Н. В. Елизарова
Исторический архив Омской области

СОЦИАЛЬНАЯ ЗАЩИТА ДЕТЕЙ-СИРОТ
В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

Аннотация. Статья посвящена проблеме преодоления детской беспризорности в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., социальной защите детей-сирот, эвакуированных с оккупационных и прифронтовых территорий в Омскую область. Для раскрытия темы использовались документы Исторического архива Омской области, в которых отражена информация о деятельности органов власти по обеспечению условий для спасения жизни детей, об отправке детских учреждений в тыл, о создании детских домов в городе Омске и сельской местности, об организации в них учебного и воспитательного процесса, о повседневной жизни воспитанников. Многие архивные источники вводятся в научный оборот впервые.

Ключевые слова. Великая Отечественная война, детские дома, детисироты; Омская область; социальная работа.

С первых месяцев Великой Отечественной войны Омская область как тыловой регион стала принимать эвакуированные детские учреждения из западных районов страны, подвергшихся оккупации после начала военных действий. Работа местных властей по приему детей-сирот из прифронтовых территорий Советского Союза строилась на основе государственных резолюций. Организационно-правовые основы государственной политики по ликвидации детской беспризорности были заложены еще в довоенное время.

23.01.1942 СНК СССР утвердил Постановление № 75 «Об устройстве детей, оставшихся без родителей», определившее комплекс мер по предупреждению детской безнадзорности; в его основу положены принятые ранее законодательные акты. Согласно документу при исполнительных комитетах краевых, областных, городских и районных советов депутатов трудящихся создавались специальные комиссии по устройству детей, оставшихся без родителей, в состав которых входили заместитель председателя исполнительного комитета, представители профсоюзов, ВЛКСМ, органов НКВД, народного образования и здравоохранения. В работе указанных комиссий задействовался весь аппарат исполкомов советов депутатов трудящихся. На председателей совнаркомов союзных и автономных республик, исполнительных комитетов краевых, областных, городских и районных советов депутатов трудящихся возлагалась личная ответственность по устройству детей, оставшихся сиротами или потерявших родителей при переезде в другую местность [1]. Задача по выявлению всех безнадзорных детей и размещению их в приемниках-распределителях, куда направлялись дети в возрасте до 15 лет включительно, возлагалась на НКВД СССР. Пребывание в приемниках-распределителях продолжалось около двух недель, после чего дети до 14 лет в случае невозможности возвращения их родителям направлялись через органы народного образования в соответствующие детские учреждения или определялись на патронирование, а дети старше 14 лет устраивались на работу в промышленности или сельском хозяйстве. Дети в возрасте до 3 лет направлялись через местные органы здравоохранения в детские учреждения или на патронирование. Данным постановлением предусматривалось также ведение системы учета детей. С этой целью был создан Центральный справочный адресный детский стол, а при областных, краевых, городских и районных отделениях НКВД начали работу справочные столы, которые регистрировали детей, находившихся в приемниках-распределителях, направленных в детские учреждения, на патронат или на производство.

08.04.1943 постановлением СНК РСФСР года был утвержден еще один важный нормативный документ – инструкция Наркомпроса РСФСР, Наркомздрава РСФСР, Наркомюста РСФСР «О патронировании, опеке и усыновлении детей, оставшихся без родителей», которая регламентировала такую форму общественной помощи детям-сиротам, как устройство в семью [2. Л. 27–32 об.]. Согласно этому документу имели место различные виды устройства сирот: патронирование (воспитание ребенка в семье на дому у воспитателя, являющегося сотрудником уполномоченной организации – колхозом, отделом народного образования, здравоохранения, кассой взаимопомощи – по патронату на договоре); опекунство (принятие в дом ребенка до 14 лет на правах воспитуемого); усыновление (принятие в семью ребенка на правах кровного); попечительство (предусматривалось для детей старше 14 лет). Семью, изъявившую взять на воспитание ребенка, тщательно обследовали. Лица, лишенные избирательных прав, к воспитанию не допускались.

Стремительное наступление гитлеровских войск летом 1941 г. способствовало скорейшей отправке детей на восток страны. Выявленные архивные документы свидетельствуют, что в Омскую область эвакуированные дети начали прибывать начиная с 9 августа 1941 г. Первая партия маленьких беженцев включала воспитанников московских детских домов (с августа по ноябрь 1941 г. из Москвы прибыло 6 детских учреждений, 1 детский сад с общим количеством 1100 человек) [3. Л. 108]. В августе 1941 г. в Омскую область прибыло 3963 детей, которые были распределены по районам следующим образом: Павлоградский район – 100 человек, Черлакский – 200, Саргатский – 75, Горьковский – 80, Тюкалинский – 215, Крутинский – 200, Седельниковский – 100, Тевризский – 300, Усть-Ишимский – 130 [4. Л. 19]. Позднее прибыли детские учреждения из Украины и других уголков страны. Из Запорожья на рассматриваемый период в Омскую область поступило 3 детских дома с количеством 800 человек и 2 ленинградских детдома с количеством 375 человек [4. Л. 19]. В архивном фонде Омского областного исполкома за 1941–1942 годы имеется список детских учреждений, размещенных на территории Омской области за вышеупомянутый период, согласно которому в Омск прибыло 23 956 детей [5. Л. 120–122 об.].

Работа по приему эвакуированных детей осуществлялась в соответствии с законодательством под контролем местных властей, на которых было возложено обеспечение беженцев всем необходимым: транспортом, продуктами питания, одеждой и инвентарем. В Омске встреча и прием детей проводились с участием представителей госсанинспекции и врачей-педиатров. Дети поступали ослабленные, изнуренные долгой дорогой. При приеме и размещении в детских домах обязательными процедурами были медицинский осмотр и полная санитарная обработка, проводившаяся в бане № 3 Дорсанотдела [6. Л. 85]. Во избежание контакта заболевших детей со здоровыми предусматривался карантин. С прибывшими в область детскими эшелонами завозились инфекционные заболевания: корь, скарлатина, дифтерия, коклюш, дизентерия и др. «Наибольшее распространение среди детей дала коревая инфекция… как наиболее летучая и заразная среди детей она дала в октябре 1941 г. 2267 случаев против 378 за этот же месяц 1940 г.» [7. Л. 23]. Больных детей госпитализировали. Омский Облздравотдел организовывал необходимое лечение и уход, снабжение стационаров сывороткой и медикаментами. Нередко помощь не оказывалась своевременно, и дети умирали; смертность увеличивалась в результате дистрофии или осложнений болезни.

Хронологически процесс приема эвакуированных детей можно условно разделить на три этапа: 1) август – ноябрь 1941 г., когда состоялось массовое прибытие детей (с начала войны на территории Омской области было размещено 14 500 эвакуированных); 2) август – сентябрь 1942 г. (принято 5698 детей); в числе этой партии были ленинградские ребятишки, пережившие жестокую блокадную зиму, истощенные физически, с тяжелой морально-психической травмой; 3) июнь–июль 1943 г. (принято 1200 детей из освобожденных районов Ворошиловградской, Курской, Харьковской областей) [8. Л. 17].

На 1 августа 1944 г. в Омской области находилось 217 детдомов и интернатов с общим количеством 23 190. Из них детдомов 146 и 71 эвакуированный интернат. Также открыто 3 колхозных детдома на 175 человек (Тарский район – 100 воспитанников, Ишимский – 35, Щербакульский – 40). Кроме того, в области имелось 5 эвакуированных домов ребенка и 3 яслей [9. Л. 44].

Омская область оказалась в числе регионов СССР, куда было отправлено значительное количество детей из Ленинграда. В решении Исполкома Омского областного Совета депутатов трудящихся от 01.11.1941 № 1752 «О размещении детей, эвакуированных из г. Ленинграда и ростовских детей в Омскую область» имеется информация о приеме 14 000 человек [10. Л. 1], в служебной записке от 02.03.1942 уполномоченного Исполкома Ленгорсовета депутатов трудящихся Дворского в Исполком областного Совета депутатов трудящихся – о размещении в 36 районах области свыше 100 детских учреждений Ленинграда [11. Л. 20]. Непосредственно детских домов из Ленинграда насчитывалось 32 с количеством детей 3 200 человек; общая смертность от прибывших составила 0,5 % (т. е. 18 человек; как правило, в это число входили дети, не оправившиеся после перенесенной блокады) [12. Л. 135]. Всего на протяжении военного периода в Омской области было размещено 15 938 маленьких эвакуированных ленинградцев [13. С. 53].

В связи с прибытием большого количества эвакуированных детей возникла проблема их размещения. В служебной документации Омского областного отдела здравоохранения за 1944 г. обнаружено письмо начальника санитарной части АХО УНКВД капитана медицинской службы Окишева заведующему Омского облздравотдела Ларину с требованием прекратить размещение детей из Абатского района в эвакуированный интернат закрытого типа для детей сотрудников НКВД Ленинградской области, в противном случае была высказана угроза о доведении сего факта до руководства НКВД СССР [14. Л. 15].

Основной контингент детских домов составляли дети, потерявшие всю семью, и дети, которые имели одного из родителей или родственников, заменивших родителей. Но имеют место случаи, когда в число воспитанников детских домов входили и те, у кого были живы родители. Голод приводил людей в отчаяние. Родители, не в силах прокормить детей самостоятельно, пытались пристроить их в детские дома. В частности, в архивном фонде Минздрава Омской области за 1944 г. имеется письмо приехавшей из Москвы Пилигузовой Л. П. директору облздравотдела Велтеру с просьбой принять в эвакуированный из Ленинграда в д. Редкое Называевского района детский дом девочку 12 лет и мальчика 2 лет «на питание»: «Мое положение крайне бедственное, сама я не совсем здоровая, и обеспечить семью мне очень тяжело. Дети в настоящее время голодают» [15. Л. 6]. Но детские учреждения, будучи переполненными, не принимали детей от живых родителей, даже если они были обречены на голодную смерть. Будучи в безвыходном положении, родители были вынуждены отказываться от собственных детей, давая тем самым им шанс на спасение.

Если говорить о видовых характеристиках детских домов, куда направлялись маленькие беженцы, то еще до войны в СССР действовала широкая разветвленная сеть государственных образовательно-воспитательных учреждений для детей-сирот. По источнику финансирования детские дома разделялись на государственные (существующие за счет госфинансирования) и колхозные (источником содержания выступали фонды совхозов, колхозов и личные средства колхозников). Поскольку перечисления из колхозных фондов не всегда имели стабильный характер, впоследствии колхозные и межколхозные детские дома были переданы в ведение Наркомпроса, на государственное финансирование. По возрасту воспитанников детские дома подразделялись на три вида: дошкольный (для детей в возрасте от 3-х до 7-ми лет), школьный (для детей от 8-ми до 18-ти лет включительно), смешанный. Детский дом последнего типа получил широкое распространение в годы войны: в нем воспитывались дети из одних семей дошкольного и школьного возраста, благодаря чему братьев и сестер перестали разлучать. Так называемых трудных подростков отправляли в детский дом с особым режимом. Помимо содержания, образования и воспитания детей, лишившихся родителей, решалась также идеологическая задача – формирование идейно-нравственного облика подрастающего поколения в русле коммунистических убеждений.

Особо стоит упомянуть о ведении делопроизводства в детдомах. На каждого ребенка, прибывавшего в детский дом, в целях обеспечения тщательного и систематического учета заводилось личное дело, в котором отражались следующие документы: 1) личная карточка (форма № 1) с общими сведениями о ребенке-сироте (фамилия, имя, отчество, пол, время рождения или возраст, место рождения, кого имеет из родителей или близких родственников, их адрес и занятие); 2) свидетельство о рождении или справка о возрасте; 3) характеристика из школы или детского дома, откуда передан ребенок; 4) сведения об успеваемости и поведении в школе; 5) справка врача о состоянии здоровья; 6) книга движения ребенка, которая поступала из приемника или отдела народного образования и где были указаны: ФИО ребенка; возраст или год рождения, когда прибыл и по какому документу, откуда прибыл (АССР, край, область, район, город, село), имеет ли родителей или лиц, их заменяющих, место работы, точный адрес, когда выбыл, куда выбыл и по какой причине [16. Л. 44, 45]. Личные дела велись воспитателями групп под руководством заведующих по учебно-воспитательной части. При переводе воспитанника в другой детский дом передавалось и его личное дело. Выдача на руки воспитанникам личных дел не допускалась. При выводе их в самостоятельную жизнь дело оставалось в архиве детского дома. В детских домах и интернатах для эвакуированных детей, имеющих родителей, было принято ведение других личных карточек (по форме № 3).

Работа по устройству сирот в детские учреждения осложнялась тем, что размещением прибывших приходилось заниматься в тяжелых, практически экстремальных условиях. Не хватало помещений для нормальных условий проживания, бань, прачечных, изоляторов. Ремонтировать старые и строить новые помещения было трудно из-за отсутствия транспорта, квалифицированной рабочей силы (плотников, печников), строительных материалов (стекла, извести, гвоздей, теса). Вся тяжесть проведения ремонтных работ ложилась на плечи работников детдомов и старших воспитанников. «Ребята сами подвозили для ремонта двери, землю на потолок, утепляли сами помещения глиной» [17. Л. 230]. Трудности были и с освещением: детские дома, как правило, освещались коптилками или свечами, что не исключало возникновение пожара, и потому у детей не было возможности полноценно готовить домашние задания.

Большинство детских домов и интернатов были размещены в сельской местности, что объяснялось возможностью обеспечить детей продуктами сельского хозяйства: мукой, молоком, мясом, яйцами, маслом, овощами. На заседании Исполкома Омского областного Совета от 28.12.1941 было принято решение обязать председателя Облпотребсоюза развернуть во всех районах области заготовки дикорастущих ягод и организовать ловлю свежей рыбы для снабжения продуктами питания детских интернатов [18. Л. 23]. Немалую роль в обеспечении детей продуктами питания играли подсобные хозяйства детских учреждений. Так, один из ленинградских детдомов эвакуировался со своим подсобным хозяйством: лошадьми, коровами и овцами [19. Л. 106–106 об.]. К примеру, в 1942 г. хозяйство Ленинградского интерната № 32, расположенного в с. Кейзес Седельниковского района, имело огород 0,08 га, на котором сажали овощи, участок площадью в 3 га в поле, где сеяли рожь, овес, а также 3-х коров, дававших в день 8 л молока [20. Л. 6–6 об.], а подсобное хозяйство Ленинградского интерната № 132 в 1944 г. состояло из 2-х коров, 2-х лошадей, 2-х свиней; в период посевных работ там высаживались овес, рыжик, картофель, овощи, а осенью проходил сбор шиповника, горицвета [21. Л. 1]. Помощь детдомам оказывали и организации-шефы. Так, детдому № 32 колхозы «Красный партизан», «Искра», «Заря» помогали в доставке дров, продуктов, уборке урожая, вывозке сена.

Вопросами питания эвакуированных детей занимался Омский областной отдел народного образования, который каждый месяц подготавливал перечень продуктов, необходимых для питания. Согласно этому перечню на одного ребенка в месяц приходились следующие нормы продуктов питания: мясо (рыба) – 1500 г; яйца – 15 шт.; жиры – 500 г; сыр – 200 г; сметана – 300 г; сахар и кондитерские изделия – 500 г; крупа и макаронные изделия – 1500 г; картофель, овощи – 7500 г; молоко – 3 л; хлеб (в день) – 500 г; мука – 750 г; чай – 25 г; кофе – 60 г; соль – 400 г; сухофрукты – 300 г; какао – 60 г [22. Л. 230 об.]. Однако официальные цифры были далеки от реальных. Так, в отчете от 15.10.1942 г. указывалось, что в квартал на ребенка животного масла приходилось 120 гр, молока – 17 литров, мяса – 364 г, крупы – 450 г в месяц [23. Л. 8–8 об.]. В докладной записке о состоянии эвакуированных домов в Омскую область указывалось, что продукты отпускались в количестве, не обеспечивающем нормального питания ребенка: 3 гр. масла в день вместо 40 г, 19 г мяса вместо 75–100 г, 45 г молока вместо 300 г [24. Л. 184]. Отчеты отражали общую проблему – нехватку продуктов, в связи с чем основной рацион детей составляли капуста и картофель. Продукты питания выделялись через облпотребсоюз и горторготдел. Были известны случаи, когда продукты не доходили до детей (факты «разбазаривания» продуктов питания зафиксированы, к примеру, в Тевризском районе) [25. Л. 103]. По справедливому замечанию К. Г. Букреневой, «многое в тех тяжелых условиях определял человеческий фактор. От личности завхоза, воспитателя, директора, председателя колхоза напрямую зависело благополучие детей» [13. С. 119].

Однако жилищно-бытовые условия сельских детдомов были гораздо хуже городских. Как правило, детей размещали в помещениях, непригодных для проживания – школах, объектах соцкультбыта. Помещения были маленькими, дети жили скученно, спали в кроватях по двое, потому что не хватало кроватей. В детских домах ощущалась острая нехватка нательного и постельного белья, вещей, обуви, дефицит мыла. Так, в детдомах Тарского района «наряды на промышленные товары в первое время для детских учреждений не отоваривались. К 1944 г. во всех детдомах одно пальто и одна пара валенок приходились на 3–4 воспитанников, в детском доме № 39 не имелось ни одной смены белья, около 50 детей спали на голых досках» [26. С. 157–161]. По сведениям отчета о состоянии работы детдомов, эвакуированных в Омскую область за 1941–1945 годы, «все детские дома привезли с собой мягкий инвентарь и обмундирование. Но отдельные детдома, как, например, Запорожский № 8, все привез в таком ужасно запущенном состоянии, что пришлось в Омске заменить все матрасики, а старые, полусгнившие от грязи – выбросить… Валенок на 2276 человек привезено с собой 530 пар, теплых пальто – 1916» [19. Л. 106–106 об.].

Несмотря на трудности, связанные с бытовыми условиями проживания, дети получали полноценное образование и воспитание. Учеба ежедневно контролировалась воспитателями: проверялись письменные задания, проводился устный опрос на знание предметов. Старшие дети систематически знакомились с материалами центральной периодики, младшие – читали газеты «Пионерская правда», «Дружные ребята». Каждую субботу проводилась линейка по итогам учебы за неделю, в начале линейки освещалось международное положение Советского Союза. Ежедневно дети слушали последние известия (в каждой спальне было радио). Все выступления И. В. Сталина слушались коллективно. К примеру, в течение 1944–1945 гг. воспитатели Ленинградского интерната № 132 проводили читательские конференции по произведениям Джека Лондона, Горького, Шекспира, Пушкина. В группах с преобладанием мальчиков были прочитаны книги из жизни моряков и путешественников. В течение учебного года ребята занимались творческой самодеятельностью; приняли участие в таких постановках, как «Юность отцов» по произведению Б. Горбатова, «Русские люди» К. Симонова, «Цыганы» и «Евгений Онегин» А. С. Пушкина, «Свинопас» Г. Х. Андерсена, «Месть Амура» Т. Щепкиной-Куперник, «Розочка и Беляночка» братьев Гримм [27. Л. 2 об.-3].

Несмотря на то, что проживание эвакуированных в Омскую область детей носило временный характер, т. е. подразумевалось, что после окончания войны они смогут вернуться в родные края, воспитанники детских домов изучали сибирскую местность: знакомились с видами деревьев, собирали природный материал (листья, цветы, травы) и засушивали гербарии.

Все дети (за исключением тех, у кого во время военных действий погибли родители) вели регулярную переписку с родными; маленьким детям воспитатели помогали писать письма и поддерживать связь с близкими, помогали розыску родителей и других близких родственников.

Особое отношение уделялось приобщению к труду. Детей привлекали к работе на колхозном поле, уходу за скотиной, прополке огорода, сбору ягод (шиповника, клюквы и др.). Девочки научились вязать носки, штопать чулки, вышивать, заниматься починкой белья и одежды. Мальчики производили мелкий ремонт мебели: скамеек, топчанов. Летом занимались ловлей рыбы.

Сложности военного времени сказывались и на показателях успеваемости ребятишек. Но, «несмотря на ряд существенных факторов, оказывавших неблагоприятное влияние на деятельность местных школ: низкий уровень образования педагогов, плохая материальная база, отдаленность населенных пунктов – качество учебы воспитанников детских домов было в целом выше, чем у местных детей, и успеваемость их составляла не ниже 90 %, а качество обучения – 20–25 %» [13. С. 135].

Повседневные обязанности, связанные с организацией режима дня воспитанников, учебы, труда и отдыха, ложились на плечи рядовых воспитателей. Отчеты по-разному характеризуют педагогов младшего звена. К примеру, воспитатель Ленинградского интерната № 132 Гемборжевская Е. Ф. имела репутацию человека, «обладавшего памятью и знаниями», помогавшего детям по всем предметам, «сумевшего воспитать в детях настоящую любовь к труду», а воспитатель Генбер Э. Ю. организовала хороший хор, выступающий в городском клубе и «пользующийся большой любовью у публики» [28. Л. 6 об.]. Но в профессии встречались и случайные люди, равнодушные к нуждам детей; от таких работников быстро избавлялись. Так, воспитатель детдома № 32 Архангельская А. Г. была уволена «как работник, не соответствующий своему назначению» [28. Л. 6 об.]. В отчетах неоднократно отмечалась низкая квалификация поваров и кухонных рабочих, отчего «пища не всегда была вкусно приготовлена», а в помещениях царили грязь, антисанитария, но такие проблемы, несмотря на тяжесть военного лихолетья, нехватку рабочих рук, старались устранять.

Огромную роль в судьбе детей-сирот сыграли общественные организации: профсоюзные, комсомольские. 6.09.1941 ЦК ВЛКСМ принял постановление, обязывающие комсомольские организации оказывать помощь эвакуированным детским учреждениям. На протяжении всего военного времени комсомольцы оказывали шефскую помощь детским домам, школам-интернатам, детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей. Помимо помощи ВЛКСМ были вдохновителями для воспитанников детдомов и организаторами ряда патриотических акций. В конце 1941 г. омские комсомольцы организовали сбор финансовых средств в фонд обороны со стороны детских домов: «Тарский детский дом № 4 выдергал 55 га льна и сдал в фонд обороны деньги, вырученные за тонну ягод, собранных ребятами. Особенно довольны колхозники Тарского района помощью детского дома № 8 им. Чкалова. Ребята пропололи 184 га пшеницы, связали 2 тысячи веников для кормов. Воспитанники Черлакского детского дома заработанные 230 трудодней в колхозе – передали деньги в фонд обороны. Ново-Александровский детский дом накосил сена и сдал в фонд обороны. Воспитанники детского дома им. Красной Армии сдали в фонд обороны 300 кг металлолома и связали колхозу 1000 веников для корма скоту. Дети детского дома им. 10 лет Октября заработанные в совхозе деньги передали также в фонд обороны… Много посылочек от ребят детских домов послано на фронт доблестным защитникам Родины: воспитанники детского дома им. Красной Армии послали библиотечку, пошили носовые платки и воротнички и уже получили с фронта ответ с большой благодарностью за присланные подарки… К годовщине Октябрьской революции тысячи подарков приготовят дети и пошлют на фронт, детские дома, расположенные в лесной местности, соберут для госпиталей ягоды шиповника, детдом им. 10-летия Октября взял на себя обязательства собрать и сдать для раненых тонну брусники, все рукодельные кружки будут шить рукавицы и другие теплые вещи. В детских домах воспитываются патриоты, которые любят свою Родину и сделают для нее все, чтобы помочь старшим прогнать с родной земли ненавистных фашистов» [29. Л. 105]. Характерной особенностью времени было ведение переписки воспитанников детдомов с бойцами Красной Армии.

Если говорить об отношении местного населения к эвакуированным детям, то оно было теплым, заботливым. К примеру, ленинградских ребятишек, направленных на север Омской области, в августе – сентябре 1942 г. встречали с пирогами, вареньем, цветами. Население выходило целыми поселками на пристань встретить детдом, женщины на руках переносили ребятишек с парохода, наблюдалось материнское отношение к обездоленным ребятишкам.

Подводя итоги, можно констатировать, что социальная защита детей-сирот в годы войны достигалась совместными усилиями государственных учреждений, общественных организаций, частных лиц. Задача сохранения жизни и здоровья эвакуированных детей сочеталась с идеологической миссией – воспитать подрастающее поколение в духе патриотизма, верными сынами партии. Забота о детях выражалась, главным образом, в стремлении создать для них приемлемые бытовые условия проживания и содержания, снабдить продуктами питания и одеждой, организовать полноценный учебный процесс и воспитательную работу. Обеспечивая проведение санитарно-гигиенических мероприятий, не уделялось внимания сложному психологическому состоянию детей – очевидцев военных событий, получивших тяжелую моральную травму.

Список источников и литературы

1. Постановление СНК СССР «Об устройстве детей, оставшихся без попечения родителей» от 23. 01. 1942 г. № 75 (дата обращения: 12.08.2019).

2. Исторический архив Омской области (далее – ГИАОО). Ф. 1143. Оп. 1. Д. 331.

3. ГИАОО. Ф. 437. Оп. 9. Д. 894.

4. ГИАОО. Ф. Р-437. Оп. 21. Д. 86а.

5. ГИАОО. Ф. 437. Оп. 9. Д. 894.

6. ГИАОО. Ф. 1143. Оп. 1. Д. 222.

7. ГИАОО. Ф. 235. Оп. 9. Д. 36.

8. ГИАОО. Ф. 1143. Оп. 9. Д. 331.

9. ГИАОО. Ф. 1143. Оп. 1. Д. 331.

10. ГИАОО. Ф. 1272. Оп. 1. Д. 226.

11. ГИАОО. Ф. 1272. Оп. 1. Д. 226.

12. ГИАОО. Ф. 437. Оп. 9. Д. 1113.

13. Букренева К. Г. Эвакуированные ленинградские детские дома в Ханты-Мансийском национальном округе в годы Великой Отечественной войны: дис. ... канд. ист. – Нижневартовск, 2015. – 219 с.

14. ГИАОО. Ф. 1143. Оп. 1. Д. 331.

15. ГИАОО. Ф. 1143. Оп. 1. Д. 331.

16. ГИАОО. Ф. 1272. Оп. 1. Д. 185.

17. ГИАОО. Ф. 1272. Оп. 1. Д. 185.

18. ГИАОО. Ф. 437. Оп. 9. Д. 894.

19. ГИАОО. Ф. 437. Оп. 9. Д. 894.

20. ГИАОО. Ф. 1272. Оп. 1. Д. 241.

21. ГИАОО. Ф. 1272. Оп. 1. Д. 241.

22. ГИАОО. Ф. 1272. Оп. 1. Д. 185.

23. ГИАОО. Ф. 1272. Оп. 1. Д. 42.

24. ГИАОО. Ф. 1272. Оп. 1. Д. 42.

25. ГИАОО. Ф. 437. Оп. 9. Д. 894.

26. Тимченко Ю. В. Из жизни детских домов Тарского района Омской области в годы Великой Отечественной войны // Материалы VIII регион. науч.-практ. конф. «Вагановские чтения», посвящ. 85-летию со дня основания Тарского бюро краеведения (г. Тара, 11–12 марта 2016 г.). – Омск: Амфора, 2016.

27. ГИАОО. Ф. 1272. Оп. 1. Д. 241.

28. ГИАОО. Ф. 1272. Оп. 1. Д. 241.

29. ГИАОО. Ф. 437. Оп. 9. Д. 894.

SOCIAL PROTECTION OF CHILDREN-ORPHANS
IN YEARS GREAT PATRIOTIC WAR

Elizarova N. V., Candidate of Historical Sciences

Abstract. The article is devoted to the problem of overcoming children’s homelessness during the Great Patriotic War of 1941–1945, and to the social protection of orphans evacuated from occupation and front-line territories to the Omsk Region. To uncover the topic, documents of the Omsk Region Historical Archive were used, which reflect information on the activities of authorities in providing conditions for saving and the lives of children, on sending child care facilities to the rear, on creating orphanages in the city of Omsk and the countryside, on organizing the process in them training and education about the daily life of pupils; many archival sources are introduced into scientific circulation for the first time.

Keywords. World War II, orphanages, orphans; Omsk region; social work.