Б. П. Дементьев
Пермский государственный национальный исследовательский университет
РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В 1917 г.:
ВЫБОР ПУТИ
Аннотация. В статье рассматривается ситуация Русской Православной Церкви в контексте событий 1917 г. Анализируются точки зрения и действия различных сил, направлений внутри РПЦ. Определяется логика принятия решений и их последствий. Автор приходит к выводу о том, что Церковь только тогда останется духовным ориентиром для людей (причем как верующих, так и неверующих), когда не ищет политической или экономической выгоды для себя и не подстраивается под очередную власть.
Ключевые слова: Русская Православная Церковь, революция 1917, выбор, принятие решений, внутренний кризис, духовный ориентир.
На протяжении двух предреволюционных столетий в отношениях между Русской Православной Церковью (далее – РПЦ) («священством») и Государством («царством») назревал определенный конфликт. Он был вызван тем, что со времен Петра Великого императоры посредством обер-прокураторы принимали определенное участие в делах внутрицерковного управления. И это вызывало скрытое сопротивление Церкви. В первую очередь архиереев.
В значительной степени, это объясняет, почему в период Февральской революции иерархи решили использовать новую ситуацию в стране в свою пользу.
Действительно, к началу ХХ века перестала действовать знаменитая уваровская триада «православие, самодержавие, народность». Она не только не работала на практике, но и несла в себе внутреннее идеологическое противоречие, поскольку Церковь была частью государственного аппарата, то есть «самодержавие» поглотило «православие». Подчиненное положение РПЦ отчасти предопределило духовный кризис начала ХХ века. Причем этот кризис выражался не только в противоречиях между духовенством и прихожанами, но и во внутреннем состоянии самой Церкви. Возникло обновленческое движение, выступавшее за созыв Поместного собора и восстановление патриаршества. Обновленческое движение в РПЦ имело длительную предысторию. Но организационно оно начало оформляться в годы Первой русской революции. В тот период «обновление Церкви» стало одним из популярных лозунгов в либеральной интеллигентской среде. После Февральской революции это течение оформилось во «Всероссийский союз демократического духовенства и мирян». Это была весьма активная, хотя и немногочисленная группа, состоявшая в основном из священников, архиереи публично ее не поддерживали [1. С. 85]. Хотя, как показали последующие события, во многом их позицию разделяли.
В 1905–1906 годах был проведен письменный опрос архиереев: кто и каким образом видит церковную реформу? И практически все высказали недовольство синодальным управлением церковью. Большинство говорило, что Синод как орган церковного управления неканоничен, что надо менять формы церковного управления: созывать Поместный собор и вводить патриаршество. Характерно, что во всех схемах церковно-государственных отношений, предложенных российскими архиереями, практически не находилось места помазаннику Божиему – императору. Епископат рассматривал императора как правителя государства, но не как сакральную фигуру. Духовенство всячески отрешалось от анализа царской власти с богословской стороны. Рассматривало ее в политологическом, в историческом аспекте, но только не в богословском. Профессор Московского университета по кафедре церковного права Суворов видел в этом противостояние духовенства императору [2. C. 231].
К началу революционных потрясений 1917 г. Русская Православная Церковь (тогда она называлась Российская Православная Церковь) находилась в состоянии глубокого внутреннего кризиса. Поэтому с началом Февральской революции по стране прокатились антицерковные акции, вплоть до арестов архиереев. Начались первые массовые погромы храмов и избиение духовенства. Необходимость внутреннего реформирования Церкви осознавалась тогда многими. Представители Союза демократического духовенства и мирян выступали за безоговорочное отделение Церкви от государства [3. C. 114].
Недовольство высказывали и простые верующие, и белое приходское духовенство, и церковные иерархи. Приходское духовенство, большинство которого прозябало в жуткой бедности, было недовольно засильем черного епископата и требовало допуска женатых священнослужителей в церковную иерархию, миряне были недовольны своим бесправием в приходской жизни, иерархию раздражал постоянный контроль государства над деятельностью Церкви. Раздавались голоса за изменения в системе богословского образования, за большую свободу богословских дискуссий, за возрождение христианской проповеди как неотъемлемой части пастырского служения, которая в синодальный период находилась в полузабвении, и даже за перевод богослужения на понятный народу русский язык. Указывалось на формальное отношение большинства верующих к исполнению обрядов и таинств, на неспособность церкви адаптироваться к быстро меняющимся условиям. Всем, кто сочувственно относился тогда к делам Церкви, было очевидно, что необходимы перемены. Часто раздавались голоса в пользу восстановления патриаршества, хотя у этой «монархической» идеи были и свои убежденные противники. Многие требовали восстановления древнего принципа выборности епископата [4. C. 57].
Была ли у Церкви единая позиция по отношению к Февральской революции? Такой единой позиции не было. Разными группами события революции могли восприниматься очень по-разному. Накануне февральских событий Церковь вместе со всей страной переживала серьезный кризис. Власть тогда столкнулась с беспрецедентной потерей популярности. Власть обвиняли в самых разных и самых тяжелых грехах. Императрицу и ее окружение – в государственной измене, причем прямо, Синод обвиняли в нелегитимности, в том, что он не является самостоятельной силой, не представляет голоса Церкви, а руководится «старцем» Гришкой Распутиным и «темными силами». Настроения приходского духовенства, в общем-то, не очень отличались от настроений паствы, а паства была настроена достаточно радикально. Епископат, хотя многие из его среды, в общем, тоже сочувствовали реформам, оказывается в заложниках у этого расхожего клейма: «распутинцы» [5. C. 72].
Когда начинаются массовые стачки и волнения, Синод оказывается бессилен. Церковь не выступила с осуждением революционных волнений. Значительное число клириков сами были сторонниками конституционной монархии, а если говорить о рядовом священстве или мирянах – и вовсе республики. Даже архиереи часто были недовольны самодержавием, их раздражали постоянные попытки государственной власти привлечь духовенство в качестве пропагандистского ресурса (например, во время выборов в Думу в 1912 г.), а также ярлык «распутинцев».
После отречения царя Церковь оказалась в достаточно сложной ситуации. Значительная часть общества воспринимала Синод как самый консервативный и «антинародный» институт в стране. Оппозиция упрекала «церковные верхи» – или, как тогда тоже выражались, «церковную бюрократию» – в том, что они обслуживают интересы власти. Что Синод с такой репутацией мог поделать? Само собою, он был вынужден устанавливать отношения с Временным правительством, которое, вместо царского, сформировала Государственная дума вместе с Петроградским советом. Синод призвал население страны подчиниться новой власти во имя гражданского мира и общественного спокойствия. Синод не стал бороться за самодержавие, да и как за него бороться, когда сам самодержец отрекается от престола? [6. C. 117].
И все-таки, во время Февральской революции Синод не сделал даже попытки поддержать самодержавие. А. И. Солженицын писал: «В дни величайшей катастрофы России церковь – и не попыталась спасти, образумить страну» [7. C. 228]. В самом деле: 26 и 27 февраля царские сановники – обер-прокурор Синода Раев и его заместитель князь Жевахов обращались к собранию высших духовных лиц с просьбами выпустить послание в поддержку монархии. Но первенствующий член Синода митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) отказался это сделать [8. C. 119].
Уже 7 марта дом Романовых стал именоваться Синодом «царствовавшим», то есть в прошедшем времени. И это при том, что юридически Россия оставалась империей, монархией. Своими определениями от 6–8 и 18 марта Синод распорядился исправить все богослужебные чины, в которых поминался «царствовавший» (по версии Синода) дом. Вместо молитв о де-юре царствующем доме следовало возносить прошения о «Благоверном Временном правительстве». Отметим, что титул «благоверный» – сакральный. Это был богослужебный титул наследника престола [9. C. 204].
Причем в ряде вопросов позиция Синода оказалась радикальнее позиции Временного правительства. Во Временном правительстве не было единства по вопросу о форме будущей власти. Два ведущих министра первого состава Временного правительства – Милюков и Гучков, начиная работать в должностях, не скрывали своих конституционно-монархических взглядов. Они считали, что Россия должна стать конституционной монархией. Кто потенциально мог отдать свои голоса за такую форму правления? Это часть кадетов. Это октябристы. Это правые партии. Правые партии хотя и были раздроблены, но к началу 1917 года являлись наиболее крупным в России партийным объединением. Плюс консервативное крестьянство. То есть конституционная монархия имела широкую социальную базу.
Сняв в общественно-политическом сознании православной паствы вопрос о монархии, Синод тем самым фактически снял этот вопрос и с повестки дня Учредительного собрания. Паства лишилась монархической идеи. А поскольку программы правых партий содержали пункты о монархическом правлении в стране и о послушании Православной церкви, то в условиях, когда сама церковь отказалась от монархии, вся идеология правых лишилась фундамента. В первых числах марта 1917 года правые (как реальная политическая сила) исчезли с российской политической арены. Позиция Синода в отношении к свержению монархии – ключ к пониманию того, почему эти партии исчезли.
Таким образом, на примере ситуации в 1917 г. с РПЦ, история учит, что Церковь только тогда останется духовным ориентиром для людей (причем как верующих, так и неверующих), когда не будет искать политической или экономической выгоды для себя, не будет подстраиваться под очередную власть. Это очень трудно, но это единственный путь для сохранения и преумножения Веры.
Список источников и литературы
1. Поспеловский Д. В. Русская православная церковь в ХХ веке. М.: Республика, 1995. – 511 с.
2. Симаков Н. Грех против Церкви // Москва. – 2008. – № 12. С. 225–231.
3. Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году. М.: Индрик, 2008. – 632 с.
4. 1917-й: Церковь и судьбы России. М.: ПСТГУ, 2008. – 232 с.
5. Грюнберг П. Н. О положении епископата РПЦ при Временном правительстве // Материалы по истории русской иерархии. М.: Индрик, 2002. С.70–72.
6. Ореханов Г. На пути к Собору. М.: ПСТБИ, 2002. – 221 с.
7. Солженицын А. И. Двести лет вместе. М.: Русский путь, 2010. – 512 с.
8. Конюченко А. И. Тона и полутона православного белого духовенства России. Челябинск, ЦНТИ, 2006. – 210 с.
9. Бабкин М. А. Еще раз о позиции духовенства РПЦ в 1917 году // Свободная мысль. – 2009. – № 1. – С. 193–204.
RUSSIAN ORTHODOX CHURCH IN 1917:
CHOICE OF THE WAY
B. P. Dementiev, Doctor of Historical Sciences
Abstract. The article examines the situation of the Russian Orthodox Church in the context of the events of 1917. The views and actions of various forces and trends within the ROC are analyzed. The logic of decision-making and their consequences is determined. The author comes to the conclusion that the Church will only remain a spiritual guide for people (both believers and non-believers) when it does not seek political or economic benefits for themselves and does not adjust to the next power.
Keywords: Russian Orthodox Church, Revolution of 1917, choice, decisionmaking, internal crisis, spiritual landmark.