В. В. Изгагин
Государственный центральный музей современной истории России (г. Москва)
ГЕНЕЗИС РУССКОГО КОНСЕРВАТИВНОГО
ДВИЖЕНИЯ («ЧЕРНОЙ СОТНИ») от 1905 к 1917 г.
Аннотация. В статье на примере источников личного происхождения и периодики периода I русской революции и непосредственно после нее прослеживается ситуация внутри радикального консервативного политического движения в Российской империи («черной сотни»). На примере дневников и личной переписки показаны взаимоотношения между идеологами правоконсервативного лагеря, показываются причины, обусловившие неустойчивость и конечное поражение черносотенного движения.
Ключевые слова: «Священная дружина», Черная сотня, консерватизм, «Московские ведомости», I русская революция 1905–1907 гг., Л. А. Тихомиров, В. А. Грингмут, Всероссийский Дубровинский союз русского народа, Русский народный союз имени Михаила Архангела, Февральская революция 1917 г.
В данной статье пойдет речь о потенциале консервативных течений политической мысли Российской империи в период I русской революции, а также о причинах итогового краха политических течений черносотенного толка к 1917 г. и итоговой победы Февральской революции 1917 г.
Отметим, что идеологическая компонента мировоззрения правых консерваторов формировалась в то же время, что и идеология революционно-демократическая и народническая (70–80-е гг. XIX в.). Достаточно вспомнить имена К. Н. Леонтьева, М. Н. Каткова, К.П. Победоносцева. Но компонента политическая, направленная на мобилизацию своих сторонников среди широких масс молодежи у консерваторов, в явном виде не наблюдается. В то время как народовольцы (затем РСДРП, эсеры) получали опыт «хождения в народ», оттачивали свою политическую платформу в подпольной работе и фракционной борьбе, консерваторы ограничились работой в печати и созданием «Священной дружины», быстро распавшейся. Причина – на стороне консерваторов был весь правительственный аппарат самодержавной власти, так что нужды в создании провластной политической партии попросту не было.
Это впоследствии отрицательно сказалось на охранительном движении в России. Когда политическая жизнь в России активизировалась в 1905 г., левым партиям пригодился их опыт сплочения сторонников вокруг политически активного подпольного ядра и мобилизации масс, который они не утратили и позднее. Такого опыта не хватало черносотенцам, что привело впоследствии к распаду движения и исчезновению его с политической арены (хотя попытка мобилизации масс черносотенцами предпринята была – и удачно, но однократно, в отличие от левых партий, сумевших сохранить свою организационную политическую структуру и сторонников). Даже в условиях уже начавшейся революции боевые организации черносотенцев уступали левым террористам и количественно, и качественно. Примером служит подрыв штаба черносотенцев в трактире «Тверь» левыми террористами во время революции 1905–1907 гг. Как отмечал С. А. Степанов: «…крайне правые пытались учиться у своих врагов и копировать подпольные террористические организации революционеров. Однако это был карикатурный опыт подражания, то есть черносотенные союзы ни по своей организованности и дисциплине, ни по составу участников не походили на антиправительственные партии. Не существовало каких-либо общих принципов создания боевых дружин, и каждый из отделов «Союза русского народа» действовал по своему усмотрению» [1. C. 120].
Леворадикальные группировки, в силу природы своей деятельности, существовали автономно и могли надеяться, в основном, только на себя и свой организаторский талант. Они оттачивали искусство борьбы под полицейским преследованием. Правые вели себя «аморфно», предоставляя властям действовать вместо них.
Таким образом, крайне правые реагировали, но не владели инициативой. В определенный момент опоры только на институты самодержавной власти стало катастрофически не хватать. Сказывалась утрата контроля над политической жизнью в стране.
Отметим также, что бюрократия Российской империи также не была заинтересована в функционировании параллельных провластных структур даже верноподданнического характера – тем более тайных («призрак декабристов» по прежнему будоражил умы власть предержащих). Характерен пример «Священной дружины» – предтечи «черной сотни» в идеологическом плане: «Обязанные немедленно, по Высочайшей воле, закрыть агентуру «Св. Дружины» мы должны однако исполнить это с достоинством, ради той же Высочайшей воли, во имя которой мы сформированы были. <…> считаем долгом совести сказать, что закрытие их есть шаг, в данную минуту, по крайней мере, рискованный» [2. Л. 61]. По той же причине один из идеологов «Черной сотни» В. А. Грингмут спустя 25 лет после «Священной дружины» на страницах консервативных «Московских ведомостей» писал, что, хотя «черная сотня» не поддерживает выборы в I Государственную Думу, они подчиняются Высочайшей воле и участвуют в выборах. Преимуществом левых партий было отсутствие необходимости действовать с оглядкой на бюрократию Российской империи.
В период I русской революции крайне правые (как и левые, в меньшей степени) сделали ставку на массовую политизацию низов городского населения. Разницу между правыми и левыми радикалами конца XIX – начала XX в. Можно сформулировать следующим образом: «черная сотня» свои силовые акции проводила широко, с размахом и демонстративно (1905–1907 гг. и раньше). Подпольно подготовленные акты индивидуального террора – не стали стезей «черной сотни» (были отдельные акции: убийство депутатов I Государственной Думы, кадетов М. Я. Герценштейна и Г. Б. Иоллоса, но это исключение, а не правило). Эсеры со своей «Боевой организацией» опередили черносотенцев в области политического террора. Конспиративность, тайна и подпольная деятельность – это их область. «Черная сотня» не имела подпольного ядра для концентрации сторонников. За 20 лет после существования «Священной дружины» его так и не создали, полагаясь на карательную бюрократию Империи. А она не стала панацеей и волну террора эсеров не остановила, слишком сильно погрязнув в провокаторстве.
Таким образом, крайне правые в период I русской революции сделали ставку на массовую политическую деятельность, но она не была четко структурирована. Множество организации «Черной сотни» не имели официальной регистрации. При этом длительной подпольной работе, в отличие от эсеров и эсдеков, они не придавали существенного значения. Вкупе с неорганизованностью и внутренними распрями между самими деятелями консервативного лагеря этот фактор предопределил конечное поражение правых.
На теме противоречий внутри правоконсервативного лагеря в период непосредственно перед I русской революцией и в ходе ее следует остановиться подробнее, так как этот фактор помогает понять причины конечного ослабления черносотенного движения еще до начала I мировой войны. Наряду с общностью мировоззренческих позиций в лагере правых (несмотря на них), личные отношения между его основными идеологами были зачастую сложными и запутанными. Остановимся на ситуации внутри и вокруг редакции газеты «Московские ведомости», так как это издание было основным рупором правых в период революции 1905–1907 гг.
Отношения между сотрудниками редакции были пропитаны завистью и интригами. Л. А. Тихомиров – заместитель главного редактора газеты «Московские ведомости» и видный теоретик консервативного движения, пишет в своем дневнике о своем начальнике – главном редакторе газеты В. А. Грингмуте: «Московские ведомости весьма обильны интригами, и разбираться в них нелегко, тем более что интриги могут иметь самые разнообразные цели…для него (В. А. Грингмута. – В. И.) выгодно убрать меня куда-нибудь к черту» [3. Л. 35]. Нравы, царившие в редакции, Л. А. Тихомиров также характеризует следующим образом: «Черт бы его побрал! О Господи, неужели Ты меня не вызволишь из этой ямы? Просто не знаю, куда подеваться от него» [3. Л. 38], «…беда с ним…кто-то старается настроить его против меня, я не знаю, что же мне с ним делать» [3. Л. 40]. Это объяснялось в том числе тем, что Л. А. Тихомиров, будучи одним из видных теоретиков российского монархизма, находился в газете на вторых ролях, в то время как славу борца с революцией своими публикациями стяжал В. А. Грингмут. При этом самостоятельным теоретиком он не был, заимствуя основные положения своей публицистики у Л. А. Тихомирова и других консерваторов: «Грингмут уехал, заведя очень оригинальные порядки. Бумаги и письма все отправляются к нему в СПб. <…> даже не показывая нам и Нольде. Старые же бумаги <…>, по обычаю распределены Влад. Андреевичем заранее на каждый день. Так что в сущности нам с Нольде абсолютно нечего делать, кроме только присмотра, чтобы все указанное шло в типографию в назначенные дни <…> Я и Нольде – ничто» [3. Л. 116–116об]. Запись за октябрь 1904 г.: «Умные и честные, очевидно, ведь на задворках, также как и я» [3. Л. 105]. Одной из причин подобного отношения к Л. А. Тихомирову, по мнению историка О. А. Милевского, было его народовольческое прошлое [4. С. 13]. Подобная подозрительность – еще один штрих, характеризующий сложные взаимоотношения в консервативной среде.
Также, при видимом единстве позиции руководства газеты и ее сотрудников по различным вопросам внутренней и внешней политики России, в личной переписке от показного единодушия не оставалось и следа. Проследим эту ситуацию на примере русско-японской войны: «Сколько спокойствия, ясного понимания действительного положения дел и веры в будущее и в Куропаткина слышится в этих словах! Это действительно «русская» речь, не похожая и отдаленным образом на брюзжание и самооплевание многих малодушных представителей так называемой интеллигенции» [5]. «При всеобщей враждебности к нам, дни Русского народа давно были бы сочтены, если бы в трудные минуты его исторического существования, его не охватывала от вершины и до низу одна мысль и одна решимость: биться с дерзким врагом до последнего рубля и до последней капли крови!» [6]. Такова официальная позиция газеты. В переписке же один ведущих журналистов «Московских ведомостей» Д. М. Бодиско отмечал: «Война с Японией проиграна нами безоговорочно; она была проиграна уже после Мукдена: и тогда еще я говорил и писал <…> что эскадру нужно вернуть, ибо она идет на гибель и мы останемся совсем без флота <…> Дальнейшая наша борьба с Японией по моему <…> мнению является безрассудным делом, чистейшим абсурдом <…> и надо неминуемо остановиться: всякий рубль, истраченный теперь на войну, брошенные деньги, всякая загубленная жизнь есть преступление, ибо ничего из всего этого не выйдет. С Дальним Востоком <…> нужно проститься навеки, и чем скорее, тем лучше» [7. Л. 3–3об]. Л. А. Тихомиров в своем дневнике за апрель 1904 г. пишет: «Тягостное чувство стыда за Россию. Берлинский корреспондент пишет из Харбина, что <…> на месте убедился, до какой степени была не готова Россия. И это очевидно. Вот когда три месяца собирают силы – и все недостаточно». [3. Л. 33 об]. То же самое можно сказать и по поводу внутриполитических вопросов, освещавшихся газетой. Обратимся к оценке деятельности министра внутренних дел В. К. Плеве: «Умный, талантливый, дальновидный, с редким государственным и житейским тактом и глубоким знанием России и правительственного дела…» [8]. Л. А. Тихомиров делает запись в дневнике в августе 1904 г.: «Вместо того он (В. А. Грингмут. – В. И.) прославляет теперь Плеве! Для чего? Не могу понять. Плеве ничего не сделал и за 2 года 3 месяца только доказал, что ничего не может и не хочет делать. Его смерть, несмотря на весь трагизм ее, прошла удивительно незаметно» [3. Л. 72 об.].
Зачастую противоречия касались самих основ черносотенной идеологии, освещавшихся на страницах газеты. Речь идет о тезисе о незыблемости существующих порядков в империи: «<…> Грингмут отвергает все общество, все самоуправление, все права, на которые есть потребность. Ну и что же? Кому он служит? Только министрам, да и то тем лишь, которые ставят принцип «ежовых рукавиц». А этот принцип теперь <…> пустая презенция, только раздражающая, но не умиротворяющая» [3. Л. 105]. Более того, в своем критическом восприятии действительности Д. М. Бодиско в переписке договорился до откровенно крамольных и даже опасных для него как для сотрудника правоконсервативной газеты вещей: «Пока на престоле Николай II, говорить и настаивать на Самодержавии тщетно. Это то же, что защищать призрак, и при том зная заранее, что это призрак. Если завтра будет на Руси царь, то тогда, и только тогда можно выступить в защиту Самодержавия и положить жизнь свою за самодержавного царя и Отечество. Тогда надо беречь и жизнь, и силы до благоприятного времени, жертвовать ими в защиту призрака было бы равносильно напрасной гибели сил, которые пригодятся в будущем» [7. Л. 15].
Видно прямое противоречие между официальной позицией редакции газеты «Московские ведомости» и точкой зрения ее сотрудников, естественно, на страницы газеты не попадавшей. Как ясно из вышеизложенного, это объяснялось сложными личными отношениями между главным редактором газеты в период 1897–1907 гг. В. А. Грингмутом и его заместителем Л. А. Тихомировым, а также журналистами газеты. Подобная ситуация в ведущей консервативной газете страны не добавляла авторитетности и устойчивости черносотенному движению в целом.
Сложные личные взаимоотношения были характерной чертой всего правоконсервативного лагеря, поскольку личные амбиции каждого из издателей и редакторов преобладали над интересами общего дела. Это послужило одной из причин создания русской монархической партии, помимо необходимости создания политической платформы для выборов в Думу. В. А. Грингмут отмечал отсутствие сплоченности в рядах правых, что давало более сплоченным общей идеей революционерам преимущества [9. С. 45]. Причину такого положения вещей следует видеть прежде всего в стремлении выбить своей газете (и лично себе) привилегии у государя каждого из редакторов правоконсервативных газет, а также отсутствие преследования за свою политическую деятельность, которой подвергались революционеры. Подобная ситуация, безусловно, не сплачивала ряды монархистов. Л. А. Тихомиров пишет о частых отлучках В. А. Грингмута в Петербург на аудиенции к Государю и Великому князю Сергею Александровичу [10], а также о происках С. Ф. Шарапова (главный редактор консервативной газеты «Русский труд». – В. И.) против самого Л. А. Тихомирова и против В. А. Грингмута: «Вчера в «Русском труде» появилось обличение, что дескать брат редактора патриархальной газеты «Московские ведомости» Дмитрий Грингмут занимается, посредством подкупов, контрабандой» [11. Л. 8]. Помимо конфликтов в самой газете, ее отношения с другими правыми изданиями тоже были напряженными.
После завершения I русской революции ситуация в правоконсервативном (черносотенном лагере) неуклонно ухудшалась. Казалось, что победа одержана, и в условиях отсутствия объединявшего правые силы врага – революционеров-«крамольников» – «черная сотня» постепенно погрязла во внутренних распрях. Некогда объединяющий все черносотенные движения (в том числе официально не зарегистрированные) центр – Союз русского народа (с ним в союзе состояла Русская монархическая партия во главе с главным редактором «Московских ведомостей» В. А. Грингмутом) распался на Всероссийский Дубровинский союз русского народа и Русский народный союз имени Михаила Архангела. Этот фактор усугубил противоречия в лагере правых, о которых говорилось выше.
Также происходила деградация черносотенной публицистики. «Черная сотня» была известна своим радикальным антисемитизмом. Несмотря на то, что публицистика В. А. Грингмута отличалась стилистикой, близкой к погромной, и не претендовала на интеллектуальность, вопросы, поднимавшиеся на страницах газеты, оставались в поле реальных вопросов русской общественной жизни (вопрос предоставления евреям равноправия с остальным населением империи в сфере университетского образования, вопрос об отмене «черты оседлости»). Эта тема активно обсуждалась современниками, начиная с С. Ю. Витте в правление Александра III, поднималась промышленником П. П. Демидовым Сан-Донато.
Но спустя всего четыре года после смерти В. А. Грингмута, в 1907 г., его коллеги-журналисты по правому лагерю откровенно предавались примитивным, утопическим, нереализуемым мечтаниям, окончательно перейдя на погромную риторику. Приведем отрывок статьи из праворадикальной газеты «Гроза» за 1911 г., на фоне которой «Московские ведомости» в 1905–1907 гг. выглядят более респектабельно: «Прежде всего наипаче всего мы должны дать правым крылом зуботрещину первому авангарду жидовства – Германии с Австрией, а затем, образовав в Европе вместо Германии Славению, двинуться через Кавказ на Персию, Палестину и Египет, чтобы этим действием отрезать от Индии и осадить значение и силу масонской Англии. Далее: заняв мировой центр среди трех материков в Восточном полушарии, мы должны распорядиться Китаем и Индией и, включим их в сферу своего политического влияния… должны из этих стран сделать таких же мирных, безопасных вассалов, какими теперь у нас считаются Хива и Бухара. Конечно, стенание и скрежет зубов ожидовевшей Англии, ее союзницы Японии и ожидовевшей Америки выразится скоро в вооруженном протесте, но Россия, уничтожив в Европе, Азии и Америке жидовские биржи, банки, как гнезда пауков, обслуживая сама не на рычаге золотой валюты, а на основе биметаллизма при помощи Государственного банка и его отделений потребности населения и располагая, таким образом, огромным числом людей, которых ожидовевшая Англия каждый год миллионами морит голодом, и пользуясь неисчерпаемыми средствами, даст удар супостатам на два фронта» [12]. Подобная деградация публицистики свидетельствовала об упадке черносотенного движения еще до начала I мировой войны.
Как отмечал председатель Русского народного союза имени Михаила Архенгела, известный оратор В. М. Пуришкевич: «Мы переживаем тяжелые дни, мы живем в подлое время, когда люди науки, литературы и знания, служат той политике и тем страстям, которыми обуреваемо наше общество, которые разделяют его на партии и не дают нам возможности подняться до высоких проявлений человеческого духа» [13. С. 7].
Уже к началу I мировой войны влияние черной сотни на политическую жизнь страны оказалось серьезно подорванным. Серьезный удар по репутации движения нанесли слухи о субсидировании политических партий правого толка из Департамента полиции, хотя объемы и влияние этой помощи вызывают споры до сих пор. Наглядным примером упадка движения служит тот факт, что правые не смогли мобилизовать значительное число своих сторонников для противосто яния уличной стихии в период Февральской революции 1917 г. В то же время именно многочисленность черносотенного движения в 1905–1907 гг. способствовала поражению I русской революции.
Список источников и литературы
1. Степанов С. А. Черная сотня в России (1905–1914 гг.). М., 1992 г.
2. ГАРФ. Ф. 1766. Оп. 1. Д. 4. «Священная дружина». Журнал заседаний «Священной дружины», устав, записка о деятельности «Св. дружины» по преобразованию ее в общество «Добровольной охраны», переписка членов, счета, ведомости и др. документы.
3. ГАРФ. Ф. 634. Оп. 1. Д. 14. Дневник Л. А. Тихомирова (март 1905 г.).
4. Милевский О. А. Л. Тихомиров. Две стороны одной жизни. Барнаул, 2004 г.
5. Половцов А. В. Бодрый дух армии после Ляояна/Московские ведомости, № 298, 1904 г.
6. Достойный ответ/Московские ведомости, № 280, 1904 г.
7. ОР РГБ. Ф. 497. Оп. 1. Д. 11. Бодиско Д. М. (сотрудник газеты «Московские ведомости»). Письма к Грингмуту В. А. (февраль, май–декабрь 1905 г.).
8. Тяжкая утрата России/Московские ведомости, № 197, 1904 г.
9. Собрание статей В. А. Грингмута 1896–1907 гг. М., 1908 г. Т. 2.
10. ГАРФ. Ф. 634. Оп. 1. Д. 9. Дневник Л. А. Тихомирова (9 марта – 31 декабря 1901 г.).
11. ГАРФ. Ф. 634. Оп. 1. Д. 2. Письмо Тихомирова Л. А. председателю ученой коллегии Румянцевского музея с просьбой о принятии на хранение его дневника (копия). Приложено ответное письмо (1918 г.).
12. Газета «Гроза», № 223, 13 декабря 1911 г.
13. Шестая годовщина Русского Народного Союза имени Михаила Архангела и отчет о деятельности Союза за 1912–1913 г. СПб., 1914 г.
GENESIS OF THE RUSSIAN CONSERVATIVE MOVEMENT
(«BLACK HUNDRED») FROM 1905 TO 1917
Izgagin V. V., Post-graduate Student of the History Faculty, Moscow State University
Abstract. Abstract. In the article, on the example of sources of personal origin and periodicals of the period of the First Russian Revolution and immediately after it, the situation is seen within the radical conservative political movement in the Russian Empire (the «Black Hundred»). On the example of diaries and personal correspondence, the relationship between the ideologists of the right-conservative camp is shown, the reasons for the instability and ultimate defeat of the Black-Hundred movement are shown.
Keywords: Keywords: «The Sacred Guards», The Black Hundred, Conservatism, «Moskovskie vedomosti», First Russian Revolution 1905–1907, L. A. Tikhomirov, V. A. Gringmut, All-Russian Dubrovinsky Union of the Russian People, The Russian People’s Union named after Michael Archangel, February Revolution of 1917.