Пермский государственный архив социально-политической истории

Основан в 1939 году
по постановлению бюро Пермского обкома ВКП(б)

Д. М. Софьин
Пермский государственный национальный исследовательский университет

ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ
И ФОРМИРОВАНИЕ ДИКОЙ ДИВИЗИИ

Аннотация. Аннотация. В статье рассматривается история формирования такой уникальной части Русской Императорской Армии, как Кавказская туземная конная дивизия (более известная под неофициальным названием «Дикая дивизия»), и ее выступление на фронт Первой мировой войны. Показаны специфика и особенности дивизии, характеризуется ее командный состав. Освещается роль наместника на Кавказе графа И. И. Воронцова-Дашкова в создании Дикой дивизии и в назначении ее командующим родного брата императора Николая II, Великого князя Михаила Александровича, впоследствии зарекомендовавшего себя храбрым военачальником. Помимо опубликованных источников (включая личный дневник и переписку Великого князя Михаила Александровича), в статье используются материалы из фондов Российского государственного исторического архива (РГИА), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Государственного архива Республики Крым (ГАРК).

Ключевые слова: Ключевые слова: Дикая дивизия, Великий князь Михаил Александрович, Первая мировая война, граф Воронцов-Дашков, народы Кавказа.


В 1914 г. началась Первая мировая война, которую в России называли Второй Отечественной, а затем, с 1915 г., и Великой Отечественной войной. Представители коренных народов Кавказа мусульманского вероисповедания не подлежали призыву в армию, но среди них оказалось много желающих принять участие в боевых действиях. В одной из памятных записок наместника на Кавказе графа И. И. Воронцова-Дашкова «туземцы» признавались «по их природному мужественному характеру вполне соответствующими и способными к военной службе…» [РГИА. Ф. 919. Оп. 2. Д. 625. Л. 4].

В начале войны по всему Кавказу, как и в целом в Российской Империи, проходили христианские, мусульманские, иудейские молебствия о даровании победы. Как отмечал борчалинский уездный начальник в рапорте тифлисскому губернатору, после одного из таких молебствий представители местного мусульманского населения «передали мне, что они Россию считают своей родной матерью, что на основании Корана они должны защищать Царя той земли, на которой живут, что под скипетром и державой своего Русского Белого Царя они имеют все необходимое для жизни, пользуясь всеми благами ее наравне со всеми другими национальностями, и что за достоинство и честь Великой России они готовы отдать свою жизнь и все свое достояние…» [РГИА. Ф. 919. Оп. 2. Д. 843. Л. 2–2 об.].

Идя навстречу патриотическим чувствам местного населения, уже 23 августа 1914 г. вышел приказ о формировании из добровольцев-мусульман – уроженцев Северного Кавказа – Кавказской туземной конной дивизии, впоследствии за особенную лихость и отвагу всадников получившей неофициальное наименование «Дикой дивизии». По предложению графа И. И. Воронцова-Дашкова, ее возглавил Великий князь Михаил Александрович, родной брат царствовавшего императора Николая II, что было со стороны верховной власти знаком высокого доверия к горцам и признательности за их патриотический порыв. Поскольку по штатному расписанию должности начальника дивизии соответствовал чин генерал-лейтенанта, а Михаил Александрович был только генерал-майором, то он именовался не начальником, а командующим.

Родившийся в 1878 г. Великий князь Михаил Александрович был младшим сыном императора Александра III. На военной службе он находился с 1900 г., дослужился до полковника и в 1911 г. возглавил самый элитный полк гвардейской кавалерии – Кавалергардский. Однако уже в 1912 г. успешная военная карьера Великого князя прервалась, когда он, в нарушение Учреждения об Императорской Фамилии и вопреки запрету брата-императора, заключил морганатический брак с Н. С. Вульферт, разведенной женой гвардейского офицера. Михаилу Александровичу был запрещен въезд в Россию, а над его имуществом была учреждена опека. Одному из своих адъютантов, полковнику барону Н. А. Врангелю, Великий князь в конце 1912 г. писал: «Мне также неизвестно, вернусь ли я в Россию, что для меня, конечно, очень тяжело» [ГАРФ. Ф. 668. Оп. 1. Д. 125. Л. 1].

Во время опалы Михаила Александровича посредником между августейшими братьями выступал кавказский наместник граф И. И. Воронцов-Дашков, стремившийся облегчить участь Великого князя [ГАРК. Ф. 534. Оп. 1. Д. 51. Л. 3–8; Д. 72. Л. 1–2]. Граф И. И. Воронцов-Дашков был другом императора Александра III и занимал в его царствование пост министра Императорского Двора и уделов. Михаила Александровича с давних лет связывали с сановником доверительные отношения, а сын будущего наместника с детства был другом Великого князя и в 1909 г. был назначен его адъютантом. Начало Первой мировой войны дало возможность объявить прощение Великому князю и дать ему при содействии кавказского наместника достойное назначение. Михаил Александрович вернулся в Россию, получил чин Свиты Его Величества генерал-майора, и уже в конце сентября отправился на Кавказ, к месту формирования дивизии. Его брак был узаконен, жена получила фамилию «Брасова» – по названию имения Брасово, принадлежавшего Великому князю.

Августейший командующий дивизией достойно проявил себя на войне. Как отмечал в 1915 г. автор очерка «Великий Князь Михаил Александрович на войне», брат государя «не только любимый всеми начальник, покрывший славою и себя самого, и дивизию, но и отважный, не знающий страха солдат… Великий Князь всегда на передовых позициях, всегда в сфере самого действительного, не только орудийного, но порою и винтовочно-пулеметного огня. И при этом – удивительное спокойствие. Великий Князь ободряет ласковым, приветливым словом сидящих в окопах… Все свободное время от кабинетной работы над картами-двухверстками, от совещаний с начальником штаба и командирами своих бригад и полков, Его Высочество отдает позициям. Великий Князь поименно знает всех своих офицеров… Львиное сердце и святая душа – характеризуют офицеры своего дивизионного. И вот уже все, до последнего человека, готовы пойти за него в огонь и воду, вместе со своими всадниками» [ГАРФ. Ф. 668. Оп. 1. Д. 108. Л. 1 об.–2].

При этом Михаил Александрович, взрослый и солидный генерал, даже в условиях войны сохранял свежесть восприятия действительности и, в определенной степени, детскую непосредственность. Эти черты характера Великого князя нашли отражение в его фронтовых письмах жене: «…интересно было наблюдать, как рвались наши шрапнели над австрийской пехотой, которая занимала опушку леса, а наши цепи, поднимаясь медленно по отлогому скату, без выстрелов приближались к ней», «…наша артиллерия обстреливала вершинку горы… красиво было наблюдать над разрывами шрапнелей…» [1. С. 168, 172].

Доблестное участие кавказских добровольцев в войне сделало Кавказскую туземную конную дивизию одним из самых известных соединений Русской Армии. В советское время о ней не принято было вспоминать, но в русской эмиграции и в современной России вышло немало статей, книг и сборников материалов, посвященных боевым действиям дивизии. В последние годы значительное внимание исследователи также уделяют личности и деятельности ее августейшего командующего.

Кавказская туземная конная дивизия была сформирована в сентябре 1914 г. Начальником штаба дивизии был назначен Генерального штаба полковник Я. Д. Юзефович, ветеран русско-японской войны 1904–1905 гг., мусульманин, представитель дворянского рода литовско-татарского происхождения.

Офицерский и унтер-офицерский состав дивизии комплектовался из выразивших такое желание представителей регулярных и казачьих полков. Преимущество отдавалось лицам, знакомым с нравами уроженцев Кавказа. Впоследствии офицерский состав пополнялся также из выпускников военных училищ, охотно занимавших вакансии в Дикой дивизии, а кроме того, из простых всадников, выдвинувшихся на командные посты благодаря своим способностям [2. С. 14, 17].

Дивизия состояла из 6 полков, сведенных в 3 бригады. В каждом полку было 22 офицера, 3 военных чиновника, 1 полковой мулла, 575 всадников (сведенных сначала в 6 эскадронов, а затем в 4) и 68 нестроевых нижних чинов. Всадники-мусульмане принимали присягу по особой форме: «Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом перед Кораном Вал-лаги-Беллаги-Таллаги хранить верность Его Императорскому Величеству Государю Самодержцу Всероссийскому, честно и добросовестно исполнять все обязанности и не превышать предоставленной мне власти и не причинять с умыслом никому ущерба или убытков, а, напротив, вверенные мне интересы ограждать как свои собственные, памятуя, что я во всем этом должен буду дать ответ пред законом и пред Богом на страшном суде Его, в удостоверение чего целую преславный Коран. Аминь» [3. С. 39–40].

Особенностью Кавказской туземной конной дивизии было то, что рядовые именовались не «нижними чинами», а «всадниками». Рядовой состав полков формировался по национальному или территориальному принципу. Комплектование офицерскими кадрами не регламентировалось. Хотя в дивизии среди офицеров оказалось большое количество выходцев с Кавказа, но наряду с ними было немало представителей русской аристократии. В каждом полку офицерский состав был смешанным. Например, в Ингушском полку, кроме русских и ингушей, было много офицеров-грузин, а в Кабардинском были и кабардинцы, и балкарцы, и осетины, и те же грузины: «В полковой офицерской среде все были равны, и никому в голову не могло прийти считаться каким-либо образом с национальностью другого – все были членами единой полковой семьи – русскими офицерами!» – вспоминал А. А. Арсеньев, один из офицеров Кабардинского полка [2. С. 17].

В 1-ю бригаду дивизии вошли Кабардинский и 2-й Дагестанский конные полки. Командиром 1-й бригады стал один из наиболее авторитетных кавалеристов в России, помощник начальника Офицерской кавалерийской школы, редактор «Вестника русской конницы» и член Совета Государственного коннозаводства генерал-майор князь Д. П. Багратион, представитель грузинского царского рода, внучатый племянник героя Отечественной войны 1812 г.

Кабардинский конный полк был сформирован из кабардинцев и балкарцев. Его возглавил полковник Лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка, адъютант Великого князя Михаила Александровича граф И. И. Воронцов-Дашков, сын кавказского наместника, представитель старинного русского дворянского рода. Помощником командира полка стал потомок кабардинских правителей войсковой старшина князь Ф. Н. Бекович-Черкасский, ветеран русско-японской войны, до мировой войны занимавший пост коменданта города Иркутска. Адъютантом полка был назначен поручик Лейб-гвардии Кирасирского Ее Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны полка Керим-Аббас-Кули Хан Эриванский, азербайджанец, потомок правителей Эриванского ханства. Керим Хан Эриванский подружился с Великим князем Михаилом Александровичем несколькими годами ранее, когда будущий командующий дивизии командовал эскадроном Лейб-гвардии Кирасирского Ее Величества полка.

2-й Дагестанский конный полк комплектовался из народов Дагестана. Его возглавил представитель грузинского дворянства, подполковник, князь Г. И. Амилахвари, ветеран русско-японской войны, после которой состоял адъютантом наместника на Кавказе графа И. И. Воронцова-Дашкова.

Во 2-ю бригаду вошли Татарский и Чеченский конные полки. Командующим 2-й бригадой был назначен Генерального штаба полковник К. Н. Хагондоков, кабардинец, ветеран Китайского похода 1900–1901 гг. и русско-японской войны 1904–1905 гг., перед мировой войной командовавший казачьими полками.

Командующим Татарским конным полком, сформированным из азербайджанцев, стал Генерального штаба подполковник П. А. Половцов, ветеран русско-японской войны, сын государственного секретаря эпохи царствования Александра III. Помощником командующего полком по строевой части был назначен подполковник В.Д. Старосельский, ранее служивший адъютантом помощника главнокомандующего войсками Кавказского военного округа, сын русского дворянина, занимавшего пост бакинского губернатора, и грузинской княжны. Другим помощником стал ротмистр Шахверди Хан Зиятханов, потомок гянджийских ханов, ветеран русско-японской войны, перед мировой войной состоявший штаб-офицером для особых поручений при елисаветпольском губернаторе. К полку был прикомандирован подполковник принц Файзулла Мирза Каджар, представитель персидской династии шахиншахов, но родившийся и всю жизнь проведший в России, также ветеран русско-японской войны.

Чеченский конный полк, укомплектованный собственно чеченцами, принял подполковник А. С. Святополк-Мирский, из нетитулованной ветви древнего рода, ведущего происхождение от Рюрика, ветеран русско-японской войны, до мировой войны командовавший казачьим полком.

В 3-ю бригаду вошли Черкесский и Ингушский конные полки. Командиром 3-й бригады был назначен Генерального штаба генерал-майор князь Н. П. Вадбольский, потомок Рюрика, ветеран русско-японской войны, после которой занимал должность начальника штаба Кавказской кавалерийской дивизии.

Черкесский конный полк, сформированный из черкесов, абхазов и карачаевцев, возглавил представитель грузинского рода, подполковник князь А. З. Чавчавадзе, служивший адъютантом наместника на Кавказе. Командиром 3-й сотни полка стал ротмистр К. Ш. Султан-Гирей, уроженец Адыгеи, чингизид, представитель одной из младших ветвей династии крымских ханов.

Командиром Ингушского конного полка, состоявшего из ингушей, был назначен полковник Г. А. Мерчуле, абхаз по национальности, состоявший в постоянном составе Офицерской кавалерийской школы. Помощником командира стал полковник принц Н. А. Мюрат, ветеран русско-японской войны, потомок знаменитого наполеоновского маршала – неаполитанского короля, а по женской линии происходивший из грузинского княжеского рода Дадиани. За несколько лет до начала мировой войны он вышел в запас, уехал в США, где занимался созданием конного завода для местного нефтяного магната. С началом мировой войны принц Н. А. Мюрат немедленно вернулся в Россию.

С подачи начальника штаба Терского казачьего войска генерал-майора Ф. Г. Чернозубова Кавказскую туземную конную дивизию решили направить на Юго-Западный фронт. Генерал предлагал: «Привыкшие к горам кабардинцы, чеченцы, ингуши, дагестанцы и черкесы Кубанской области, конечно, наиболее принесли бы пользу при действиях в предгорьях Карпат, поэтому дивизия, формируемая из горцев Северного Кавказа, должна быть назначена в состав армий Юго-Западного фронта». Соображения Ф. Г. Чернозубова были приняты, и в октябре 1914 г. дивизия была переброшена в Подольскую губернию, в район городов Проскуров и Винница [3. С. 40]. Хотя вскоре Османская империя вступила в мировую войну на стороне Германии, и для России открылся Кавказский фронт, но Дикую дивизию возвращать на место формирования не стали, и она осталась воевать на Юго-Западном фронте, против австро-венгерских и германских войск. С точки зрения военной психологии это оказалось очень удачным решением: особенности ведения Дикой дивизией боевых действий, характерные для горских народов, были привычными для турецких войск, но весьма экзотичными и пугающими для европейских армий.

Офицеры и унтер-офицеры в короткий срок блестяще справились с задачей обучения и воспитания всадников, «вложив в это дело всю душу». Внедрить дисциплину было нетрудно, поскольку горцы с детства воспитывались в духе уважения к старшим. Легко давалось и обучение приемам владения холодным оружием, поскольку привычка к оружию была у кавказцев в крови [2. С. 14–15].

С середины ноября 1914 г. Кавказская туземная конная дивизия, вошедшая в состав 2-го кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта Хана Г. Нахичеванского, производила передислокацию из района Винница – Проскуров – Жмеринка в Заболотце, оттуда выдвинулась походным порядком в Самбор, где к 28 ноября и закончила сосредоточение. В начале декабря состоялся переход дивизии в Хыров для содействия 8-й армии. Дивизия осуществляла разведку противника на фронте, после чего обратно перешла в Самбор, а оттуда – в назначенный район сосредоточения Жукотин – Ломна – Головецко.

11 декабря 3-я бригада Дикой дивизии вела самостоятельный пятичасовой бой у Поланчика, на следующий день заняла с боем село Волковые, 13 декабря вела бой в рощах у Рыбно, а 15 декабря осуществляла диверсии в тылу противника у Терки. В это время, 14 декабря, командующий дивизией с тремя полками обеспечивал правый фланг 7-го армейского корпуса, производил разведку на Буковец – Волосате.

17 декабря 1-я бригада Дикой дивизии приняла бой у деревни Ветлина, а с 19 декабря 2-я бригада вела трехдневное сражение у Верховина – Быстре, причем было взято 429 пленных. 26 декабря 1-я бригада и подразделения 2-й бригады вели бой за Береги-Горные [РГВИА. Ф. 3641. Оп. 1. Д. 3. Л. 37–38].

Вскоре после первых боев определились характерные особенности отдельных полков Дикой дивизии: «Так, ингуши отличались замечательной способностью к ночным переходам и боям, но были впечатлительны к артиллерийскому огню; дагестанцы – к действиям в конном строю склонностью не отличались, но проявили себя в пешем бою как несравненная пехота: старые боевые офицеры говорили, что никакой огонь не в состоянии вынудить к отходу окопавшихся дагестанцев» [2. С. 16].

Всадники Дикой дивизии никогда не оставляли на поле боя своих раненых и убитых, которых выносили во что бы то ни стало, несмотря на огонь.

Отношения между офицерами и всадниками полков Дикой дивизии значительно отличались от подобных отношений в регулярных полках. Офицер Кабардинского полка А. А. Арсеньев вспоминал: «Например, вестовой, едущий за офицером, иногда начинал петь молитвы или заводил с ним разговор. В общем, уклад был патриархально-семейный, основанный на взаимном уважении, что отнюдь не мешало дисциплине; брани – вообще не было места» [2. С. 16].

Во время Первой мировой войны полки Кавказской туземной конной дивизии, наряду с другими лучшими частями Русской Императорской Армии, были представлены к награждению Георгиевскими штандартами. Само торжественное награждение откладывалось «до окончания войны» [2. С. 9].

Доблесть личного состава дивизии была столь велика, что на подписание наградных листов у командующего дивизией уходила значительная часть служебного времени [1]. Каждый полк Дикой дивизии за время Первой мировой войны получил по четыре пополнения, в которых на фронт прибывало по 273 человека [4. С. 186]. За годы войны через дивизию с учетом четырех пополнений прошли 7000 всадников-кавказцев. Около половины из них получили за храбрость Георгиевские кресты и медали, а все офицеры были удостоены орденов [3. С. 41]. Орденами за боевые заслуги были награждены и полковые муллы [4. С. 185].

Всадники Дикой дивизии очень ценили боевые награды. Для воинов не христианских вероисповеданий (мусульмане, иудеи, буддисты) Георгиевские кресты чеканили с изображением не Святого Георгия Победоносца, а герба Российской Империи – Двуглавого Орла. Однако бойцы Дикой дивизии, принимая крест, настойчиво требовали, чтобы он был «не с птицами, а – с джигитом», и их награждали крестами со Святым Георгием [2. С. 16].

Список источников и литературы

1. Дневник и переписка великого князя Михаила Александровича, 1915–1918 / отв. ред. и сост. В. М. Хрусталев. М.: ПРОЗАиК, 2012. 797 с.

2. Арсеньев А. Кавказская туземная конная дивизия // Дикая дивизия: сб. материалов. М.: Мамонт, 2006. С. 9–22.

3. Опрышко О. Л. Дикая дивизия // Русская история. 2014. № 2 (29). С. 38–43.

4. Подпрятов Н. В. Национальные меньшинства в русской армии в XVIII – начале XX века. СПб.: Нестор, 2004. 330 с.

GRAND DUKE MICHAEL ALEXANDROVICH
AND THE BEGINNING OF THE SAVAGE DIVISION

Sofjin D. M., Candidate of Historical Sciences

Abstract. This article is about of the foundation of the Caucasian Native Cavalry Division (better known as «the Savage Division») under the command by Grand Duke Michael Alexandrovich who was a brave military leader. The Savage Division became an unique part of the Russian Imperial Army at the period of the World War I.

Keywords: Savage Division, Grand Duke Michael Alexandrovich, World War I, Count Vorontsov-Dashkov, Peoples of the Caucasus.