ПРАВДА «ЗЕЛЕНОЙ ВОЙНЫ»
Е. Б. Рохацевич
Аннотация. В статье рассмотрены причины возникновения «зеленого движения», его движущие силы, основные моменты и формы борьбы как со стороны участников «зеленого движения», так и со стороны большевистской власти. Причем «зеленая война» показана и через архивные документы, и через восприятие потомков «зеленых партизан» – жителей села Уйского Челябинской области.
Ключевые слова: Гражданская война, «зеленое движение», расказачивание, продразверстка, чоновцы, сталинские репрессии, Степан Выдрин, Яков Луконин.
Гражданская война – самое смутное время России прошлого столетия, которое на протяжении многих лет официальная история рисовала только двумя красками: красной и белой. На самом деле в борьбе столкнулись несколько сил, и у каждой из них была своя правда. Была она и у казачества Южного Урала, не опьяневшего от революционных свобод, а поднявшего знамя борьбы с большевиками в первые же дни октябрьского переворота 1917 года и даже после завершения Гражданской войны не сложившего оружия, а напротив – запалившего новую войну, названную в народе Зеленой. Во-первых, чтобы отличить повстанцев от красных и белых, – боролись за иные, свои интересы, во-вторых, потому что отряды борцов скрывались в лесах.
Отправимся в большое село Уйское, ныне – центр Уйского района Челябинской области, а раньше – казачья станица, и посмотрим глазами потомков казаков, участников Зеленой войны, на то время, причины восстания и само восстание.
Леса, поля, луга – земли уйских казаков. С тех пор как казаки поселились здесь в середине XVIII века, они занимались сельским хозяйством. Но самое главное, казаки были воинами, защищали рубежи России. А потому им исконно придавался особый статус, они имели свой менталитет, отличный от общероссийского, крестьянского. Казачество всегда эту «самость» явственно ощущало и энергично противилось всяческим попыткам нивелировки. Уйские казаки в этом отношении были яркими представителями этого особого этноса.
Жители Уйского, потомственные казаки Виктор Зудов и Анатолий Выдрин, вспоминают, что здешние казаки жили богато, все были грамотными, у каждого была земля, на каждую семью приходилось по пять-шесть лошадей, занимались хлебопашеством и золотодобычей.
Можно себе представить, как эти работяги от земли, которые все могли добыть своим умом и трудом, которые никогда не шли на поклон, у которых была демократическая выборность на местах, а семья и родина являлись однозначными понятиями, восприняли изменения в стране, пришедшие вместе с большевистской властью.
Этот период – звездный час комбедов, по сути, органов диктатуры на селе, местных люмпенов, первая серия расказачивания. Как раз 24 января 1919 года Яковом Свердловым было подписано директивное письмо от Бюро ЦК РКП(б) «Ко всем ответственным товарищам, работающим в казачьих районах», которое положило официальное начало политике расказачивания. Секретный документ предписывал: «Признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления». И еще одна беда пришла к вольному казачьему народу: желанный для среднерусских крестьян декрет о земле никак не подходил казачеству, которое всегда имело землю. Зато на их наделы стали посягать так называемые иногородние, пришлые люди, арендовавшие землю у казаков. Поддержанные большевиками, они требовали отобрать казачью землю.
Продразверстка… Она сыграла особую роль в развертывании Зеленой войны. Введенная в январе 1919 года и вошедшая в самый пик к середине 1920 года, продразверстка создавала сложное положение для крестьянства в Челябинской губернии. Южный Урал должен был сдать в 1920 году 17 млн пудов хлебных продуктов. Но эта цифра оказалось невыполнимой. Дело в том, что при разверстке хлеба продорганами принималась во внимание не действительная урожайность, а заранее положенная норма – 13,5 пуда с десятины посева. Во многих районах эта норма далеко превышала количество собранного урожая, так что крестьяне не в состоянии были сдать запланированный для продразверстки хлеб. Не говоря уже о том, чтобы оставить часть урожая на семена, свое кормление и фураж. К тому же продорганы не стремились урегулировать ситуацию, а только грозили арестами и конфискацией имущества [1. Л. 60]. Крестьяне видели, как новые советские чиновники занимаются самоснабжением за счет продразверстки, милиция пьянствует, процветает взяточничество. Даже чекисты, составлявшие сводки о положении в губернии, вынуждены были в своих отчетах признать и отразить подобные моменты: «Все эти факты, вместе взятые, крайне неблагоприятно отражаются на настроении населения. Есть места, где о советской власти судят только по ее административным и исполнительным органам. Десяток-другой таких “представителей” рабоче-крестьянской власти наносят немалый ущерб ее престижу» [2. Л. 54]. О настроениях в селах свидетельствует сводка губернской ЧК от 15 августа 1920 года: «Настроение населения Челябинской губернии в связи с продолжающейся выкачкой хлебных и других излишков, подводной повинностью и неурожаем хлебов сильно ухудшилось. Растет недовольство и несогласие с продовольственной повинностью и политикой и прочими мероприятиями советской власти. Недовольство продовольственной политикой объясняется зажиточностью и самодеятельностью большинства крестьян, которых нельзя сравнивать с крестьянами центральных губерний России. У здешних отсутствует хотя бы минимальное снабжение продуктами фабрично-заводского производства, мануфактурой, спичками, мылом, бумагой, солью, дегтем и т. д. Выполнившим разверстку скота в данное время запрещено продавать излишки, что вызывает сильное недовольство крестьян. Все это вместе создает почву для контрреволюционной агитации и натравливания крестьянских масс на советскую власть и ее мероприятия» [3. Л. 22].
Положение крестьянско-казачьих хозяйств усугублялось введением в конце 1919 года всеобщих трудовых и гужевых повинностей и созданием трудармии, куда насильственно загонялись селяне для строительных, заготовительных работ, очистки железнодорожных путей и многого другого [4. Л. 12]. Крестьян заставляли делать все, только не заниматься своим основным делом – кормить народ и собственную семью. Что делать, куда деваться от произвола новой власти? Ответ напрашивался сам собой – сопротивляться. «С чего началось восстание? Что послужило взрывателем? – рассуждает Анатолий Выдрин. – То, что у селян начали отбирать вообще весь хлеб, а не только то, что положено по продразверстке. Мужиков отсылали в город в трудармию, а дома урожай зреет, убирать некому, семья голодная. Продразверстку сдавать надо. Безвыходная ситуация. Влево пойдешь, вправо пойдешь… Куда крестьянину податься?..».
Не прошло и двух недель после объективной информации чекистов, приведенной выше, как запылало восстание, особенно разгоревшееся вокруг Уйской станицы и в южной части Челябинской губернии. Кто стал главной силой сопротивления? Те же солдаты, воины-казаки, вернувшиеся с фронтов Первой мировой и Гражданской войн, распознавшие суть уже раскручивающейся репрессивной машины на селе и не пожелавшие защищать советскую власть. Дезертиры, т. е. те, кто отказался от мобилизации на западный фронт, на войну с Польшей (1920). Конечно, для советской власти повстанцы, называвшие себя Зеленой армией, были бандитами.
Из сводки ЧК за период с 1 по 15 сентября 1920 года: «Отряды доходят до 1000 штыков и более... Если раньше наблюдалось только недовольство действиями советской власти, то теперь открытые выступления и открытая поддержка всех возникших на этой почве белогвардейских и дезертирских банд... В Миасском уезде бандитами был произведен налет на Уйскую станицу. В Уйской убито девять человек, в числе которых председатель Уйского станичного исполкома Копырин, начальник милиции Верхнеуральского уезда Соколов и начальник районной милиции Воронин. Милиционеры и члены коммунистического союза молодежи под угрозой были вынуждены записаться добровольцами в ряды банды. Бандиты ограбили склад, захватили около миллиона рублей, разное продовольствие. Бандой командует Луконин, бывший учитель Фоминского поселка, его помощники Выдрин и сотник Лузин из поселка Косогорка. К северу от станицы Уйской дезертиры заняли поселки Выдринский, Пичугинский, Поляковский. Банды поддерживаются казаками. Казак поселка Приданниково Уйской станицы Захаров Федор Максимович, 55 лет, был замечен в связях с бандой. Руководители банд пользуются сочувствием у населения. На убийства отдельных лиц надо отвечать массовыми уничтожениями всех сочувствующих бандитам» [5. Л. 44].
Кто же такие лидеры Зеленой армии Луконин и Выдрин? Бандиты с большой дороги?
Петр Приданников, племянник того самого Степана Выдрина, рассказывает: «Степан Алексеевич Выдрин был очень непростой человек. Во время восстания ему было всего-то 24 года. К тому времени он уже успел поучаствовать в Первой мировой, где отличился и вернулся с наградой. В Гражданской войне в чине хорунжего воевал в Оренбургской армии на стороне белых, но сам сдался в плен красным, разочаровавшись в белом движении. В 1920 году был мобилизован в Первую революционную армию труда, его направили работать в Челябинск, в шорно-седельную мастерскую, делать хомуты, уздечки и вожжи. Представьте себе, молодой, красивый, сильный парень, активный по жизни, очень живой, подвижный, всегда брал ответственность на себя, готов был встать на защиту слабых, как рассказывала бабушка, тачает сапоги в городе, а в это время его престарелые родители и четыре сестры в возрасте до 15 лет в деревне бедствуют. В семье Выдриных, кроме Степана, еще было два брата – Петр и Михаил, один мобилизован в красную армию, другой – в белую, ну и Степан в красной армии, только на трудовом фронте. Лето наступает, разгар посева, а работать некому. Вот Степан решил самовольно вернуться домой, в родной поселок, в Выдрино, вынужден был, как дезертир, скрываться в уйском лесу. Из таких же, как он, молодых людей, организовал отряд и возглавил его».
О другом руководителе повстанцев Зеленой армии Якове Луконине тоже сохранилась память в селе Уйском. Александр Усцелемов, потомственный казак, говорит, что Яков Григорьевич еще до революции был зрелым по своим взглядам казаком, всегда резал в глаза правду-матку, был человеком образованным, интеллигентным, служил учителем в поселковых школах 2-го военного отдела Оренбургского казачьего войска. После резкой критики царизма и церкви его уволили, он обосновался в поселке Фоминском, тоже служил учителем, воспитывал ребятишек. Принимал активное участие в казачьем движении, состоял членом ревизионной комиссии Оренбургского казачьего войска, на окружном казачьем круге в апреле 1917 года его избрали членом президиума, на войсковом круге в том же году выдвинули делегатом в числе тринадцати на 2-й общеказачий учредительный съезд, который проходил в Петрограде. Был сторонником советской власти, в 1918 году участвовал в станице Уйской в съезде Советов. Но после окончания гражданской войны в 1919 году увидел, какой разор несет эта власть народу, и переменил отношение к ней, стал резко критиковать ее. Вынужден был вместе с женой и двумя детьми уехать в дальнюю деревню Кибирянку. Перешел на нелегальное положение, организовал отряд, который и начал бороться против политики советской власти.
Главный лозунг Зеленой армии – «Советы без коммунистов! Да здравствует Учредительное собрание!». Зеленые в селах расклеивали и разбрасывали листовки, тексты которых сохранили для нас сводки ЧК: «Воззвание Зеленых. Долой коммунистов! Что ты смотришь, крестьянин, и даешь свой последний хлеб этим деспотам, которые сами не хотят работать! Христиане, посмотрите, что делают эти изверги-нехристи. Долой коммунистов! Разгорится восстание! Да здравствует Учредительное собрание!» [6. Л. 17].
Зеленоармейцы действовали активно, периодически наступали и даже захватывали населенные пункты: Миасс, Златоуст, Верхнеуральск, Троицк, станицу Уйскую...
Из сводки ЧК от 30 сентября 1920 года: «Во второй половине сентября Уйская станица была вторично взята бандитами без боя. Но через несколько часов они были выбиты. Их было 75 человек, но в Уйской отряд увеличился чуть не вдвое. Банда разделилась надвое. К Выдрину тоже присоединились казаки по дороге из Выдринского и Пичугинского поселков. Численность достигла 400 человек кавалерии и 100 пеших» [7. Л. 36].
По воспоминаниям старожилов станицы Уйской, Луконин и Выдрин зачастую вершили расправу над чоновцами, продотрядовцами, активистами советской власти не самосудом, а действовали с учетом интересов местного населения: собирали сход, и на нем казаки учитывали вину каждого попавшего в плен милиционера, комсомольца, коммуниста. Как правило, Степан Выдрин избегал убийства, чтил христианскую заповедь «Не убий!». Как-то раз, захватив около 30 милиционеров и чоновцев, Выдрин их всех отпустил, только разоружил. Кроме того, и Выдрин, и Луконин знали, что в случае гибели коммунистов или комсомольцев власти возьмут в заложники целые села, ибо само наличие Зеленой армии, с одной стороны, раздражало власть, с другой – внушало серьезное опасение.
Чем отвечала советская власть на восстание? Главный метод – взятие заложников: матерей, жен, детей повстанцев, а то и просто посторонних людей, просто односельчан. С беззащитными станичниками чоновцам легко было воевать. А партизан – пойди достать в лесу! Однажды только в Уйской станице после гибели комиссара Смородина, начальника милиции Соколова было взято 300 заложников. Все пересажены в тюрьмы. Часть из них умерли от голода, от болезней, а часть выпустили. Эта система захвата заложников очень возмущала местное население. Причем тут дети и старики?!
На такие выпады советской власти зеленые партизаны отвечали листовками: «Красные воины! За что вы проливаете братскую кровь? Теперь, наверное, вы сознаете, хотя многие из вас ослеплены ярко-красным знаменем, которое сейчас залило все кровью ваших же братьев. Но вы, красные воины, подумайте, несет ли теперь красное знамя с собой свободу и мир народам? Теперь это красное знамя несет не свободу, не мир, а один лишь гнет и смерть и слезы ваших же детей, жен, матерей, отцов и сыновей. Мы, партизаны, уже прозрели, встали грудью против действительных врагов народа – коммунистов. Вас, красных воинов, просим опомниться и повернуть свои штыки против коммунистов. Довольно крови. Да здравствует мир народов! Да здравствуют представители народов! Главный штаб восставшего народа» [8. Л. 23].
К зеленым партизанам присоединился отряд башкирских повстанцев Магасумова. С 3 по 6 октября 1920 года штаб Магасумова и Выдрина находился в селе Юлдашево. После совещания решено было создать из всех имеющихся частей первую сводную дивизию в составе трех полков: 1-го пехотного башкирского полка, 1-го кавалерийского башкирского полка и 1-го Оренбургского кавалерийского казачьего полка. Всего в районе села Юлдашево и его окрестностей было мобилизовано 1200 человек. Начальником дивизии был назначен Магасумов, его заместителем – Выдрин [9. Л. 57].
Возможно, Зеленая армия продержалась бы не один год, партизаня в лесах и внезапно нападая на отряды ЧОНа, милиционеров и вообще представителей советской власти, но и власть не дремала. В отряд Луконина внедрили сотрудников ЧК, которые через старого казака, принявшего их за дезертиров, попали в штаб отряда. 25 октября 1920 года «банда была настигнута и разбита. Луконин и Выдрин с остатками скрылись. Впоследствии отрядом были обнаружены землянки, где скрывались Луконин и Выдрин с семнадцатью бандитами» [10. Л. 32].
Вскоре оставшаяся горстка отряда западнее поселка Коробинского столкнулась с отрядом ЧОНа. Луконин в это время мылся в бане. Видя, что силы не равны, Яков Луконин пустил себе пулю в лоб. В результате чоновцы взяли в плен четыре человека, троих убили, в том числе сына Луконина. Тело Якова Луконина привезли в Верхнеуральск для опознания. Степану Выдрину с небольшим отрядом удалось уйти.
Вот что пишет челябинская газета «Советская правда» от 27 августа 1922 года в статье, посвященной пятой годовщине ЧОНа, о последних днях и боях отряда под командованием Якова Луконина: «Вся южная часть губернии охвачена волной бандитизма под руководством казаков Выдрина и Луконина. Верхнеуральск отрезан от всех районов и Челябинска. Сил мало. По агентурным данным, бандиты намерены занять Верхнеуральск. В 24 часа сформирован отряд под командованием Фролова и брошен на фронт в сторону Башкирии. Отряд преследовал банду под командованием самого Луконина. Но Луконина настиг командир другого отряда – Богатырев, – и после длительного преследования накрывает и ликвидирует полностью, убив самого Луконина».
Степана Выдрина долго не могли найти. Однажды в каком-то селе его почти схватили, но он спрыгнул прямо с сеновала на коня – и был таков. Оставшись практически один и видя бессмысленность дальнейшей борьбы, Степан Выдрин сам сдался отряду чоновцев. Его судили в Троицке и приговорили к расстрелу. Но как часто бывает, народные герои воскресают в легендах. В Уйском районе тоже есть легенды о живом Степане Выдрине, ускользнувшем из лап смерти.
Петр Приданников, племянник Выдрина, рассказывает, что в Троицке Степану удалось сбежать, прямо когда его вели на расстрел. Оказалось, что его конвоиром был как раз тот татарский милиционер, которого он когда-то отпустил. Тот отдал долг своему недавнему спасителю и тоже отпустил Выдрина. «Говорят, что Степана Алексеевича видели в кузнице в Свердловской области. Когда началась Великая Отечественная война, он самообъявился, но его якобы не стали наказывать, а послали на фронт, в штрафроту. Земляки наши видели его на Ленинградском фронте в штрафной роте. Мать всю жизнь ждала Степана, верила, что он жив, все глаза проплакала, ослепла».
Последствия для семей повстанцев после разгрома Зеленой армии были очень тяжелыми, сказались не на одном поколении. «Мстили за Степана. Отца убили, брата убили, мать заставили письменно отречься от сына, иначе бы и ее, и дочерей убили, – рассказывает Петр Приданников. – Это сейчас разрешили обо всем говорить. А раньше я в школе молчал. Мать наказывала никому не говорить, что мы из семьи Выдриных».
В архивном фонде ОГАЧО Управления Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР по Челябинской области имеются архивно-следственные дела 1928–1939 гг. на девятнадцать человек по фамилии Выдрины, выходцев из Уйского района, даже есть две женщины. Все они приговорены к ВМН – расстреляны [11]. Так сталинская репрессивная система расправлялась с родственниками, односельчанами и даже потомками Выдриных. «В Уйском районе, несмотря на годы официального забвения, народ помнит зеленых повстанцев, – говорит Анатолий Выдрин, потомственный казак Уйской станицы и собиратель истории местного казачества. – У нас в бору есть партизанская сопка. Названа именно в честь зеленых партизан, – подчеркнул Анатолий».
…В 1920–1921 гг. восстаниями Зеленой армии была охвачена практически вся Челябинская губерния. В Курганском, Троицком, Верхеуральском, Кустанайском уездах, в Бредах, Еткуле, Куртамыше и других населенных пунктах действовали отряды Чарского, Макарова, Луконина, Выдрина, Звездина, Бадьянова, Гербанова, Звягинцева, Зацепина и других. Подавление сопротивления привело к окончательному закабалению многомиллионной казачьей и крестьянской массы. Казачество как сословие было упразднено. И даже само понятие «казак» изъято из лексикона советского человека.
Список источников:
1. Объединенный государственный архив Челябинской области (ОГАЧО). Ф. П-77. Оп. 1. Д. 127. Л. 60.
2. ОГАЧО. Ф. П-77. Оп. 1. Д. 127. Л. 54.
3. ОГАЧО. Ф. П-77. Оп. 1. Д. 127. Л. 22.
4. ОГАЧО. Ф. П-77. Оп. 1. Д. 113. Л. 12.
5. ОГАЧО. Ф. П-77. Оп. 1. Д. 127. Л. 44.
6. ОГАЧО. Ф. П-77. Оп. 1. Д. 20. Л. 17.
7. ОГАЧО. Ф. П-77. Оп. 1. Д. 127. Л. 36.
8. ОГАЧО. Ф. П-77. Оп. 1. Д. 127. Л. 23.
9. ОГАЧО. Ф. П-77. Оп. 1. Д. 127. Л. 57.
10. ОГАЧО. Ф. П-77. Оп. 1. Д. 127. Л. 32.
11. ОГАЧО. Ф. Р-467. Оп. 3. Д. 5538–5554.
TRUE «GREEN WAR»
E. B. Rokhacevich
Abstract. This article revievs the reasons of the rise and the motive power of the «green movement», principal moments and forms of struggle both from the side of the participants of the «green movement» and from the side of the Bolshevik power. Besides «green war» is shown through the archives and through the perception of the «green partisans» descendants – the present time country people – of the village Uyskoye, the Chelyabinsk region.
Keywords: Civil war, «green movement», raskazachivanie, prodrazversyka, units of special assignment, chonovcy, food apportionment, Stalin repressive, Stepan Vydrin, Yakov Lukonin.