Отношения царских властей и кыргызских родоплеменных правителей в канун революции 1917 года
И. А. Фукалов,
Кыргызский национальный университет
им. Ж. Баласагына
В годовщину трагических событий 1916 года особую актуальность приобретает вопрос легитимизации власти у кыргызов в период восстания 1916 года. Важную роль тогда сыграли избранные ханы Канат, Мокуш и Телеке. В момент восстания они были родоплеменными правителями, на плечи которых восставший народ возложил руководство силами восставших, дав им сакральный титул «хан», что свидетельствовало о высокой степени легитимизации и сакрализации властных функций данных людей в короткий, но важный период истории Кыргызстана. Вновь был возрожден доселе подзабытый за время правления российской администрации порядок курултаев и выборности ханов.
Между тем, общества номадов Евразии были в основном бесписьменными, поэтому на первый план в них выдвигались устные способы передачи и хранения информации. В условиях господства патриархальной психологии общественное мнение в степи ориентировалось на ценности прошлого, на «завещанные предками» порядки. А о порядках этих, т. е. о принципах социальной регламентации, узнавали, очевидно, из двух главных источников – норм обычного права, жестко регулировавшего повседневную жизнь, и из сказаний о легендарных предках-героях, служивших примером для подражания, – другими словами, из героического эпоса как основы миросознания и становления младшего поколения носителей института власти.
Процессы социальной интеграции и властного доминирования имели в кочевом обществе сложную многоуровневую природу. Была создана такая государственная идеология, которая гармонично влилась в существующий мировоззренческий императив. В учет необходимо брать и то, что у номадов уже существовало определенное понимание верховной власти, существенным выражением которой был культ вождя, сакральный характер власти, культ родовых и племенных предков. Дальнейший генезис института власти, появление его государственной формы потребовало идеологического оформления. Появилась настоятельная потребность интерпретации культа предков как государственного.
В то же время в сложный период предшествовавших двух веков у кыргызов не сложилось института верховной власти как сакрально-легитимного в полной мере значения данного слова. Надо сказать, что выборный верховный правитель кыргызов, не располагавших значительной и постоянной военной силой (кроме личной дружины «кырк джигит» – буквально: «сорок молодцев»), фактически не имел реальной власти над главными биями племен. Поэтому он довольствовался формальным признанием его роли как верховного правителя кыргызов, не имеющего права вмешиваться во внутреннюю жизнь племен, родов и их подразделений.
Таким образом, при внешней видимости некоего централизованного управления страна в описываемое время фактически была политически раздробленной. Причем в родоплеменных группах господствовали наряду с феодальными и патриархальные отношения, которые «тормозили общественное развитие, препятствовали государственному объединению кыргызов». Из-за раздробленности и политической неустойчивости Кыргызстан часто становился объектом захватнических нападений более сильных соседних государств. Обладатель «кута» мог регулировать жизнь социума, не дав ему погибнуть, «кут» может быть не сохранен правителем, если народ отказывал ему в поддержке. Наличие харизмы/кут у хана было тождественно обладанию политической властью или ее потере. В традиционной тюркской культуре понятие «кут» использовалось не только для обозначения сакральной субстанции. Термин «кут» выражало идею благодати, которая была важна для стабильного существования индивида, воина, семьи, рода, государства в пространственно-историческом времени. Социальное происхождение харизмы правителя было основано на представлении о проекции сакральной субстанции (жизненной силы) всех членов социума в «кут» правителя, вследствие чего она приобретала максимальную силу [5]. Благодаря своей харизме верховный правитель мог выполнять свои политические и социальные функции в масштабах, не доступных другим лидерам. Конкретным проявлением «кут» был удачный поход, большое количество дани, укрепление и расцвет политического престижа страны, стабильная социально-экономическая ситуация в государстве.
Мировоззренческие представления тюркских народностей послужили объективной основой для формирования государственно-политической идеологии. Воззрения на верховную власть были обусловлены необходимостью в потребности общественного организма в сохранении своей целостности. Они могли вырабатываться под влиянием существующих ценностных установок потестарно-политической культуры общества и не выходить за рамки традиционных норм. Ссылка на божественное покровительство была способом закрепления места и предназначения верховной власти в картине мира тюркского общества. Эта идея стала частью их потестарно-политической системы. В условиях создания государственности «тенгрианство» сыграло в определенной мере интегрирующую роль в тюркском обществе и послужило источником как социокультурного, так и политического единства.
Сама процедура провозглашения хана служила одновременно напоминанием о возможности его низвержения. Хана избирали почетные представители родов, которые поднимали его на белой кошме. Потом эту кошму, или одежду хана, разрезали на мелкие части, и каждый забирал себе по куску в знак своего участия в избрании хана. После этого они расходились по домам, расхватав весь ханский скот. Этот акт назывался «хан-таламай» (буквально: «ограбление хана») и означал, что избранный хан теперь скота своего не имеет и переходит на содержание народа. После этого представители родов пригоняли для хана новое поголовье скота из стад и табунов народа, которое возможно значительно превышало количество расхватанного былого скота. Если действующий хан не устраивал общество, то он отстранялся от власти. Причиной устранения могли быть тенденции к узурпации власти, нарушение прав общества, отдельных его членов или групп. Демократизм, направленный на ограничение власти ханов, на деле означал не только подавление монархических тенденций, но и сохранение кочевой цивилизации, образа жизни. При этом вовсе не обязательно было вести так называемую классовую борьбу. Хану достаточно было послушать акынов, биев или батыров, а то и простого кочевника, который мог высказать в адрес хана все, что о нем думает, и принять соответствующие меры. Если хан не понимал или не хотел понять то, что до него пытались довести, то срок его правления был весьма короток.
Если в мелких родах власть переходила по прямому наследованию, то на более высоком уровне происходило уже избрание. Такой аналог выборов был связан с тем, что требовалась централизация власти и координация действий для защиты от внешних врагов или организация похода на другие земли. И в этом случае требовалось полное подчинение Верховному правителю.
Россия привнесла свое влияние на изменение схемы выборов управителей на местах. Представители русской царской администрации возглавляли генерал-губернаторство, области, уезды. Но один из помощников уездного начальника назначался из местной элиты. Уезды делились на волости, и вот на этом уровне волостного управления начальники уезда организовали съезды для выбора волостного или болуша. Делегатов-выборщиков избирали элю-баши (главы 50 кибиток) – тайным голосованием. Это были не прямые, а косвенные выборы, но процесс голосования происходил тайно: бросали шары или камешки, черные и белые: черные – «против», белые – «за». Кто набирал больше всех голосов, тот и побеждал. Например, с 1867 года проводились альтернативные выборы, где выставлялись по два-три претендента на должность.
Для того времени это был своего рода эксперимент. Губернаторами на периферии царской России тогда были выходцы из немцев, которые, пытаясь быть передовыми для своего времени, вводили такие новшества, хотя в самой России этого еще не было. Конечно, здесь были свои положительные и отрицательные моменты.
С одной стороны, происходил отбор достойных людей, с другой – через учет населения шла легализация скрытых кибиток, чтобы собирать больше налогов от аилов для казны. Поэтому уездные правители, по-нынешнему – акимы, старались собрать соплеменников со всех краев, чтобы гарантированно выбрать «своих» людей. Место волостного правителя было в какой-то степени заманчивым – он получал жалованье из казны сначала 300 рублей, потом 1000–1800. По тем временам это была большая сумма. Жалованье болуша собиралось за счет налога сородичей. 1 кибитка выплачивала 2 руб. 50 коп. Поэтому зарождалась межгрупповая борьба, поскольку победившая партия оставляла налоги в своем распоряжении. Борьба за это место иногда доходила до кровавых стычек. Так произошло на Иссык-Куле и в Джумгале. Но где народ был дружным, выборы проходили безболезненно, там заранее планировалась победа авторитетному человеку. Так же и во время восстания 1916 года власть совместилась в руках людей, уже имевших должность старшин управителей. В Абаильдинской волости Пишпекского уезда должность волостного старшины последовательно занимали Канат Абукин, Карыпбай и Джапар Канатовы; в Атекинской – Исмаил, Султан и Ибрагим Долбаевы; в Шамсинской – Мамбеталы и Закир Мураталины; в Сукулукской – Чолпонкул Тыналин и его сын Асанкул Чолпонкулов.
9 августа сарыбагишевцы на большом съезде дали клятву ни в коем случае не давать рабочих, не подчиняться приказам русских властей и торжественно провозгласили ханом манапа Мукуша Шабданова. Провозглашение Шабданова ханом – не единичный случай. В Загорном участке Пишпекского уезда под именем «кочкорского» был провозглашен ханом Канат Абукин; на Иссык-Куле в племени бугу – Батыркан Ногаев; на Курдае у казахов – Бекбулат Ашикеев. В отличие от остальных сёл Иссык-Кульского побережья постройки Иссык-кульского монастыря хотя и были захвачены восставшими, но не пострадали. Говорят, что Батыркан предполагал сделать монастырскую обитель своей ханской резиденцией.
Но не обходилось и без межродовых конфликтов. Например, собирали всех солтинцев со всего уезда, чтобы обеспечить большинство голосов. Если до введения такой системы власть была в большей степени общественной должностью, то появление чиновнических привилегий породило межродовую вражду, началась борьба за власть, за привилегии как возможность получить прибыль, участок земли и т. п.
Когда избирали болушей, русская администрация в основном ориентировалась на местную элиту, смотрела, какое влияние имел претендент. Поэтому первыми кандидатами на должность волостного были в основном бии и манапы. 90 процентов болушей – это представители кыргызской родовой элиты. Но со временем они, естественно, стали отбирать наиболее способных и часто из среднего слоя. Были также случаи, когда население игнорировало выборы, и тогда русские колониальные власти сами назначали туземную власть.
Факты перехода выборных должностей по наследству при царском режиме тоже имели место. Сами болуши стремились, чтобы к власти пришли их дети. Например, клан Шабдан-батыра имел постоянно своих представителей, его дети один за другим становились волостными правителями; на Иссык-Куле – потомки Боромбай-бия; в Чуе выделились сыновья Тилекмата-батыра; у Байтика-батыра в Пишпекском уезде сыновья стали болушами, сыновья Джангарача также стали волостными.
Почему так происходило, что власть у кыргызов не всегда переходила по наследству? У кыргызов не было государственности в европейском понимании. Дело защиты и самостоятельности было проблемой и делом всего рода и практически каждого дня. Поэтому родами и племенами управляли достойные люди, которые не допускали раздора внутри и сплачивали сородичей. А при передаче власти по наследству обязательно возникали злоупотребления. Процесс выбора манапов регулировали советы аксакалов – непререкаемые авторитеты кыргызских племен. Так, в сообщении Туркестанского охранного отделения про Пишпекский уезд говорилось: «Душою восстания были дети покойного войскового старшины Шабдана: Мокуш и Хасамутдин. Агитация исходила от них». На Иссык-Куле руководителем восстания был манап Батыркан Ногаев, в Нарыне – манап Канат Абукин. Джанышевская волость Пишпекского уезда в восстании не участвовала, но волостной управитель Сармамбетов, его отец Сармамбет Испымбетов, помощник волостного управителя Телепберген и бывшие волостные управители Мусабыр и Телеке Телибаев разъезжали по аулам и агитировали людей к выступлению. Помощник областного прокурора Н. Ф. Комаринец 18 августа докладывал: «Военноначальниками киргизов являются их манапы, то есть члены высшего сословия».
Традиция военной демократии – выборы полководца – была связана с теми личностями, которые были вынуждены координировать общие военно-стратегические действия. И здесь предпочтение отдавалось личным заслугам, тем, кто отличался храбростью либо дипломатическими качествами, полезными для защиты народа. Именно такими правителями и предстают Канат и Мокуш.
Список литературы:
1. Абрамзон С. М. Киргизы и их этногенетические и историко-культурные связи. Л.: Наука, 1971.
2. Асанканов А. А. Кыргызы: рост национального самосознания. Бишкек, 1997.
3. Бекмаханова Н. Е. Многонациональное население Казахстана и Киргизии в эпоху капитализма (60-е годы XIX в. – 1917 г.). М., 1986.
4. Хасанов А. X. Экономические и политические связи Киргизии с Россией. Фрунзе: Киргосиздат, 1960.
↩5. Усенбаев К. У. Присоединение Южной Киргизии к России. Фрунзе: Киргосиздат, 1960.
6. Sokol E. D. The Revolt of 1916 in Russian Central Asia. Baltimore: The Johns Hopkins Press, 1954.
7. ЦГА РК. Ф. И-75. Оп. 1. Д. 27. Л. 22.
8. ЦГА РУз. Ф. И-1. Оп. 31. Д. 1182. Л. 11 об.