг. со многими иллюзиями пришлось распроститься, ну а некоторые люди этого не сделали, то пусть это остаётся на их «интеллектуальной совести». Наконец, тот Мальгин был редактором журнала «Столица», а меня вопросы столицы интересовали в последнюю очередь, я всегда был заинтересован в проблематике российской и постсоветской провинции, того, что мы называем регионами, и долгое время я продолжал и продолжаю заниматься этой проблематикой. Ну а читателям моих работ виднее насколько я справляюсь с поставленными перед собой задачами. Я понимаю, что тот блок вопросов, который представлен, это только самая общая канва главного вопроса, на который все мы пытаемся дать ответ. Он связан с событиями, которые произошли на Украине и в которые оказалась вовлечена Россия, с событиями, которые получили название «Крымской весны», иногда их называют «Русской весной». Прошло два года, определенная эйфория по поводу этих событий улеглась и сегодня нам необходимо дать отчет тому, что произошло, как-то попытаться понять и оценить это, потому что размах этих событий, и отголоски их имеет, конечно, мировой формат. Когда в 2014 году мы делали в музее (Центральном музее Тавриды) выставку, которую решили назвать «30 дней, которые потрясли…», - сначала хотели написать «Крым», потом «30 дней, которые потрясли Россию», и потом мы вернулись к формулировке Джона Рида «30 дней, которые потрясли мир», имея в виду события, которые произошли в 30-дневный срок от бегства президента Януковича и до подписания президентом Путиным закона о создании в составе РФ новых субъектов. Все это было большой неожиданностью. Никто не ожидал этого еще в конце 2013 года. И я сам, сидя за новогодним столом, организованным тогдашней крымской администрацией. Тогда казалось, что кризис, который разворачивается на Украине будет преодолен. Януковичу хватит сил удержать и спокойно передать власть в 2015 году самому же себе или созданному им самим преемнику или уступить её. Буквально то, что произошло через месяц-полтора после этого, конечно, было для всех нас неожиданностью, шоком. И таких шоковых ситуаций было несколько, это был расстрел на Майдане участников манифестаций и гибель сотрудников министерства внутренних дел и потом Крымские события. 26 февраля была предпринята попытка собрать сессию Верховного совета Крыма, которая должна была высказать своё отношение к новой киевской власти. Разразился достаточно крупный конфликт, приведший к столкновениям между сторонниками Евромайдана и противниками. Эти события оказали на всех угнетающее воздействие, потому что казалось, что это колесо истории окончательно перемалывает те остатки общего единства, которые сближали Россию и Украину. Мы ожидали развития ситуации по самому нехорошему сценарию и уже 26-го к вечеру многие задумывались кто об иммиграции, кто о поиске нового места работы, а кто о новых формах сопротивления. Многие люди так или иначе участвовали в этой политической борьбе и новые власти вспомнили бы им это участие, но 27 (февраля) в 7 часов утра у меня прозвучал телефонный звонок, и хорошо знакомый мне человек сказал: «ты знаешь, сегодня ночью неизвестными вооруженными людьми были заняты здания Совета Министров и Верховного Совета Крыма и вывешены российские флаги». И тогда что-то разрядилось в этой общественной атмосфере.

Всё это можно назвать личным переживанием того комплекса проблем или проблемы, которая носит и политологический и исторический характер и может быть обозначена одним словом - «Украина». Украина является проблемой для России, проблемой для мира и проблемой для самой себя. Никто ни на Украине, ни в России, я думаю, может внятно и четко ответить на один поставленный вопрос. «Что такое современная Украина и что с ней делать?» Когда-то наш великий русский поэт Федор Тютчев написал всем известные строки «умом Россию не понять, аршином общим не измерить и т.д». Сегодня эти строки целиком приложимы к другой стране постсоветского пространства, к Украине, потому что так или иначе в большей или меньшей степени, все остальные постсоветские страны, как мне кажется, относительно прогнозируемы, в том смысле, что можно простроить модели их ближайшего будущего. Ближайшее будущее Украины спрогнозировать нельзя.

Но начнем с проблемы для российского политического и исторического сознания. В России существовал и существует два взгляда на Украину. Первый взгляд на Украину, условно его можно назвать взглядом «академическим». Российская академия наук еще в начале 20 века на запрос определенных кругов о самостоятельности украинского языка дала развернутую характеристику украинского языка как отдельного славянского языка и с тех пор Украина воспринимается определенной частью российской элиты просто как одна из наций, которая в ходе распада Российской империи, потом Советского союза получила право на независимое существование, что и было реализовано в 1991 году. Украина здесь стоит в одном ряду с Эстонией, Латвией и Литвой, Молдавией, Грузией, Арменией, с государствами независимость которых не вызывает никаких возражений. Страна, которая раньше не имела независимости, теперь получила, заслужила ее. И мы должны выстраивать отношения с этой страной, как со своим соседом, партнером, таким же независимым государством каким является, например, Польша или Финляндия. Но есть и в русском политическом сознании другой подход, его наверно в наибольшей степени выразил историк Николай Ульянов еще в послевоенный период, в 50 годы. Он написал большую работу об Украине, где выразил определенный взгляд другого крыла русской интеллектуальной публики, которая рассматривает Украину как отпавшую часть России в результате различных исторических событий, а украинцев, как тех же русских, которые просто немного иначе разговаривают. Согласно представлениям этого круга арторов - Украина появилась в результате интриг окружающих государств. Сначала украинская идея активно разрабатывалась в австрийско-германских интеллектуальных штабах, затем развивалась в Польше. Согласно Ульянову и этой традиции у Украины нет самостоятельного будущего. Украина это проект, который возник не в результате длительного развития, политического этногенеза определенной нации, а был внедрен на определенной территории России, реализован как антирусский проект, направленный на разрушение единства русского народа. Эта же двойственность во взгляде на Украину просматривается и в течение всего советского времени – украинцы – отдельный народ, но в то же время «братский», т.е. почти такой же как и русские. Если мы посмотрим на постсоветскую политику, то и здесь мы не увидим единства. С одной стороны, истеблишмент вел себя по отношению к Украине как к отдельному государству, с другой стороны, в обществе никогда не могли особо смириться с тем, что Украина это что-то отдельное. Пожалуй, феномен Украины в своём роде единственный на постсоветском пространстве. Такое отношение не возникает ни по отношению ни к Прибалтике, ни к Молдавии, тем более к Закавказским и Среднеазиатским республикам. Что касается Украины, то это один сплошной вопрос и две взаимоисключающие точки зрения. Тем не менее, обе эти точки зрения влияли на политику в отношении Украины.

И это привело к полной неопределённости во взгляде российской политической элиты на Украину. Интересно, что за постсоветское время на территории России не образовалось украиноведческих центров, было несколько попыток, несколько групп в Москве, но школы не сложилось. Как правило это были ученые полонисты, которые переключились на изучении украинской проблематики. Выходил некоторое время такой ежегодник, «Украина и Белорусь», была попытка создания небольшого центра изучения Украины в Ростове-на-Дону, но в общем дело достаточно далеко не продвинулось за небольшими исключениями. Я всегда говорил, что Украиной в России серьёзно занимались только два человека, и обоих звали Алексей Миллер. Один, Алексей борисович – это председатель Газпрома, который, так сказать, сидел на рубильнике, поставлял газ в Европу. Второй Алексей Ильич Миллер – известный историк, автор большой и хорошей работы об Украине, о становлении украинского национального самосознания в 19 – начале 20 века. И вот пожалуй, эти два Миллера занимались украинской проблематикой в российском постсоветском пространстве. Украина – это неразрешенный вопрос, и от того, что Украина как бы представляет собой неосознанную проблему, и политика государственных органов, и при Ельцине и потом, она носила очень смешанный характер. В то время как различные западные институты в течение 20 лет медленно и упорно «промывали мозги» украинской интеллектуальной и политической элите, с нашей стороны, со стороны России, таких усилий не было заметно. Москва всегда пыталась работать с теми, кто находится у власти в Киеве, с теми, кто представляет реальные рычаги управления. Это люди, которые находятся у руля управления украинского государства, будь то истеблишмент Кучмы или Януковича. И тут даже никого ничему не научила Оранжевая революция, которая показала, что западная политика относительно Украины имеет успех, она принесла определенный результат. Оранжевая революция послужила сигналом многим нововведениям во внутрироссийской политике. Появилась идея создания такой общественной подушки для власти и где-то даже искусственного стимулирования гражданской активности, которая не носила бы оппозиционный характер, а поддерживала бы государство. После Оранжевой революции возникает идея создания Народного фронта, после этого возникает идея Общественных палат в России. Что касается политики, направленной на украинское общество, то, кроме небольшой культурной поддержки достаточно незначительных русских организаций, русских общин в различных регионах Украины, такой политики не было. Предпочитали иметь дело с представителями власти, с Януковичем, с теми политиками, которые находились вокруг Януковича. Никакого подобия того, что делали Европа и США, со стороны России тогдашние граждане Украины, которые всегда сохраняли стремление к воссоединению, не встречали.

Теперь попробуем понять, что происходило в ментальном коде Украины, и почему произошло то, что произошло. Нужно сказать, что постсоветское наше общество и постсоветского человека «развели», грубо говоря, на трех основных идеях. Три идеи эти следующие: государство должно быть ограничено, в абсолютном смысле «государство – это зло». Нужно сделать опору на развитии гражданского общества, государство сводится к функциям «ночного сторожа», и его влияние на развитие социума должно быть сведено к минимуму. Вторая идея, которая была предложена в конце 80- 90-е годы нашему обществу, это идея о том, что «общечеловеческие ценности» выше национальных интересов. Третья идея, это идея о том, что рынок все сам по себе расставит на свои места, невидимая рука рынка приведет общество в порядок. Вот на эти три красивые идеи, мы, тогдашнее молодое позднесоветское поколение и попались. Каким-то образом, сейчас не об этом речь, России удалось преодолеть самые негативные последствия развития вот по этому трехчленному сценарию. На Украине не удалось из этого круга проблем выскочить.

Общественное мнение Украины, в целом оно осталось в значительной степени советским. Нужно понимать, что в то время как в Закавказье, в Грузии, Армении, Азербайджане, разворачивались военные действия, были активные политические движения против Советского Союза в конце 80-х годов, до распада Советского Союза на Украине такого не было. Там возникли определенные зародыши политических партий, но долгое время украинское общество не удавалось раскачать, оно было достаточно инертным, и, в общем - не хотело распада Советского Союза. Когда этот распад произошел, а он произошел в силу отказа элит от советского проекта, а вовсе не был следствием стремления тогдашнего общества, тогдашняя политическая элита решила извлечь выгоды от отказа от этого проекта. Выход украины из СССР был результатом договоренностей верхов, и ему не предшествовал активный низовой политический процесс.

Второй особенностью политического сознания Украины стало то, что Украина стала искать заменитель Советского Союза. Украина – это к концу советской эпохи – в известном смысле комфортабельный вагон, присоединёенный к советскому локомотиву, а где-то это была и часть локомотива, потому что Украинская ССР обладала большим экономическим потенциалом. В 60-70-е годы, этим обществом владела идея коммунизма, построения развитого и светлого общества будущего. Массовое сознание, ведь от этих идей не отказалось, но они были особым образом переформатированы. То отношение, которое в 60-70-е годы население Украины питало к коммунистическому проекту, просто было перенесено с «Востокеа» на «Запад». Что такое для украинского общества Евросоюз и что такое вступление в мировое сообщество? По сути дела, для большинства украинских граждан это была та же идея коммунизма, которая владела умами и душами предшествующего поколения, просто понятая и переосмысленная по-новому. Это особенно хорошо видно на примере украиского национализма. Украинский постсоветский национализм приобрел специфический характер. Что такое обычный национализм? Это стремление к суверенитету своего государства, стремление выделить свое государство, возвысить его над соседями, в нём обязательно присутствует что-то автарктическое. Украинский постсоветский национализм – это странным образом такая превращенная идея отказа от национального суверенитета, но не в пользу передачи полномочий союзному центру, а за счет растворения в европейских структурах. Украинский национализм – это совершенно парадоксальный национализм. Это один из самых поздних европейских национализмов и в своем завершающем этапе, своей конечной целью он мыслит отказ от государственного суверенитета Украины в пользу включения Украины в новый «коммунизм», в новую систему международных отношений. Такая политика постепенно привела к тому, что Украина отказалась практически полностью в течение 20 лет, которые она прожила без Советского Союза, от государственного сектора экономики и в целом очень сильно сократила общественный сектор не только экономики, но жизни, культуры и т.д. Украинское население, оно и так было склонно всегда к определённой атомизации. Это человек, который живет интересами, прежде всего своего хутора, своей семьи. Эта психология сейчас нашла весьма благодатную почву. В течение этого 20-летия Украина деиндустриализовалась практически полностью, у меня нет под руками цифр, никто не написал еще книги на эту тему. Это книга будет об экономическом крахе индустриальной страны. Но поскольку население в значительной степени было аграрным или хранило воспоминания о аграрном существовании своих предков, оно хоть и болезненно, но адаптировалось к этой новой ситуации.

В течение четверти века, которую Украина прожила без Советского союза, она чрезвычайно изменилась. Что изменилось? Изменился не столько настрой людей, не столько культура, политические предпочтения обычного человека, сколько культура и идеология украинских политических элит. Они действительно подверглись массированному воздействию «мягкой силы» американской и западноевропейской пропаганды. Но тем не менее эти элиты понимали друг друга в том, что касалось образа будущего. Для Украины образ будущего целиком сосредоточился на встраивании в европейский политический контекст и присоединении к западному политическому и экономическому проекту. Вот эту веру разделяли большинство граждан Украины к моменту наступления Евромайдана. Хотя у большинства украинского населения сохранились добрые хорошие отношения к гражданам России, к русским людям, к русской культуре. Большинство ведь населения Украины принадлежат к русской культуре, большинство населения - русскоязычное, а не украиноязычное, во всяком случае, население городов.

Если говорить об очагах собственно украинской культуры, то это Западная Украина и это некоторые университеты, которые подверглись украинизации. Но это были очаги в значительной степени искусственного создания нации, в котором западные технологи и политологи пока что не очень преуспели. Есть целое направлениев западной прикладной этнополитологии, определённые «радикальные» его представители говорят о том, что ничего страшного нет, нации конструируются, все это делается в течении одного поколения. Не имея вчера нацию, через поколение мы можем ее вполне иметь, если приложим к этому определенные усилия и затратим на это определенные деньги. Действительно, на Украине мы видим пример того, как работал вот этот механизм, этот принцип.

Но в основном, украинская элита была достаточно трезвомыслящая в том, что касалось сохранения баланса между Западом и Востоком. Нарисовав себе образ и смысл движения на Запад, они понимали, что все равно кочегарка, топливный бак, которое должно для движения на Запад использоваться, они находятся на Востоке. Это - Россия, основной торговый партнер, основное место, куда происходила трудовая иммиграция с территории Украины. Представьте себе, это маленький такой украинский паровозик с огромным котлом в виде России, где что-то варится, и откуда поступает энергия, но этот паровозик движется тем не менее, в сторону Европы. На Западе так и воспринимали сущность Украины. Украина – это некий передовой отряд условного постсоветского пространства, через которое можно в принципе втянуть Россию в коллективный Запад. Но, конечно, такая большая страна как Россия не может быть интегрирована в Запад целиком, а по частям; а Украина и представляет ее часть. И, собственно, поэтому Украина накачивалась деньгами. В значительной степени украинская элита поддерживалась в этом направлении, в этом настроении того, что они являются передовым отрядом, который приведет постсоветское большое пространство к окончательной интеграции с западным экономическим и политическим проектом.

В один момент украинские политические элиты переиграли в том, что касается вот стратегии, которая выражается украинской поговоркой «ласковэ теля двух маток сосэ», т.е кормится от двух матерей. В один прекрасный момент украинская политическая элита не рассчитала, и Янукович заложил в 2013 году вираж, из которого не смог выйти, объявив о грядущей, близкой евроинтеграции Украины, о присоединении к соответствующей системе соглашений, которое позволит в дальнейшем Украине стать частью Европы. К концу 2013 года Януковичу пришлось в спешном порядке отказываться от взятого курса, потому что он рисковал потерять тот котел, который в виде России существовал в его тылу и подпитывал украинский проект материальной энергией. На вираже политическую систему Украины благодаря плохо построенному расчету занесло. Украинская машина, украинский паровоз он свалился с рельсов. В результате произошло то, что украинцы называют «революцией достоинства», и Украина оказалась в том положении, в котором она оказалась.

Здесь возникает вопрос, а что в этом смысле могла делать Россия и какая политика здесь была бы реализуема? Была ли политика долговременной или она оказалась ситуативной? Это один вопрос. Второй вопрос, как теперь, после того, что произошло, будут развиваться украино-российские отношения и вообще ситуация в целом на Украине? Мне кажется, что в значительной степени, поскольку сама по себе проблема Украины, ее серьезность, ее взрывоопасность остро не осознавалась российскими политическими элитами, то в целом они оказались не готовы к этому повороту. И Янукович оказался не готов, что поезд сойдет с рельсов, но еще в меньшей степени оказались готовыми к этому в России, и была сделана попытка эту ситуацию переломить. В частности результатом ее стала поддержка того, что называется «Крымской весной». Как сказал один мой хороший приятель, профессор Крымского университета Сергей Юрченко - в 2014 году Путин совершил блестящий шаг во целом проигранной партии, партии совершенно безнадёжной. Ситуация загнала российскую политическую элиту в своеобразный тупик и надо было что-то делать с Украиной, при этом что делать - было непонятно. Была принята серия вот таких шагов. Насколько она носила импровизационный характер? Вероятно. Мы, члены экспертного совета при тогдашнем совмине Крыма, например, до 5 числа (5 марта 2014 г.) не знали как будут развиваться события в Крыму, мы просчитывали три возможных варианта: в Крым вводятся российские войска, но Крым остается частью Украины, объявляется более широкий суверенитет местных властей, разворачивается из Крыма некое политическе движение на Украину. Второй вариант: Крым становится независимым государством, признается независимыми государствами и Россией, и он просто пополняет ряды Абхазии и Южной Осетии. Наконец, достаточно проблематичным вариантом нам казался сценарий того, что Крым станет частью России. Ближайшие аналоги были рядом, это ситуация с Абхазией и Южной Осетией и с наибольшей вероятностью нужно было ожидать, что ситуация будет развиваться по такому же сценарию. О оом, что она так не будет развиваться мы узнали, когда пришли к будущему главе республики Сергею Аксенову. Заходим в его кабинет и обнаруживается картина. За спиной председателя висит два флага, флаг Автономной республики Крым, красно-бело-синий и флаг Украины, желто-голубой, и мы видим странную картину: флаг крымской автономии находится на месте, а флаг Украины снят, но древко стоит на месте. Что можно подумать в этой ситуации? Если Крым движется по абхазско-югоосетинскому сценарию, то будет один крымский флаг; если Крым остается в составе Украины с более высоким статусом под защитой российском армии, то украинский флаг не должны были снимать. Только через некоторое время Аксенов сказал, что Верховным Советом установлены новые сроки референдума и вопрос референдума будет следующий: Крым остается частью Украины или Крым становится частью России. Результат этого референдума вы все знаете.

Что бы было, если бы реализовывались два других сценария: независимый Крым или Крым в составе Украины с более высоким статусом? Рано или поздно, все равно Путину пришлось бы играть по третьему сценарию. Все равно бы ситуация развивалась таким образом, что нужно было делать этот выбор с установлением полного суверенитета над Крымом, но в гораздо более тяжелых условиях.

Мы предполагали, что война в Крыму в случае победы Евромайдана должна была разразиться к осени, должна была быть в варианте Одессы, но в более жестких формах. В Крыму неизбежно возникнут конфликты из-за того, что здесь три основных группы населения, или по крайней мере, две – это славянское население, и крымские татары. Крымские татары – это очень хорошие и замечательныен в большинстве люди, но в тот момент значительная часть этого этноса находилась полностью под контролем определённых политических структур, ныне запрещённого меджлиса, которые своих намерений не скрывали. Любая искра в этой ситуации приводила к взрыву, по всем нашим прогнозам он должен был состояться к осени 2014 года, а возможно и раньше и тогда российским властям пришлось бы действовать в иных, гораздо более плохих условиях.

Если говорить о реальных умонастроениях людей, очень часто приходит один из вопросов «Был ли проведен в действительности референдум и дал ли он такие результаты?» В действительности большинство населения Крыма высказалось в поддержку России. Где-то приблизительно за 10 дней до референдума, и Путин говорил об этом в фильме, был проведен социологический опрос. Он был проведен силами крымских специалистов-социологов, других просто невозможно было бы так быстро организовать. Этот опрос за 10 дней до референдума дал результаты очень близкие к результатам референдума, приблизительно на 10% меньше. Но нужно вспомнить, что произошло за эти 10 дней. Настроения у населения менялись очень быстро, в общем-то нет ничего удивительно в том, что показатели соцопроса подросли. Действительно, энтузиазм был огромен, а нужно сказать, что Крым это единственный регион Украины, где этническое русское население преобладает (это около 60%). В Крыму всегда были сильны пророссийские настроения. И в 1991 году это показал первый референдум, и в 1994, когда победил блок с названием «Россия», президентом стал Юрий Мешков. Ничего удивительного в том, что жители Крыма вот таким вот образом отреагировали на тот запрос исторический, ничего удивительного в этом нет. В заключении моего монолога, что мне хотелось бы сказать? Основной вопрос: в Крыму получилось, а почему не получилось на остальной Украине, что произошло? Где ситуация дала сбой? Почему все произошло в Крыму и не получилось на востоке Украины? В Крыму настроение элиты и настроение населения практически совпали. Удалось в достаточно короткий срок собрать сессию Верховного Совета Крыма. И сессия Верховного Совета, а вместе с ней сессии городских советов, районных советов в большинстве своем вынесли определенные решения, которые тогда были на повестке дня и которых требовало общество. Ничего подобного на востоке Украины не получилось. Как только ситуация сложилась таким образом, что хотя бы один городской совет, не говоря уже об областном совете, должен был собраться и принять определенные решения, как это было в 2004 году в ходе Оранжевой революции. (Тогда в Северодонецке на съезде собрались депутаты из юго-восточных областей Украины и приняли достаточно жесткое заявление, которое серьезно изменилось политическую ситуацию в целом в стране). Вот этого не произошло в 2014 году. Состоялось то, что смело можно назвать предательством элит. Элиты просто разбежались. Не было людей, которые были способны нажать на кнопку в зале. Население, безусловно, было и остается настроено интеграционистки по отношению к России. Но с элитами произошла страшная вещь за эти 25 лет. Элиты были полностью переформатированы, даже элиты, которые были пророссийскими условно, элита, представляющая Партию регионов, они просто разбежались, они сели в самолеты и улетели. Благодаря этому предательству элит, власть реальная оказалась у людей с оружием, и те республики, которые были созданы, были созданы с чистого листа. В их создании участия не принимали, например, русские общины, которые существовали и где теплились некие пророссийские настроения, ни организации «соотечественников», которые поддерживал МИД. Их создатели не были членами Партии регионов. Пришли люди, может быть до этого и не проявлявшие своих политических взглядов, в достаточной степени обездоленные, возможно и с криминальным прошлым, которое не обошло в той или иной степени всю Украину. Это люди умеющие стрелять, люди, которые помнят еще советское индустриальное прошлое. Власть оказалась у них в руках. Еще один вопрос, который, например задает Стрелков - один из лидеров «Русской весны» в Донбассе. Он говорит, что если бы Путин отдал приказ и русские танки пошли на Украину, то население бы с радостью приветствовало такое дружественное вторжение. Удалось бы избежать массы жертв. Да, это было бы возможным сделать, если бы хотя бы один городской совет (как это было в Славянске), хотя бы один представитель политической элиты смог собрать своих сотоварищей по цеху и вынести какое-то легитимное решение на политическое голосование. Хотя бы какая-то легальная политическая власть могла осуществить легальное приглашение. Этого, к сожалению, в тот очень важный момент не произошло. Политическая элита украины оказалась переформатированной. Это большая беда. С Украиной нужно было работать, нужно было реально воплощать этот знаменитый тезис Бориса Николаевича Ельцина: «Утром я встал и подумал, что я сделал для Украины». В реальности никто об этом не думал, результат этого мы видим налицо. Хотя и винить кого-то в тех обстоятельствах в которых после распада СССР оказалась Россия, наверное, тоже не стоит. Что будет дальше? Как будет развиваться ситуация? Украину поразит глубочайший кризис и выхода из этого кризиса на Украине нет, своими собственными силами Украина его не найдет.