Пермский государственный архив социально-политической истории

Основан в 1939 году
по постановлению бюро Пермского обкома ВКП(б)

Промышленные окраины Российской империи накануне революционных потрясений*

С. Б. Ульянова,
Санкт-Петербургский политехнический
университет Петра Великого

Аннотация

В статье рассматривается место национальных окраинных районов – Польши, Прибалтики, Финляндии – в промышленном производстве Российской империи. При анализе промышленного потенциала страны в годы Первой мировой войны исследователи, как правило, обращают внимание на европейский центр и Урал (Центральный промышленный, Петербургский, Уральский, Донецкий промышленный районы). Между тем, накануне войны более 17 процентов общероссийской промышленной продукции давали Лодзинский, Варшавский, Рижский промышленные районы. Их фактическая потеря в годы Первой мировой войны существенно повлияла на структуру и объемы промышленного производства империи.

Обращено внимание на неэффективную эвакуацию промышленных предприятий из Польши и Прибалтики; сворачивание промышленного производства в Финляндии из-за блокады и практически полного прекращения внешних морских связей и разрыв экономических связей между Финляндией и Россией.

Делается вывод о том, что потеря важных промышленных районов в ходе военных действий в 1914–1917 годах не только осложнила ситуацию в российской экономике, но и усугубила социальный и политический кризис империи. Кроме того, разрыв экономических связей способствовал дезинтеграции страны, «отпадению» Польши, Прибалтики, Финляндии в период революции.

Ключевые слова: Российская империя, промышленная история, Первая мировая война, Лодзинский промышленный район, Рижский промышленный район, Финляндия.



К началу 1920-х годов промышленность Советской России лежала в руинах, объем промышленного производства составлял 20 процентов от довоенного. Закрытые фабрики были типичным фоном социально-экономической жизни в крупных промышленных центрах к концу Гражданской войны. Общая численность рабочего класса, с которым пришедшие к власти большевики связывали свои политические надежды, сократилась с 2600 тыс. (1913 г.) до 1200 тыс. чел. (1921 г.) [1. С. 19].

При разработке нового, советского, индустриального проекта важно было сформулировать причины такого катастрофического положения. К середине 1920-х годов можно отметить два подхода: развал промышленности – это результат мировой войны или революции и политики большевиков.

В декабре 1922 года, выступая на IV конгрессе Коминтерна с докладом по вопросу о хозяйственном положении Советской России и перспективах мировой революции, Л. Д. Троцкий заявил: «В корне несостоятельным, исторически невежественным является утверждение, будто упадок производительных сил России является результатом нерациональности социалистических или коммунистических методов хозяйства. На самом деле упадок явился результатом прежде всего войны, а затем революции, в той ожесточенной форме длительной гражданской войны, какую она приняла в России» [2]. Этот тезис перекочевал в советскую историографию, и долгие годы все экономические и социальные проблемы промышленных предприятий в начале 1920-х годов находили в войне свое оправдание [3. С. 47–48].

В популярной брошюре «Кому нужна была мировая война?» утверждалось, что именно «империалистическая» война разрушила народное хозяйство страны. Оценив военные расходы России в 45 млрд рублей, автор сетует:

«Скажем, если бы мы революцию сделали до войны, то крестьяне, которые теперь платят налог на содержание своего государства всего 250 миллионов рублей в год, могли бы ни копейки не платить налога более 160 лет.

И если бы на эти деньги закупить тракторов для крестьян, то <…> мы имели бы больше 3-х миллионов тракторов, т. е. по одному трактору на 6 дворов, который обработал бы их землю и избавил крестьянина от тяжелого труда.

А сколько война унесла скота у крестьян!

Как она обездолила наше крестьянство вообще, как она разорила деревню, когда все работники ушли в окопы, а на работе оставались одни женщины! Об этом и говорить не стоит – всякий это хорошо знает» [4. С. 10–11].

Другая точка зрения, сложившаяся во многом интуитивно в антибольшевистских кругах: качество экономических институтов и экономической политики большевиков не позволяло организовать эффективную мобилизацию национальной экономики в годы революции и Гражданской войны. Ряд современных исследователей также оценивают этот период как «катастрофу», особенно по сравнению с 1914–1916 годами [5. С. 43].

Но по прошествии десятилетий уместно задаться вопросом: было ли кризисное состояние промышленности начала 1920-х годов только следствием войны и послевоенной разрухи, или же на него влияли и другие факторы, с войной непосредственно не связанные?

На наш взгляд, при анализе последствий Первой мировой войны и революции для российской промышленности следует учитывать несколько факторов.

Во-первых, проблемы военного времени и методы их преодоления были сходными во всех воевавших крупных европейских державах (структурные изменения в экономике, рост государственного вмешательства в частный сектор, политизация международного финансового рынка и пр.).

Во-вторых, крайне тяжелые последствия войны для народного хозяйства характерны не только для России. Общий экономический ущерб от военных действий для всех стран составил 815 млрд долл. США (в ценах 1913 г.). Великобритания, например, в 1914–1918 годах потеряла треть национального богатства [6. С. 633]. Франция и Великобритания в значительной степени компенсировали свои экономические потери за счет побежденных стран, но даже с учетом этого восстановление экономики там произошло только в 1926–1928 годах (тогда же, кстати, довоенного уровня развития достиг и объем промышленного производства СССР).

В-третьих, динамика промышленного развития России в годы Первой мировой войны была неоднозначна. Промышленный бум наблюдался в машиностроении, химической, металлообрабатывающей промышленности, полиграфическом и кожевенном производствах, торфяных разработках, производстве одежды и пр. [7. С. 408].

Экономическая изоляция, в которой оказалась Россия в 1914–1917 годах, принесла не только проблемы, но стала и толчком для развития собственного производства. Так, если до войны 50 процентов химических изделий ввозилось в Россию из-за границы, то теперь быстрыми темпами стало развиваться химическое производство на Украине (в районе Лисичанска): «Могучий толчок, который был сообщен нашей химической промышленности в период экономической изоляции России 1914–1917 гг., вызвал к жизни целый ряд предприятий на началах полной самостоятельности, причем большинство этих новых предприятий возникло в пределах Донецкого бассейна. Особенно оживленное строительство пришлось на долю Лисичанского района, где в течение 2–3 лет образовался настоящий центр крупной неорганической и органической химической промышленности» [8]. На Урале были построены современные заводы по производству серной кислоты.

Однако в конце 1916 года экономика Российской империи достигла предела мобилизации производственных мощностей. В народном хозяйстве накапливаются кризисные явления (нехватка сырья, низкое качество и пр.). Перекос в сторону военного производства грозил послевоенным кризисом. Деградация гражданской экономики создавала крайне напряженную ситуацию на потребительском рынке.

Одним из аспектов кризиса можно считать фактическое отпадение национальных окраин – Польши и Прибалтики. При анализе промышленного потенциала страны в годы Первой мировой войны исследователи, как правило, обращают внимание на Европейский центр и Урал (Центральный промышленный, Петербургский, Уральский, Донецкий промышленный районы). Между тем, в начале ХХ века более 17 процентов общероссийской промышленной продукции давали Лодзинский, Варшавский, Рижский промышленные районы [9. С. 21]. Их фактическая потеря в годы Первой мировой войны существенно повлияла на структуру и объемы промышленного производства империи.

Так, Домбровский угольный бассейн был центром сосредоточения крупной индустрии, одним из важнейших промышленных округов Российской империи. Если домбровский уголь шел, в основном, в Царство Польское и в Белосток, то металлургическая промышленность округа работала на российский внутренний рынок. Лодзинский промышленный район обеспечивал значительную долю текстильной промышленности (46% шерстяных и 13% хлопчатобумажных тканей), причем производительность польского рабочего была в 1,8 раза выше, чем в империи в целом [10. С. 147, 232–244; 11. С. 14–16, 19]. Варшава, среди прочего, была центром металлообработки и обувной промышленности. И почти всё это в результате военных действий досталось противнику.

Подготовка эвакуации предприятий и учреждений перед Первой мировой войной в России не велась. Но тяжелая обстановка, сложившаяся в результате масштабного наступления германской армии на Восточном фронте в 1915 году, создала угрозу захвата развитых промышленных районов в Польше, Белоруссии и Прибалтике. Эти обстоятельства потребовали от русского правительства и командования принятия энергичных мер для организации эвакуации промышленных объектов из угрожаемых районов глубоко в тыл и восстановления там их работы. Однако большая часть промышленных предприятий Варшавской и Петроковской губерний не была вывезена и осталась противнику.

Осенью 1915 года был создан специальный орган, который должен был взять в свои руки работу по эвакуации предприятий и учреждений из прифронтовых районов – Эвакуационная комиссия при Особом совещании по обороне. Однако даже если промышленное оборудование удавалось вывезти, его практически невозможно было запустить на новом месте. Так, при эвакуации Рижского района из 395 вывезенных предприятий в Петрограде было размещено только 30, причем даже они не были обеспечены топливом и сырьем [12].

Особое внимание было отдано проведению эвакуации промышленности из Рижского района (более 500 предприятий). Была образована Специальная комиссия, в компетенцию которой входило проведение осмотра предприятий, решение очередности и порядка их эвакуации. Организация своевременного и качественного демонтажа материальных ценностей и их погрузка на подвижной состав была возложена на директоров и управляющих заводов. Им же предоставлялось право самостоятельного выбора места, куда должно было быть перевезено предприятие; ставилось условие немедленного восстановления производства. Всего за период до 1 сентября 1915 года из Риги были эвакуированы 172 предприятия. В основном они были вывезены в Москву, Петроград, Нижний Новгород [13. С. 23]. Однако бывали случаи, когда администрация заводов специально саботировала эвакуацию своего предприятия. Так, Русско-Балтийский завод, эвакуированный из Риги, был выгружен в поле около Твери, потом опять перевезен на новое место и до конца войны так и не запустил свое производство. Главный директор крупнейшего завода в Риге по производству резиновых изделий «Проводник», получив пособие на эвакуацию в размере 850 тыс. руб., все медлил с погрузкой, после этого сымитировал забастовку рабочих и спешно покинул город [13. С. 25].

Эвакуацию промышленных предприятий из Рижского района осложнял так называемый «остзейский вопрос», негативное отношение к прибалтийским немцам. В промышленности западных окраин Российской империи был относительно высок процент предприятий, принадлежавших германским подданным. Царское правительство в годы войны предприняло определенные меры по ограничению прав германских инвесторов. Этот фактор также повлиял на общую картину промышленного производства в стране накануне революции.

Другая ситуация в годы войны сложилась в Финляндии. В начале XX века в Великом княжестве преимущественно развивалась деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная промышленность, которая ориентировалась на западноевропейский рынок. Металлургические предприятия в основном снабжали железом петербургские машиностроительные и военные заводы [14. С. 38–39]. Во время Первой мировой войны из-за блокады и практически полного прекращения внешних морских связей были свернуты как основные экспортные отрасли, так и отрасли внутреннего рынка, которые работали на привозном сырье; произошла аграризация финской экономики.

В целом, можно сказать, что потеря к 1916 году важных промышленных районов в ходе военных действий не только осложнила экономическую ситуацию в российской экономике, но и усугубила социальный и политический кризис империи. Кроме того, разрыв экономических связей способствовал дезинтеграции страны, «отпадению» Польши, Прибалтики, Финляндии в период революции. Не революция, а война изменила территориальную структуру промышленного производства России и, в конечном счете, определила пространственные характеристики советского индустриального проекта.

Список литературы:

1. Бехтерева Л. Н. Рабочие оборонной промышленности Удмуртии в 1920-е годы. Ижевск: Удм. ин-т истории, языка и лит-ры УрО РАН, 1999. 150 с.

2. Троцкий Л. Д. Хозяйственное состояние Советской России с точки зрения социалистической революции // Сочинения. Т. 12. М.; Л., 1925. [Электронный ресурс] URL: http://www.souz.info/library/trotsky/trotm230.htm(дата обращения: 05.09.2016).

3. Формирование и развитие советского рабочего класса (1917–1961 гг.): сб. ст. / Под ред. Р. П. Дадыкина. М.: Наука, 1964. 402 с.

4. Кому была нужна мировая война? Л.: Прибой, 1924. 16 с.

5. Маркевич А. Первая мировая война, Гражданская война и восстановление: национальный доход России в 1913–1928 гг. М.: Мысль, 2013. 111 с.

6. Мировые войны ХХ века. В 4-х кн. Кн. 1: Первая мировая война: исторический очерк / Отв. ред. Г. Д. Шкундин. М.: Наука, 2002. 686 с.

7. Россия в годы Первой мировой войны, 1914–1918: Материалы Межд. науч. конф. (Москва, 30 сентября – 3 октября 2014 г.) / Отв. ред.: А. Н. Артизов, А. К. Левыкин, Ю. А. Петров. М.: ИРИ РАН, 2014. 712 с.

8. Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 4372. Оп. 9. Д. 17. Л. 45.

9. Струмилин С. Г. Проблема промышленного капитала в СССР. М.; Л.: Экономическая жизнь, 1925. 34 с.

10. Пажинов К. А. Очерки истории текстильной промышленности дореволюционной России (шерстяная промышленность). М.: Изд-во АН СССР, 1955. 246 с.

11. Динамика Российской и советской промышленности в связи с развитием народного хозяйства за сорок лет (1887–1926 гг.). Т. 1. Ч. 2: Промышленность 1908 года. М.; Л.: Госиздат, 1929. 297 с.

12. Мелия А. A. Мобилизационная подготовка народного хозяйства СССР. М.: Альпина Бизнес Букс, 2004. [Электронный ресурс] URL: http://militera.lib.ru/research/melia_aa/index.html (дата обращения: 05.09.2016).

13. Багдасарян А. О. Эвакуация промышленности в России в годы Первой мировой войны // Историческая и социально-образовательная мысль. 2016. Т. 8. № 4. С. 21–27.

14. Хьерппе, З. Р. Русское предпринимательство и индустриализация Финляндии // Индустриальное наследие: Материалы Межд. науч. конф. (Саранск, 23–25 июня 2005 г.). Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2005. С. 33–46.




* Статья подготовлена при поддержке РФФИ, проект «Советский индустриальный политический проект: подготовка и начало реализации (1920–1932 гг.)»