И. В. Зимин
Первый Санкт-Петербургский государственный
медицинский университет им. академика И. П. Павлова
ГЕОРГИЕВСКИЕ КРЕСТЫ
РОССИЙСКИХ МОНАРХОВ
Аннотация. Статья посвящена обстоятельствам получения российскими монархами офицерских Георгиевских крестов, столь высоко чтимых в императорской Российской армии.
Ключевые слова. Монархи, Георгиевский крест, статут.
Мужская половина Императорского Дома Романовых поголовно находилась на военной службе, однако, в отличие от простых смертных, чинопроизводство, как и получение самых высших наград, происходило в ускоренном порядке. Вместе с тем, в иерархии российских орденов была награда, которой стремились обладать все Романовы, но далеко не все сумели ее получить. Это был офицерский Георгиевский крест.
Этот орден был учрежден Екатериной II в ходе первой русско-турецкой войны (1768–1774 гг.) 26 ноября 1769 г. в честь св. Георгия. Орден предназначался для награждения офицеров за заслуги на поле боя. Из ряда других российских орденов его выделяло то, что орденом награждались офицеры, проявившие в бою личную доблесть. В Статуте ордена четко зафиксировано: «Ни высокая порода, ни полученные пред неприятелем раны не дают право быть пожалованным сим орденом: но дается оный тем, кои не только должность свою исправляли во всем по присяге, чести и долгу своему, но сверх того отличили еще себя особливым каким мужественным поступком, или подали мудрые, и для Нашей воинской службы полезные советы... Сей орден никогда не снимать: ибо заслугами оный приобретается».
Для сохранения «чистоты рядов» в 1782 г. была создана Орденская дума, через фильтр которой должны были проходить документы лиц, представляемых на награждение Георгиевским крестом 3-й и 4-й степени. Только в прерогативу Императора входило награждение высшими степенями ордена – 1-й и 2-й степени.
Вместе с тем, «Статут» ордена предусматривал возможность его получения «по выслуге лет», поскольку «не всегда всякому верному сыну отечества такие открываются случаи, где его ревность и храбрость блистать может». Поэтому на получение ордена 4-й степени могли претендовать те, «кои в полевой службе 25 лет от обер-офицера, а в морской 18 кампаний офицерами служили». Однако с 15 мая 1855 г. для того, чтобы сохранить характер ордена как боевой награды, выслуга лет в армии стала отмечаться орденом святого Владимира. С 1855 г. орден св. Георгия давали только за боевые заслуги. В этом же году золотому оружию был присвоен георгиевский темляк.
Знаком ордена был белый эмалевый крест с изображением в центре св. Георгия на коне, лента из трех черных и двух оранжевых полос и четырехконечная (ромбовидная) вызолоченная звезда с изображением св. Георгия в центре и девизом вокруг. Крест 1-й степени носился на ленте через плечо, кресты 2-й и 3-й – на шее. Две старшие степени дополнялись звездами. Орден 4-й степени носился в петлице либо на левой стороне груди. Знаки 1-й и 2-й ст. отличались от знаков 3-й и 4-й ст. только размером, были крупнее. Изображение Св. Георгия на кресте не стандартизировалось и зависело от художника. Размеры крестов 4-й ст. варьировались от 31.31 до 36.36 мм, вес был в пределах 7–10 г.
Поскольку скромный белый Георгиевский крест был мечтой любого военного, то и российские императоры желали украсить себя таким крестом. Однако жесткий статут Георгиевского креста, предусматривавший личный подвиг под пулями врага, делал эту награду почти невозможной для монархов. Однако, по сложившейся практике, члены Императорской Фамилии получали Георгиевские кресты либо за те или иные стратегические решения, либо побывав в «деле» или, в крайнем случае, в зоне действенного ружейно-артиллерийского огня.
Учредительница ордена Екатерина II возложила на себя орден св. Георгия 1-й ст. 26 ноября 1769 г. «по статусу», как первый Гроссмейстер ордена. Ее преемники-мужчины старались буквально соответствовать нормам утвержденного статуса.
Когда в 1801 г. Орденская дума предложила Александру I «возложить» на себя знаки 1-й степени Георгиевского ордена «по статусу», тот отказался, считая, что не заслужил эту награду. Лишь вернувшись из похода 1805 г., он согласился на 4-ю степень ордена за проявленную «личную храбрость». Хотя после Аустерлица эта мотивация была более чем сомнительной. Свой крест св. Георгия 4-й ст. (диам. – 27,6 мм, золото, эмаль) Александр I получил 13 декабря 1805 г. Этой наградой он очень дорожил. До нас дошла орденская колодка Александра I, на которой было семь наград. Из них на ней было только два русских: орден св. Георгия 4-й ст. и медаль «В память Отечественной войны 1812 года». При этом офицерский Георгий был в колодке первым [8, с. 13].
Младший брат Императора Цесаревич Константин Павлович был удостоен двух орденов Св. Георгия за реальные боевые дела: крест 3-й ст. (16 февраля 1806 г.) за личное участие в сражении под Аустерлицем и крест 2-й ст. (8 октября 1813 г.) «За отличие, оказанное в сражении 4–7-го октября 1813 года при Лейпциге».
У Императора Николая I была своя история награждения орденом св. Георгия. После изгнания Наполеона из России начался заграничный поход русской армии. В 1814 г. будущему Николаю I исполнилось 17 лет. Он страстно желал оказаться в бою и заработать свой Георгиевский крест. Однако окружение матери, Императрицы Марии Федоровны и воля старшего брата, Императора Александра I, сделали так, что когда Великий Князь Николай Павлович оказался во Франции, с Наполеоном было уже покончено.
В 1828 г. началась очередная русско-турецкая война. Великий Князь и командующий Гвардейским корпусом Михаил Павлович 8 июля 1828 г. получил из рук старшего брата и Императора Николая I крест Св. Георгия 2-й ст. «За взятие крепости Браилова 7-го июня 1828 года». Таким образом, к 1828 г. Император Николай I оставался единственным из четырех сыновей Павла I, не имевшим заветной награды. При этом Николай I находился в действующей армии. Он участвовал в переправе через Дунай, лично находился при осаде Браилова, Шумлы и Варны. К этому времени Николай I был уже зрелым человеком, хорошо понимавшим свое место в иерархии имперской власти. Поэтому он не допускал никаких эскапад в погоне за крестами, и его визиты в район боевых действий носили исключительно инспекционный характер. Поэтому для Николая I оставалась возможность награждения Георгиевским крестом только по выслуге лет в офицерских чинах.
Свой скромный Георгиевский крест 4 ст. Николай I получил в 1838 г. в связи с 25-летием службы в офицерских чинах. Следует отметить, что, следуя «букве» орденского Статута, Николай Павлович настоял на том, чтобы вопрос о награждении его орденом Георгия 4-й ст. был предварительно рассмотрен в Орденской думе.
Именно при Николае I Георгиевский крест окончательно закрепляет свой высокий статус, как на официальном, так и на неофициальном уровне. В 1833 г. Статут ордена был расписан подробно, с детальным описанием воинских доблестей по каждому роду войск, за которые имели право на награждение. Более детально был расписан срок службы, требуемый для награждения за выслугу лет, а также прибавилось требование участия хотя бы в одном сражении для получения Георгия 4-й ст. за выслугу лет. Установился строго последовательный, от 4-й к 3-й ст., порядок награждения.
К мероприятиям официального характера можно отнести появление Георгиевских залов в императорских резиденциях двух столиц. В Петербурге в Зимнем дворце Георгиевский зал был украшен мраморным барельефом «Георгий Победоносец, поражающий копьем дракона», размещенным над троном. В Большом Кремлевском дворце главным украшением Георгиевского зала стали белые мраморные доски, на которых золотом с 1849 г. были выбиты имена всех георгиевских кавалеров.
Когда у Николая I подрос сын-цесаревич, он в 1850 г. был отправлен на Кавказ. В качестве личной охраны его сопровождала сотня Собственного Конвоя. Во время одной из экспедиций наследник принял участие в конной атаке против горцев и был под огнем. Как писали в отчете, «его не смогли удержать». Конечно, казаки Конвоя не дали Цесаревичу участвовать в кавалерийской рубке, прикрыв телами, но тем не менее своего «Георгия» Александр Николаевич получил. Это был офицерский орден – Св. Георгия 4-й ст. 10 ноября 1850 г. наследник был награжден им за личное мужество «в деле против кавказских горцев». В официальных справочниках это событие излагалось следующим образом: «на пути из Воздвиженской креп. в Ачхой, между реками Рошня и Валерик, наткнулся на партию горцев. Произошла схватка, в которой наследник престола проявил выдающееся мужество и, по представлению тогдашнего наместника Кавказа, кн. Воронцова, был пожалован орд. св. Георгия 4-й ст.». На фотографиях видно, что из всех своих многочисленных наград он предпочитал носить именно этого «Егория».
Второй сын Николая I – Великий Князь Константин Николаевич получил свой Георгиевский крест 4-й ст. в 1849 г. за участие в Венгерской кампании 1849 г. «по статусу», за отличия подшефного ему Волынского уланского полка. За эту кампанию полк получил второй комплект серебряных Георгиевских труб, a шеф полка, Великий Князь Константин Николаевич, был награжден орденом Св. Георгия 4-й ст. Третий и четвертый сыновья Императора – Великие Князья Михаил и Николай побывали под пулями в деле под Инкерманом в ходе Крымской войны и были удостоены орденов Св. Георгия 4-й ст. (07.11.1854).
В середине XIX в. Российская Империя продолжала интенсивно расширять свои границы. Поэтому молодая поросль Романовых охотно участвовала в различных горячих делах, «зарабатывая» желанные кресты. Так, 15 июня 1864 г. «За покорение Западного Кавказа» был удостоен креста св. Георгия 2-й ст. Великий Князь, генерал-фельдцейхмейстер, наместник Е. И. В. на Кавказе и главнокомандующий Кавказской армией Михаил Николаевич. За участие в Хивинском походе 23-летний полковник Великий Князь Николай Константинович 22 июля 1873 г. получил золотую саблю с надписью «За храбрость» с георгиевским темляком.
16 ноября 1869 г., накануне столетия ордена, состоялось статутное награждение Императора Александра II орденом Св. Георгия 1-й ст. Когда в 1877 г. началась русско-турецкая война, Александр II отправился на фронт. Втайне он лелеял мечту заслужить под пулями еще один белый крестик. Окружение Императора эти настроения ощущало и делало все, чтобы не допустить Императора под пули и шрапнель. В июле 1877 г. министр Императорского двора граф А. В. Адлерберг в очередной раз попытался убедить 59-летнего Александра II в неуместности его стремления идти вперед, к войскам передовой линии. Однако Александр II рассердился и прямо заявил о своем намерении принять личное участие в бою. Все доводы графа Адлерберга в бессмысленности подобного шага остались без последствий. В свою очередь Александр II ссылался на то, что во время франко-прусской войны 1870 г. Вильгельм I лично принимал участие в бою [5, с. 280].
За крестами поехали на фронт и молодые Великие Князья. Среди них были и сыновья Александра II. Так, Великий Князь Владимир Александрович был непосредственно «в деле», участвуя в рекогносцировке 10 июля 1877 г. [9, с. 7]. За участие в боевых действиях он был удостоен ордена св. Георгия 3-й ст. (15.11.1877). 17-летний Сергей Александрович также находился на фронте, получив за участие в боях орден Св. Георгия 4-й ст. (20.10.1877).
Последние награждения орденом св. Георгия 1-й ст. членов Императорской Фамилии состоялись именно в ходе этой русско-турецкой войны. 9 октября 1877 г. орденом св. Георгия 1-й ст. был награжден Великий Князь, генерал от артиллерии, Главнокомандующий Кавказской армии Михаил Николаевич. В орденских документах повод к награждению был сформулирован следующим образом: «За разбитие наголову Кавказскими войсками, под личным предводительством Его Высочества, армии Мухтара-Паши в кровопролитном бою, 3-го Октября 1877 года, на Аладжинских высотах и принуждение большей части оной сложить оружие».
Младший брат Императора Александра II – Главнокомандующий Дунайской армией Великий Князь Николай Николаевич (Старший) 15 июля 1877 г. был награжден Георгиевским крестом 2-й ст. «За переправу армии через Дунай у Систова». Затем, 29 ноября 1877 г., Александр II наградил его же орденом Св. Георгия 1-й ст. – «За овладение 28-го Ноября 1877 года, твердынями Плевны и пленение армии Османа-Паши, упорно сопротивлявшейся, в течение пяти месяцев, доблестным усилиям находившихся под предводительством Его Высочества войск». Это было последнее награждение орденом 1-й ст. в его истории. Таким образом, за одну кампанию Великий Князь Николай Николаевич Младший удостоился Георгиевских крестов 1-й и 2-й ст.
Был достойно награжден и старший сын Александра II – наследник-Цесаревич Великий Князь Александр Александрович. Следует отметить, что Романовы очень рано начинали свою военную службу и в 20–25 лет уже ходили в генеральских чинах. Например, будущий Александр III впервые, «всерьез», нес служебные обязанности 1 августа 1851 г., когда ему было только 6 лет. В этот день, одетый в форму лейб-гвардии Павловского полка, он стоял на часах у открывавшегося в Гатчине памятника Императору Павлу Первому. 8 апреля 1877 г. наследник выехал из Петербурга в район боевых действий, и 22 июля 1877 г. Великий Князь Александр Александрович вступил в командование Рущукским отрядом, который состоял из двух корпусов в 75 тыс. чел.
Несмотря на свое высокое положение, Цесаревич Александр Александрович лично бывал «в делах». Например, 12 октября 1877 г. он возглавил усиленную рекогносцировку неприятельского расположения. О том, что это не была простая прогулка, свидетельствует то, что во время этого «дела» погиб его двоюродный брат Сергей Максимилианович Лейхтенбергский. 30 ноября 1877 г. состоялось сражение у Трестеника и Мечки. Конечно, Великого Князя окружали опытные генералы, но даже недоброжелатели признавали, что наследник достойно проявил себя в ходе боевых действий.
Александр II оценил службу старшего сына тремя боевыми наградами. 15 сентября 1877 г. Александру Александровичу был пожалован орден Св. Владимира 1-й ст. «с мечами». 30 ноября 1877 г. наследник получил заветный белый крестик – орден Св. Георгия 2-й ст. В наградных документах повод к награждению был сформулирован следующим образом: «За блистательное выполнение трудной задачи удержания, в течение 5-ти месяцев, превосходящих сил неприятеля от прорыва избранных нами на реке Ловче позиций и за отбитие, 30-го Ноября 1877 года, атаки на Мечку». Кроме этого, 26 февраля 1878 г. Великий Князь был удостоен золотой, украшенной бриллиантами сабли с надписью «За отличное командование Рущукским отрядом» [7, с. 94].
Александр II после взятия Плевны, щедро рассыпая Георгиевские кресты, не обошел и себя. В ноябре 1877 г., после взятия Плевны, наградив офицеров заветными крестами, он обратился «с улыбкой» к военному министру Д. А. Милютину: «А считает ли военный министр, что и я заслужил Георгиевский темляк?» Восхищенные благодушием государя, все мы, окружавшие его, прокричали ему с неподдельным одушевлением “Ура”» [5, с. 282].
Следует отметить, что награждение золотым холодным оружием с надписью «За храбрость» с темляком из Георгиевской ленты вошло в обиход со времен Екатерины II. Эта награда считалась редкой и с 1807 г. была официально приравнена к орденской. С этого времени все награжденные золотым оружием вносились в общий орденский список. Золотое оружие, украшенное бриллиантами, жаловалось только генералам и адмиралам.
Следует подчеркнуть, что российские монархи высоко ценили свои Георгиевские кресты. Это проявлялось во многом. На всех императорских орденских колодках Георгиевские кресты занимали почетное первое место. На повседневной форме, как правило, носился только «заработанный» и высокочтимый «Егорий». При Александре III в череду дворцовых праздников прочно вошел Высочайший прием Георгиевских кавалеров в императорских резиденциях, который проводился ежегодно 26 ноября, в день учреждения ордена Екатериной II.
В этот день в Зимний дворец собирались все кавалеры ордена св. Георгия, бывшие в Петербурге, офицеры и нижние чины, кавалеры солдатского «Егория». Церемониальная часть ежегодно издавала «Высочайше утвержденный порядок Торжественного выхода в Зимнем дворце, 26 ноября… года, в день Орденского праздника св. Великомученика и Победоносца Георгия», в котором детально прописывалась процедура всего действа.
Из года в год в тот день к 11.30 во дворце собирался весь придворный, политический и военный бомонд и «все находящиеся на действительной службе и в отставке Военные и Гражданские чины, имеющие орден… или знаки отличия Военного ордена, а также военные, имеющие украшенное бриллиантами золотое оружие» [3].
Кавалеры ордена собирались в парадных комнатах Первой половины Зимнего дворца. Нижние чины, имеющие знак Военного ордена, размещались в строю, под ружьем, в Гербовом и Георгиевском залах, в Портретной галерее и Пикетной комнате. Потом начиналось шествие по парадным залам членов Императорской Фамилии и кавалеров ордена, которое заканчивалось в Георгиевском зале. Там проходил молебен с возглашением многолетия всему Императорскому Дому и Всероссийскому воинству. По окончании молебна митрополит кропил святой водой августейших особ, знамена и штандарты.
Следует подчеркнуть, что порядок следования при Высочайшем выходе членов Императорской Фамилии был строго регламентирован и определялся принципом династического старшинства. Только во время Высочайшего выхода 26 ноября этот порядок официально нарушался. Дело в том, что члены Императорской Семьи, имеющие орден св. Георгия, шли в числе кавалеров этого ордена. При этом их место в общем порядке шествия определялось в данном случае только соответствующей орденской степенью.
Например, во время выхода 26 ноября 1884 г. Великий Князь Алексей Александрович шествовал вместе с кавалерами ордена. Великий Князь Сергей Александрович командовал сводной полуротой Георгиевских кавалеров; Великий Князь Константин Константинович командовал взводом полуроты Георгиевских кавалеров; Великий Князь Николай Николаевич Младший командовал сводным взводом Георгиевских кавалеров высших степеней от кавалерии; Великий Князь Николай Михайлович командовал взводом полуэскадрона Георгиевских кавалеров [3].
Через некоторое время, после окончания торжественной церемонии (обычно в 18 часов), в Николаевском зале Зимнего дворца начинался торжественный обед для Кавалеров ордена. В этот же день на первом этаже Зимнего дворца, в вестибюле перед парадной Иорданской лестницей устраивался обед и для нижних чинов, имеющих знак отличия Военного ордена. По традиции Император обязательно посещал обед нижних чинов, выпивая традиционную чарку. Это празднество было зримым символом героических эпизодов истории российской армии.
В 1884 г. меню для 1600 нижних чинов, кавалеров солдатского «Егория», включало: уху из свежих стерлядей, жаркое из судака с гарниром из риса, калачи и пеклеванный хлеб от Филлипова, водку английскую горькую и столовую, пиво баварское, минеральную воду и хлебный квас. К чаю подавалось печенье из придворной кондитерской и по два антоновских яблока. Готовили торжественный завтрак и обед 67 поваров и 107 официантов. Торжественный завтрак и обед обошлись казне в 10 742 руб. [6] Традиция ежегодных Георгиевских праздников сохранялась вплоть до 1916 г.
Были и камерные дворцовые традиции, связанные с эпизодами боевой биографии императоров. Так, Александр III каждый год, начиная с ноября 1877 г. и по ноябрь 1893 г., собирал своих боевых соратников «по делу под Мечкой»: 30 ноября 1877 г. близ деревни Мечка под Рущуком произошел последний бой Рущукского отряда с турецкой армией Сулеймана-паши, пытавшегося прорваться через русские позиции и деблокировать Рущук. Узнав о падении Плевны и о движении русских к Балканским перевалам, турки поспешно ушли от Рущука, чтоб не попасть в окружение.
Сначала однополчане собирались в Манеже Аничкова дворца, в «походной обстановке», затем на квартире генерала В. В. Зиновьева и, наконец, в Гатчине, в особой комнате Запасной половины, где висели портреты некоторых генералов 1812 г. В этих ужинах неизменно участвовал младший брат царя, Великий Князь Владимир Александрович, который командовал одним из корпусов в Рущукском отряде [2, с. 406].
За 16 лет регулярных встреч сложился определенный «распорядок» празднования. Как правило, собирались к 10 часам вечера. Сначала играли в карты. Потом ужинали. Примечательно, что к ужину каждый год готовились «особые меню, которые чаще всего присылались художником Поленовым, бывшим в Рущукском отряде при цесаревиче. Государь ежегодно записывал, кто были участниками ужина, и эти меню с подписями его под стеклом и в рамках развешивались по стенам. В 12 часов все переходили к закусочному столу и затем садились ужинать. Государь занимал место во главе стола. Старшие около него Ванновский и Воронцов… ужин продолжался долго, иногда до 3-х часов… Шампанское государь уже не выносил, но привык к кахетинскому и требовал, чтобы на этих ужинах непременно был ”Карданах”» [1, с. 486].
Традиция празднования в Зимнем дворце 26 ноября была продолжена Николаем II. Периодически политические события отражались на ходе сложившейся церемонии. Так, в ноябре 1904 г. Николай II отметил для себя, что Георгиевская зала была более наполнена, чем в прежние года, из-за присутствия героических команд «Варяга» и «Корейца». В ноябре 1905 г. из-за событий Первой русской революции процедура чествования Георгиевских кавалеров впервые была проведена в Большом Екатерининском дворце Царского Села. В ноябре 1906 г. царь зафиксировал, что на традиционном приеме присутствовали 763 офицера и около 200 нижних чинов.
Поскольку число Георгиевских кавалеров после русскояпонской войны возросло, то традиционный прием начали проводить «в две очереди». Так, в 1906 г. первая очередь (763 офицера и около 200 нижних чинов) была принята 26 ноября, а 29 ноября состоялся второй прием для 1490 чел. Очень важным было то, что на прием могли попасть все желающие, имевшие Георгиевский крест или знак Военного ордена.
Если Император 26 ноября отсутствовал в Петербурге, традиционный прием устраивался по месту его пребывания. Например, 26 ноября 1913 г., когда Царская Cемья находилась в Ливадии, в Крыму, в 11 часов на площадке перед дворцом был проведен парад. От каждой части, задействованной в охране императорской резиденции, было представлено по взводу. Двумя отдельными группами стояли Георгиевские кавалеры – офицеры и нижние чины. После парада для нижних отставных чинов был устроен обед в палатке, а офицеров, кавалеров ордена св. Георгия (80 чел.), пригласили на завтрак в императорскую столовую.
После вступления России в Первую мировую войну в августе 1914 г. Николай II начал регулярно выезжать на фронты. В августе 1915 г., после трехмесячного отступления русской армии царь принял на себя обязанности Верховного главнокомандующего.
В начале октября 1915 г. Николай II отправился в очередную инспекционную поездку на Юго-Западный фронт. Его сопровождал Цесаревич Алексей. Программа поездки была стандартной: смотры, церемониальные марши, посещение госпиталей, встречи с командным составом. 13 октября Николай II отметил, что от места его пребывания до австрийских позиций «оставалось 6–7 верст». Правда, «позиций» врага он так и не увидел, поскольку «стоял туман». Это было максимальное приближение Царя к передовому краю. Командование Юго-Западного фронта оперативно отреагировало на то, что Император находился в зоне «действенного» огня австрийской артиллерии, на расстоянии 6–7 верст от их позиций. В результате ходатайства генерал-адъютанта Иванова 17 октября 1915 г. Цесаревич Алексей получил Георгиевскую медаль 4-й ст. «в память посещения армий Юго-Западного фронта вблизи боевых позиций».
Наверное, подсознательно государь ждал награды и для себя. И надежды его не обманули. В воскресенье 25 октября 1915 г. Николай II записал в дневнике: «Незабвенный для меня день получения Георгиевского Креста 4-й степ. Утром, как всегда, поехали к обедне и завтракали с Георгием Михайловичем. В 2 часа принял Толю Барятинского, приехавшего по поручению Н. И. Иванова с письменным изложением ходатайства Георгиевской думы Юго-Западного фронта о том, чтобы я возложил на себя дорогой белый крест!
Целый день после этого ходил как в чаду. Погулял с Марией и Анастасией. В 3 1\2 поехали вдвоем к д. Павлу; пили чай у его постели с княг. Палей. Георгий вернулся, чтобы поздравить меня. Все наши люди трогательно радовались и целовали в плечо».
Таким образом, Верховный главнокомандующий Русской армией полковник Николай Александрович Романов получил желанный белый крест Георгиевского кавалера, приобщившись к неформальной элите русской армии. С этого времени отец и сын постоянно носили эти высокочтимые орденские знаки.
Это значимое событие нашло отражение и в личных пасхальных подарках Императорской Семьи. На Пасху 1916 г. вдовствующая Императрица Мария Федоровна получила в подарок так называемое «Стальное яйцо» – изготовленное из полированной стали и покоящееся на четырех стальных снарядах. Внутри яйца, в качестве сюрприза, была помещена миниатюра, изображавшая эпизод посещения Императором Николаем II передовых позиций. Миниатюра была украшена Георгиевским крестом, поскольку посещение боевых позиций русской армии и стало главным поводом для награждения Николая II.
Императрица Александра Федоровна на Пасху 1916 г. также получила пасхальное яйцо, названное «Орден св. Георгия». Пасхальное яйцо было украшено двумя Георгиевскими крестами. Традиционный «сюрприз» заключался в том, что под каждым из Георгиевских крестов скрывались миниатюрные портреты Николая II и Цесаревича Алексея. В телеграмме Александра Федоровна писала Николаю II об этом яйце: «Фаберже только что принес твое очаровательное яйцо, за которое благодарю 1000 раз. Миниатюрная группа чудесна, а все портреты превосходны. Аликс» [4, с. 65].
Таким образом, для российских монархов награждение орденом Св. Георгия и ежегодные Георгиевские приемы были весьма значимы. Во-первых, монархи приобщались к неофициальной офицерской элите Российской армии. Во-вторых, Георгиевский праздник являлся зримым символом единства воинской элиты российской армии, причем единства в подвиге, в пролитой во славу Отечества крови. В-третьих, награда демонстрировала единство армии и Императорской Фамилии, поскольку вся мужская половина Дома Романовых носила офицерскую форму и имела за плечами подчас серьезные боевые дела.
Библиографический список
1. Александр III // Мемуары графа С. Д. Шереметева. – Москва, 2001.
2. Великий князь Владимир Александрович // Мемуары графа С. Д. Шереметева. – Москва, 2001.
3. Высочайше утвержденный порядок Торжественного выхода в Зимнем дворце, 26 ноября 1884 года, в день Орденского праздника Св. Великомученика и Победоносца Георгия. – Санкт-Петербург, 1884.
4. Лопато М. Фаберже и царский двор // Гагсбург фон Г. Фаберже: придворный ювелир. – Санкт-Петербург, 1993.
5. Милютин Д. А. Дневник // Александр Второй: Воспоминания. Дневники. – Санкт-Петербург, 1995.
6. О выдаче денег камер-фурьеру Ингано за купленные предметы продовольствия и употребленные к столам Высочайшему и нижних чинов, 26 ноября по случаю Георгиевского праздника. 1884 // РГИА. Ф. 536. Оп. 1. Д. 308. Л. 18.
7. Соколовский М. К. Военная служба императора Александра III (28 февраля 1845 г. – 2 марта 1881 г.) // Александр Третий: Воспоминания. Дневники. Письма. – Санкт-Петербург, 2001.
8. Шевелева Е. Н. Ордена Александра I. – Санкт-Петербург, 1993.
9. Шереметев С. Д. Письма с Рущукского отряда 1877 года. – Санкт-Петербург, 1898.