№ 242
Протокол допроса Н. А. Соколовым А. А. Волкова о похищении Великого Князя Михаила Александровича
20-23 августа 1919 г.
ПРОТОКОЛ
1919 года августа 20-23 дня Судебный Следователь по особо важным делам при Омском окружном суде Н. А. Соколов в г. Омске в порядке 443 ст. уст. угол. суд. допрашивал нижепоименованного в качестве свидетеля, и он показал:
Алексей Андреевич ВОЛКОВ - сведения о личности см. л. д. 160, том I-й.
Я происхожу из крестьян Козловского уезда, тамбовской губернии. В 1881 году я был взят на военную службу и проходил службу в сводном гвардейском батальоне, который тогда нес охрану ИМПЕРАТОРСКОЙ СЕМЬИ. Как старший унтер-офицер, я обучал ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО строю. По окончании военной службы я был принят на службу к Великому Князю Павлу Александровичу, при котором я служил 7 лет, состоя в последние годы при Нем на должности камердинера. После Его женитьбы на Ольге Валерьяновне Пистолькорс, когда двор Павла Александровича был расформирован, я был назначен официантом ВЫСОЧАЙШЕГО Двора. Это было летом в 1903 году. А в 1915 году я был назначен камердинером при ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВЕ.
10 июля по новому стилю меня, Гендрикову и Шнейдер взяли из тюрьмы и привезли в вагон, где нас всех собралось 36 человек. Повезли нас всех в Пермь, куда мы прибыли 23 июля. Меня, Гендрикову, Шнейдер, Елену Петровну с миссией посадили в одну тюрьму, а всех остальных от нас отделили.
В одной тюрьме с нами сидел камердинер Великого Князя Михаила Александровича Василий Федорович Челышев. Я с ним встречался в коридоре и он мне рассказывал, как он попал в тюрьму. Михаил Александрович проживал в Перми в «Королевских номерах», где в другом номере жил с ним и Челышев. Там же жил и его секретарь англичанин Джонсон. Приблизительно, недели за 1%, как говорил
Челышев, до нашего прибытия в Пермь, ночью, часов в 12, пришли в «Королевские номера» какие-то трое вооруженных людей. Были они в солдатской одежде. У них у всех были револьверы. Они разбудили Челышева и спросили, где находится Михаил Александрович. Челышев указал им номер и сам пошел туда. Михаил Александрович уже лежал раздетый. В грубой форме они приказали ему одеться. Он стал одеваться, но сказал: «Я не пойду никуда. Вы позовите сюда вот такого-то. (Он указал, кажется, какого-то большевика, которого Он знал.) Я его знаю, а вас Я не знаю». Тогда один из пришедших положил ему руку на плечо и злобно и грубо выругался: «А, вы, Романовы! Надоели вы нам все!» После этого Михаил Александрович оделся. Они также приказали одеться и его секретарю Джонсону, и увели их. Больше Челышев не видел ничего и не знал, в чем и куда увезли Михаила Александровича. Спустя некоторое время после этого (когда Михаил Александрович уже был увезен), Челышев сам отправился в «совдеп», как он мне говорил, и заявил там об увозе Михаила Александровича. По его словам, на это его заявление не было обращено внимания, и, спустя через час, как он мне говорил, большевики стали делать что-то вроде погони за Михаилом Александровичем, но в чем она выразилась, Челышев не говорил. На него же они произвели именно то впечатлением, что они нисколько не поспешили догонять Михаила Александровича и вообще как бы не обратили должного внимания на его заявление.
Я забыл еще сказать, что когда Михаил Александрович уходил из номера, Челышев ему сказал: «Ваше Высочество, не забудьте там взять лекарство». Это были свечи, без которых Михаил Александрович не мог жить. Приехавшие как-то обругались и увели Михаила Александровича. Лекарство же так и осталось в номере.
На другой же день после этого Челышев был арестован, и как я потом читал в Тобольске в газетах, был расстрелян.
В ночь на 22 августа по старому стилю меня привели из камеры в контору. Тут же были и Гендрикова со Шнейдер. Отсюда нас повели в Арестный дом и ввели в особую комнату, где было 8 человек. Здесь же было 22 вооруженных человека. Это были, очевидно, палачи. Среди них были и русские, но по большей части были не русские, а видимо латыши, хотя, быть может, были и мадьяры. Командиром у них был какой-то человек в матросской одежде. Мы сидели, ждали света. Гендрикова мне шепнула, с чьих-то слов, что нас отведут в пересыльную тюрьму, а потом отправят в Москву или Петроград. Я не стал ей возражать, хотя и ясно видел, куда нас поведут. Повели нас за город. Кончились строения, показался лесок. Стали подходить, должно быть, к месту казни нашей, потому что наши палачи стали услужливо предлагать нам свои услуги: «Позвольте, я понесу ваши вещи». Очевидно, каждый, желая сейчас же завладеть нашими вещами, чтобы потом не делиться ими с другими. Потом нас остановили. Я улучил минуту и перепрыгнул канаву, которая была около меня. Я бросился бежать. В меня было выпущено три пули. Я упал, потерял шляпу и слышал вдогонку мне слова: «Готов!» Но я тут же поднялся и снова побежал (упал я после второго выстрела). В меня был произведен третий выстрел, но Господь Бог меня сохранил, и я убежал. 43 суток я блуждал и вышел на линию железной дороги в 70 верстах от Екатеринбурга на территорию, свободную от большевиков.
Показание мое, мне прочитанное, записано правильно. Алексей Андреевич Волков. Судебный следователь Н. Соколов.
С подлинным верно.
Судебный Следователь по особо важным делам Н. Соколов
ГА РФ. Ф. 1837. Оп. 4. Д. 4. Л. 10-11. Заверенная копия. Подпись - автограф; Гибель членов Дома Романовых на Урале летом 1918 г. Материалы предварительного следствия судебного следователя по особо важным делам при Омском окружном суде Н. А. Соколова: Сб. документов / Отв. ред. и отв. сост. О. В. Лавинская; сост. В. М. Хрусталев. М.: Кучково поле, 2017. С. 366-368.