К. Ю. Могаричев
Государственный архив Республики Крым

«КРЫМСКИЙ ПРОЕКТ»
ЕВРЕЙСКОЙ АВТОНОМИИ В 1920-е гг.:
МЕЖДУ СОЦИАЛЬНЫМ И НАЦИОНАЛЬНЫМ

Аннотация. В статье рассматривается генезис и развитие проектов создания еврейской национально-территориальной единицы на территории Крыма и Южной Украины, которые в историографии объединяют под названием «Крымский проект». Впервые он был предложен журналистом газеты «Правда» Абрамом Брагиным в ноябре 1923 г. Затем он был несколько видоизменен Юрием Лариным и предложен на рассмотрение Политбюро ЦК ВКП(б) в 1926 г. Демографической базой для создания такого образования должны были стать еврейские крестьяне-переселенцы. Однако если аспект сельскохозяйственного переселения активно обсуждался, то «национальная» часть проекта в дискурсе появлялась редко. Это объяснялось тем, что «Крымский проект» страдал неопределенностью конечных целей и задач, а выдвижение лозунга «еврейского отечества», по мнению авторов проекта, могло повредить его реализации. Создание еврейской автономной области или республики считалось автоматическим итогом успешной сельскохозяйственной колонизации, и, таким образом, евреи будут включены в «семью советских народов». Подобный подход во многом базировался на «Сталинском» понимании нации. Позднее «Крымский проект» стал идеологической основой для создания в 1934 г. Еврейской автономной области на Дальнем Востоке РСФСР.

Ключевые слова: Крымская АССР, Крым, национальная политика, коренизация, Еврейская автономная область, евреи, еврейская сельскохозяйственная колонизация, Юрий Ларин, СССР

«Крымским проектом» в широком смысле в историографии принято называть процесс еврейского сельскохозяйственного переселения, развернувшийся в СССР в Северном Причерноморье в 20–30-е гг. ХХ в. При этом на фоне аграризации еврейского населения возникали предложения, предполагавшие создание еврейской советской национальной территориальной единицы - автономной республики или области. Это и называется «Крымским проектом» в узком смысле слова или «национальным» компонентом.

Данной проблемой занимались такие авторы, как Цви Ги-тельман [1], Мордехай Альтшулер [2], Йонатан Декель-Хен[3], Алан Кагедан [4], Аркадий Зельцер [5], Матитьягу Минц [6], Геннадий Васильевич Костырченко [7], Михаил Геннадьевич Агапов [8] и другие.

В настоящее время в исторической науке по вопросу взаимосвязи социального и национального в «крымском проекте» существует несколько подходов:
1. Игнорирование. В работах исследователей, посвященных сельскохозяйственной колонизации, проблема проектов автономной единицы отсутствует.
2. Упоминание в контексте еврейской сельскохозяйственной колонизации, когда теме отводится минимальное значение. Проекты автономии рассматриваются сторонниками данного подхода как частный случай еврейского сельскохозяйственного расселения, который не влиял или влиял слабо на общий характер процесса, являясь его издержкой.
3. Параллельное и равноценное отношение к национальному и социальному контексту колонизации. Данные авторы рассматривают еврейскую сельскохозяйственную колонизацию и проекты автономии как параллельные явления.
4. Приоритет национально-территориальной автономии над проблемой колонизации. Создание национальнотерриториальной автономии являлось, по мнению этих авторов, непосредственной целью сельскохозяйственной колонизации.

Идея аграризации еврейского населения на территории России не нова. Несмотря на то, что с момента введения Черты оседлости в конце XVIII в. евреям законодательно запрещалось проживание в сельской местности, в начале XIX в. на территории Южной Украины (Херсонская и Екатеринославская губернии) в рамках эксперимента были созданы ряд еврейских сельскохозяйственных колоний. Требование разрешить еврейскому населению заниматься сельскохозяйственным трудом было частью политической программы многих еврейских национальных партий (как сионистского так и не сионистского направления) в Российской империи. В период Гражданской войны на территории Крыма левыми сионистами из организации «Гехалуц» был образован ряд сельскохозяйственных коммун, которые должны были играть роль «тренировочных лагерей» для будущих поселенцев в Палестине. В дальнейшем эти поселения были включены в цепь населенных пунктов, образованных сельскохозяйственной колонизацией в 1920–1930-е гг. [9. С. 82–85].

Кроме того, в условиях проведения советской национальной политики, в целях формального уравнения евреев с другими народами СССР, ставился вопрос о превращении дисперсно расселенного еврейского населения в территориальную советскую нацию, которая должна была бы иметь свою территорию [9. С. 91–92]. Это в целом было в рамках логики национальной политики большевиков 1920–1930-х гг., которая предполагала, что каждый советский народ должен был иметь собственную «национальную» территорию [10. С. 38].

Впервые идея «Крымского проекта» появилась в так называемом «Меморандуме Брагина» – письме советского журналиста А. Г. Брагина с предложением о создании Еврейской автономной области на территории Южной Украины, Северного Крыма и побережья Кубани с центром в г. Одесса. Базой для этого политического образования должны были стать еврейские крестьяне. Предполагалось, что такая область должна была появиться к 1927 г. [11. Л. 11–15].

Если компонент еврейской сельскохозяйственной колонизации в целом был позитивно воспринят, то вопрос о создании еврейской административно-территориальной единицы в регионе стал предметом споров как внутри советской верхушки, так и за рубежом. Многие еврейские благотворительные организации, финансировавшие еврейское переселение, опасались, что это может нанести вред еврейскому сельскохозяйственному переселению. И тем не менее некоторые зарубежные еврейские интеллектуалы искренне поддерживали данный проект, считая его выражением своих чаяний [9. С. 105–109].

В 1924 г. в целях содействия еврейскому переселению был создан Комитет по землеустройству трудящихся евреев (Ком-ЗЕТ) во главе с П. Г. Смидовичем, а в 1925 г. – Общество землеустройства трудящихся евреев во главе с Юрием Лариным (ОЗЕТ). Именно Юрий Ларин (М. А. Лурье) стал главным двигателем и лоббистом проекта, даже после того как он был отвергнут в пользу создания Еврейской автономной области на Дальнем Востоке РСФСР. Кроме того, в процессе организации сельскохозяйственной колонизации участвовали представители Центрального правления Еврейской секции при Агитационно-пропагандистском отделе ЦК ВКП(б), большинство из которых были членами ОЗЕТ и КомЗЕТ [9. С. 115–117].

В дискурсе указанных организаций в 1925–1926 гг., вплоть до Первого съезда ОЗЕТ, проектам создания еврейской автономной области или республики уделялось минимальное внимание. Основной упор в агитации уделялся в социальный аспект перевода еврейского населения на рельсы «продуктивного хозяйства». Кроме того, ОЗЕТ подобно другим общественным организациям того периода проводил кампании массовой мобилизации, причем не только среди евреев.

Однако, идеи «еврейской республики или области» продолжали жить. К 1925 г. в среде еврейской советской интеллигенции рождается консенсус, который предполагал стремление к образованию еврейской территориальной автономии в СССР в рамках сельскохозяйственной колонизации. Однако постулировалось, что она не может быть целью данного движения до момента появления подходящих условий в виде компактно заселенных еврейскими крестьянами крупных участков территории [12. Л. 54–55]. Таким образом, национальное понимание еврейской сельскохозяйственной колонизации было поставлено в подчиненное положение компоненту социальному.

В этой связи можно провести некоторые параллели с утверждением И. В. Сталина о том, что национальный вопрос в России подчинен вопросу земельному [13. С. 26]. Кроме того, в этой же работе утверждалось, что евреи не являются нацией, в том числе и потому, что у них не имеется стойкого крестьянского класса [13. C. 28].

Тем не менее публично «Крымский проект» практически нигде не обсуждался. В этой связи показательна история, произошедшая на Первой Всекрымской конференции трудящихся-евреев. Исаак Рашкес, член ОЗЕТ и инструктор по еврейским делам при Президиуме ВЦИК, поднял в своем выступлении вопрос о будущей еврейской автономии. В частности, он заявил, что «линия советской власти – это землеустройство на сплошной территории с ориентацией на автономию». Это было отражено в статье, опубликованной в газете «Красный Крым». Через несколько дней Исаак Рашкес написал, что указанные тезисы являются «явно нелепой мыслью» и возникли якобы вследствие ошибки переводчика [9. С. 126–127].

«Приазовский или Северокрымский проект», который является видоизмененным проектом А. Г. Брагина, был предложен Юрием Лариным. На заседании КомЗЕТа 18 октября 1925 г. по его инициативе было принято постановление о необходимости организации сплошного района с автономией для еврейской колонизации в Северном Крыму и Приазовье. Вскоре руководством КомЗЕТ было направлено письмо в Политбюро с предложением о создании такого региона.

Будущую автономию предполагалось назвать «Северокрымской автономной республикой или областью» (в первоначальном варианте – «Приазовской еврейской автономной областью»). В нее включались также территория Сиваша и Приазовские плавни – болотистые местности, которые необходимо было осушить. Занимаясь обоснованием «Северокрымского» варианта, Ларин разделял территорию Крымского полуострова на две части: собственно «Крым» (горная и предгорная части со значительным числом титульного населения – крымских татар); «Таврида» (степная часть полуострова с небольшой численностью крымских татар и, соответственно, «денационализированная»). «Таврида» включала в себя Джанкойский, Евпаторийский, Феодосийский (без Судакского района), Керченский округ и (иногда) полуостров Чонгар. Последний являлся частью не Крымской АССР, а УССР. В первую очередь для еврейского расселения предполагалось отвести Евпаторийский и Джанкойский районы (около 10 000 км²). Во вторую очередь расселение проводилось в Плавненско-Керченском районе, в который, по мнению Ю. Ларина, должны были войти Феодосийский и Керченский округа (5347 км²) с прилегающими частями (около 3,5 тыс. км2) территории плавней по ту сторону Керченского пролива, на Таманском полуострове и полоса заболоченных территорий к северу [14. Л. 1–2].

Проект также обосновывался борьбой с сионистским движением (легальными и полулегальными партиями и группами). Считалось, что существование «еврейской территории» в СССР снимет с повестки дня вопрос сионизма, который считался «враждебной идеологией» [14. Л. 1–2].

11 февраля 1926 г. решением Политбюро ЦК ВКП(б) было принято решение об утверждении решения «Комиссии Ларина». Первым пунктом постановления было: «Держать курс на возможность организации автономной еврейской единицы при благоприятных результатах переселения». Также в документе говорилось о необходимости осуществить фактически постепенное бронирование для еврейского переселения всех не занятых трудовым землепользованием земель в бывших Джанкойском и Евпаторийском округах и о резервировании района Приазовских плавней для еврейского переселения [15. Л. 1]. Однако это постановление вызвало критику внутри Политбюро, в частности со стороны Народного Комиссара Земледелия РСФСР А. П. Смирнова, а позже – со стороны Председателя СНК Крымской АССР Вели Ибраимова.

Первый съезд ОЗЕТ 15–20 ноября 1926 г. ознаменовался открытой дискуссией по вопросу будущей «Еврейской республики», а также выступлением Председателя ВЦИК М. И. Калинина. В своем выступлении Всесоюзный староста заверил делегатов о поддержке советским руководством еврейской сельскохозяйственной колонизации, а также открыто огласил посыл на создание «Еврейского отечества» как итога сельскохозяйственной колонизации [16]. В целом такие же настроения были и среди участников самого съезда.

Например, председательствующий на съезде Ю. Ларин заявлял, что еврейская аграрная колонизация также имеет своей целью создание еврейской национально-территориальной единицы, так что нельзя отделять одно от другого [16]. Поэт Е. Ф. Добин на I съезде ОЗЕТ обозначил так: «работа социалистическая есть работа национальная», вполне соответствовал марксистскому пониманию нации и этноса в рамках концепции базиса и надстройки. Поэтому социальное и национальное являлись в своей базе одним неразрывным явлением.

Знаковым является факт, что, несмотря на то, что I съезд ОЗЕТ ознаменовался масштабной дискуссией по вопросу о будущей еврейской республике, в резолюциях съезда этот аспект практически не учтен.

В 1927 г. КомЗЕТом была организована экспедиция в Бирско-Биджанский район, по итогам которой было решено локализовать будущее «Еврейское отечество» на Дальнем Востоке СССР. В 1928 г. было принято постановление о закреплении этого района за КомЗЕТом. Постепенно менялся и сам дискурс – в случае с «Дальневосточным проектом» курс на создание еврейской национально-территориальной единицы декларировался в открытую [9. С. 156–157].

Таким образом, «Крымский проект» середины 1920-х гг., как мы уже указывали выше, страдал неопределенностью своих целей. С одной стороны, он воспринимался как инициатива по решению вопроса пауперизированного еврейского населения, а с другой – по решению статуса евреев внутри «советской семьи народов», который предполагал образование территориального «национального очага» внутри Советского Союза. Существовал консенсус, который предполагал автоматическое создание еврейской национально-территориальной единицы при появлении больших компактных массивов проживания еврейских крестьян. При этом открытое выдвижение лозунга о создании «еврейской республики или области» на территории Северного Причерноморья считалось «вредным». После закрепления в 1928 г. за Бирско-Биджанским районом статуса «будущего еврейского отечества» за «Крымским проектом» остается исключительно социальный компонент. Открытое выдвижение лозунга о стремлении к созданию «Еврейского отечества» связано с общим увеличением роли национального компонента во внутренней и внешней политике Советского Союза, а также с тем, что «Дальневосточный проект» не имел такой сильной противоречивости, по сравнению с «Крымским».

Список источников и литературы

1. Gitelman Z. Jewish nationality and Soviet politics: The Jewish sections of the CPSU, 1917–1930. Princeton (N.J.): Princeton university press, 1972. 590 p.

2. Altshuler M. Ha-yevsektsia be-vrit ha-moatsot: bein leumiyot le-komunizm (1930–1918). Tel-Aviv, 1980. 385 am. (на иврите)

3. Dekel-Chen J. L. Farming the red land: Jewish agricultural colonization and local Soviet power, 1924-1941. New Haven; London: Yale University Press, 2005. 384 p.

4. Kagedan A. L. Soviet Jewish Territorial Units and Ukrainian – Jewish Relations // Harvard Ukrainian Studies. 1985. Vol. 9. № . 1/2. P. 118–132.

5. Зельцер А. Советский подход к вопросу о национальной автономии: случай евреев // История еврейского народа в России : в 3 т. / под ред. М. Бейзера. Т. 3. От революций 1917 г. до распада Советского Союза. М.: Мосты культуры; Иерусалим: Гешарим, 2017. С. 145–165.

6. Mints M. Le-va’ayot ha-agrarizatsia ve-teritiorializatsia shel ha-yehudim be-shnat ha-esrim al pi ha-teiyot she-nakhshef be-gnizot ha-sovetiyot // Onot be-takomet Yisrael. 1995. № 5. Am. 165–182. (на иврите).

7. Костырченко Г. В. Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм. Изд. 2-е, доп. М.: Международные отношения, 2003. 784 с.

8. Агапов М. Г. А. Г. Брагин и проекты еврейского национального строительства в СССР // Вопросы истории. 2013. № 2. С. 91–100.

9. Могаричев К. Ю. «Наш новый Советский Сион»: проекты и попытки создания еврейской национально-территориальной единицы на территории Крыма в 1920–1940-е гг. Симферополь: Антиква, 2021. 272 с.

10. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 445. Оп. 1. Д. 19. Л. 11–15.

11. Мартин Т. Империя положительной деятельности: нации и национализм в СССР 1923-1939. М.: РОССПЭН, 2011. 664 с.

12. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. Р–7541. Оп. 2. Д. 11. Л. 54–55.

13. Сталин И. В. Марксизм и национальный вопрос // Сталин И. В. Марксизм и национально-колониальный вопрос. М.: Партиздат ЦК ВКП(б), 1937. С. 3–45.

14. ГАРФ. Ф. Р 7541. Оп. 2. Д. 11. Л. 1–2.

15. РГАСПИ. Ф. 78. Оп. 7. Д. 64. Л. 1.

16. Первый Всесоюзный съезд ОЗЕТ 15-20 ноября 1926 года: стенографический отчет. М.: Изд-е ЦП ОЗЕТ, 1927. 176 с.

THE «CRIMEAN PROJECT» OF JEWISH AUTONOMY 1920s:
BETWEEN SOCIAL AND NATIONAL

Mogarichev K. Y.

Abstract. The article considers the genesis and development of projects of the Jewish national territorial units in Crimean and South Ukraine, which is known as The “Crimea project”. First, “Pravda” Journalist Abram Bragin proposed it in November 1923. Further, Yurii Larin, a prominent Soviet party member changed and submitted to the Politburo in 1926. The demographical base for the project consisted of Jewish peasant settlers. However, if the social aspect of Jewish Agrarization was well known, the national one barely appeared in the discourse. The Soviet leaders were uncertain about the “Crimea project” final goals, and the slogan of “Jewish Motherland” could harm its realization. The creation of the Soviet autonomous oblast or republic was considered an automatic outcome of Jewish agrarization and Jews will include in the “Soviet Nations Family”. This approach was based on Stalin's dogma of nation. Later, “Crimea Project” become an ideological base for the creation in 1934 Jewish Autonomous Oblast in the Far East of Soviet Russia.

Key words: Crimean ASSR, Crimea, Nationalities policy, Korenizatsia, Jewish Autonomous Oblast, Jews, Jewish agricultural colonization, Yurii Larin, USSR