Л. П. Маркова
библиотека № 32 ПЦ «Библиотека Духовного возрождения» МБУК «Объединение муниципальных библиотек» г. Перми
НЫРОБ И НОВАЯ ВВЕДЕНСКАЯ СЕВЕРНАЯ ПУСТЫНЬ – МЕСТА ДУХОВНОГО ПРИТЯЖЕНИЯ И ПАМЯТИ О ПЕРВЫХ ПРЕДСТАВИТЕЛЯХ ДОМА РОМАНОВЫХ НА ПЕРМСКОЙ ЗЕМЛЕ. АКЦИЯ «НЫРОБСКИЙ УЗНИК»
Аннотация: История ссылки в 1601 году первых представителей рода Романовых и места их современного почитания в России и в Пермском крае. Новые материалы о Верх-Яйвинском мужском монастыре – «Новой» пустыни, церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы, построенных в 1616 году по указу царя Федора Ивановича стараниями боярина Ивана Никитича Романова, князя Ивана Борисовича Черкасского и боярина Федора Ивановича Шереметева.
Ключевые слова: боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев, бояре Федор Никитич, Иван Никитич, Михаил Никитич, Александр Никитич, Василий Никитич Романовы, князь Иван Борисович Черкасский, боярин Федор Иванович Шереметев, Ныроб 1601 год, Верх-Яйвинский мужской монастырь, с. Верх-Яйва 1616 год, церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы, Акция «Ныробский узник»
В конце XVI и начале XVII века родоначальники новой царской династии в России получили политическую славу, царскую милость, претерпели жестокую опалу и удостоились возвращения к вершинам власти. Получив общенародное признание и уважение за свои добродетели, достоинства и сострадание за безвинное мученическое изгнание, один из рода Романовых – Михаил Федорович – был избран общенародным Земским собором русским царем.
Память о событиях того времени в разных точках страны, связанных со ссылкой представителей этой династии, хранится по-разному. Где-то их страдальческое пребывание и духовные подвиги помнят и сохраняют знаковые места на исторической карте региона. Где-то они находятся в полном забвении. В данной работе рассматриваются места ссылок в 1601 году братьев и сестер Никитичей из рода Романовых, сегодняшние традиции их почитания в разных регионах страны. Одно из особых мест – пос. Ныроб, где память о «ныробском узнике», боярине Михаиле Никитиче Романове, сохраняется в наиболее полной мере. Особое внимание уделено с. Верх-Яйва Пермского края, поскольку в работе впервые рассматривается новый архивный материал об истории Верх-Яйвинского Введенского мужского монастыря, построенного в память о ссылке в северные прикамские земли Михаила, Ивана, Василия Никитичей, а также князя Ивана Борисовича Черкасского, сына Марфы Никитичны Романовой.
Основатель династии Романовых, дипломат, военноначальник, воевода, боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев был видным русским государственным деятелем, в разное время служил при царском дворе окольничим и дворецким. Кроме того, судьба уготовала ему стать дедом русского царя Михаила Фёдоровича, отцом патриарха Филарета, шурином Иоанна Грозного, а в конце жизни принять монашеский постриг с именем Нифонт. В феврале 1547 года Никита Романович присутствовал на свадьбе царя Ивана Васильевича с Анастасией Романовной, как один из родных братьев невесты. Естественно, благодаря высокому родству, состоялось еще более успешное возвышение Романовых.
Слава царицы Анастасии, на несколько лет сумевшей смягчить жестокий нрав Ивана Грозного, также способствовала росту уважения Романовых в глазах истребляемой царем знати. Никита Романов неуклонно возвышался и после скоропостижной смерти государя и вошел в ближнюю Думу своего племянника – царя Федора Ивановича – вместе с Мстиславским, Шуйским, Бельским и Годуновым. А по одной из версий в исторической литературе, после смерти Ивана Грозного стал одним из членов регентского совета при новом царе Федоре Ивановиче.
Крайне заинтересованный в поддержке со стороны Никиты Романовича, брат жены царя Федора Ирины Борис Годунов оказывал ему всяческие знаки внимания. Никита на старости лет принял дружбу Бориса. Готовясь к смерти, он поделился с Годуновым своей сферой влияния, сделавшей Бориса первым в Думе, и даже поручил ему заботиться о своих детях. И хотя мудрый и благоразумный отец держал сыновей подальше от царского двора, где их легко могли убить или развратить, он отдавал себе отчет в том, что должен был позаботиться, чтобы старший после него в роду Федор и другие сыновья заняли достойное место в высшем свете. После смерти отца боярин Федор Никитич стал нижегородским наместником. К тому времени Романовы оказались на 11-м месте в Думе. Выше Федора по значению наместничеств (согласно росписи, приведенной Н. М. Карамзиным) были Ф. И. Мстиславский, И. П. Шуйский, Д. И. Годунов, Б. Ф. Годунов, А. И. Шуйский, С. В. Годунов, Г. В. Годунов, Д. И. Шуйский, И. В. Годунов и Н. Р. Трубецкой. Однако, по «знатности», на большой лавке перед троном, Федор Никитич Романов сидел третьим после Василия и Дмитрия Ивановичей Шуйских. К концу царствования Федора Ивановича, Федор Никитич Романов имел чин главного дворового воеводы и считался одним из трех руководителей государевой Ближней Думы. Его брат Иван Никитич, по прозвищу Каша, принимал участие в военных походах и дипломатических встречах. Боярин Михаил Никитич, третий сын Никиты Романова, занимал при царском дворе должность стольника в 1597 году, а в 1598 году окольничего. Карьера четвертого сына Александра Никитича тоже была успешной. В 1585 году он дворянин, рында и кравчий в 1586 году, боярин в 1598. Младший сын Василий Никитич с 1597 года был стольником.
Первое время, после смерти Никиты Романовича, Годунов сдерживал обещание, данное умирающему Никите Романову, и покровительствовал его детям, особенно памятуя о близости юношей к царю Федору Ивановичу, симпатиях народа и знати к родичам доброй царицы Анастасии Романовны.
Однако очевидное властолюбие Годунова вызывало все большую неприязнь и подозрения, поскольку он рассматривал Романовых как своих соперников в притязаниях на московский престол. Действительно, бояре Романовы – братья Федор, Иван, Михаил, Александр и Василий Никитичи – были ближайшими родственниками умершего царя Федора, его двоюродными братьями. По своей родовитости они имели больше прав на престол, чем Борис Годунов. Новый царь Борис боялся их, подозревая в них намерение отнять у него царство. Преследуя ведовство и поощряя «колдовские процессы», Годунов сам старался овладеть этим тайным оружием: гадатели, зведочеты, кощунники, ведуны, волхвы наполнил его тайное окружение. В деле против Романовых все эти тайные пристрастия царя Бориса объединились. Летописное предание сообщает, что суеверному Борису «волхвы и звездочетцы» предсказали: «от рода Никитичей Романовых встати скиптродержец Российскому государству». Не получив от шпионов желаемых сведений о заговоре, Годунов уверился, что его противники не иначе как колдуют. Услужливые шпионы поняли мысль хозяина и донесли, что Романовы готовят на царский род злоотравное зелье. Романовы были щедры, верны традициям, и служба им гарантировала такую прочность положения, что настоящего изменника удалось сыскать лишь одного. Им оказался служивший казначеем у боярина Александра Никитича по имени Второй Бартенев, который в октябре 1600 года решился на подлый клеветнический донос.
В июне 1601 года состоялся приговор по розыскному делу. И хотя злосчастные коренья нашли у Александра Никитича, однако все Романовы и их родственники с семьями объявлялись виновными в измене государю и приговаривались к содержанию в ссылке под строгой охраной. Позже, по приговору боярского суда, они были сосланы в разные отдаленные уголки Московского государства. Рассмотрим, кто и куда был выслан.
У Никиты Романовича Захарьева Юрьева было 13 детей. К 1601 году трое из них скончались: Ульяна в младенчестве в 1565 году, Анна в 1585 году, Лев в 1595 году. Известно, что сын Никифор умер в 1601 году, однако исторических сведений о нем крайне мало, поэтому можно только предположить, что он умер в ссылке. В некоторых источниках упоминается двойное имя Василий (Никифор). Возможно это одно лицо. Одной из дочерей – Ирине Никитичне удалось избежать расправы. Она была выдана замуж за окольничего Ивана Ивановича Годунова ещё до опалы Романовых и после воцарения Годуновых единственная из всех Романовых, как родственница Годуновых, была пощажена царем Борисом и не подверглась преследованию.
Таким образом, братья Федор, Иван, Михаил, Александр, Василий, Никифор, и сестры Ефимия, Марфа, Анастасия отправились в ссылку на неопределенный срок «впредь до государева указа». Остальных родственников бояр Романовых: князей Черкасских, Сицких, Репниных, Шестуновых, Карповых и других разослали в ссылки и подвергли опале. Все ссыльные были лишенным боярства, званий и имущества. И даже слуг и холопов из распущенных боярских свит запрещено было принимать на службу. Как видим, расправа над оклеветанными Романовыми и их родственниками была всеобъемлющая, безжалостная и беспощадная. Судьба ссыльных сложилась по-разному. Кто-то погиб в изгнании, а кто-то остался жив, приобретя многие болезни и скорби.
Старшего брата Федора Никитича приставы доставили на Север, в Антониево-Сийский монастырь, и там насильно постригли в монахи под именем Филарет, чтобы, вероятно, лишить его прав на престол. Там он прожил до 1605 года. Его жену Ксению Ивановну Шестову постигла та же участь. Ее насильно постригли в монахини с именем Марфа и отправили в заточение в Толвуйский погост на Онежском озере. Пострадала и ее мать Мария Шестова, которая была пострижена в монахини по указу Бориса Годунова и отправлена в Чебоксарский Никольский девичий монастырь, где вскоре умерла.
Дети Филарета-Федора и Марфы-Ксении были слабы здоровьем. Старший, Борис, умер в 1592 году в один день со вторым сыном Никитой. Младенец Лев Федорович, скончался в 1597 году, четвертый сын, Иван Федорович, – в 1599-м. В опалу попали двое выживших детей Федора и Ксении – Михаил, которому на пути в ссылку исполнилось пять лет, и его старшая сестра Татьяна. Детей сослали на Белоозеро, оторвав от отца и матери, но все же с родственниками, теткой Марфой Никитичной и ее мужем князем Борисом Камбулатовичем Черкасскими, их дочерьми Ириной и Ксенией. В Белоозеро отправили еще двух теток юного Михаила: Ульяну Семеновну, урожденную Погожеву, супругу Александра Никитича Романова с детьми, и младшую из сестер Романовых маленькую девочку Анастасию Никитичну. Единственный взрослый мужчина в этой компании, князь Черкасский, в том же 1601 году скончался и Михаил Федорович остался главой ссыльного семейства.
Сын Марфы и Бориса Черкасских князь Иван Борисович Черкасский тоже был в числе осужденных. Во время допросов его не раз пытали, подвешивали на дыбу и жгли огнем. 1 июля 1601 года последовал царский указ о ссылке. «По боярскому приговору велено князя Ивана княжъ Борисова сына Черкасского послати в Сибирь на житье…» [3, с. 149]. Вместо Сибири князь был сослан в Малмыж на Вятку. Узника сопровождал в ссылку пристав Василий Михайлович Хлопов. В Малмыже Иван Борисович пробыл около года.
Ефимия Никтична была третьей дочерью боярина Никиты Романовича. В 1601 году, будучи в опале, она вместе с мужем была выслана в вотчину Соловецкого монастыря – Сумской острог. В заточении ее и мужа князя Ивана Васильевича Сицкого привезли скованных цепями. Там Ефимия неволею приняла иночество с именем Евдокия. Ее муж был пострижен в монашество с именем Сергий. В бессрочное заточение Ефимию и ее мужа привез пристав Михаил Внуков, который 9 месяцев всячески притеснял ссыльных и морил их голодом. Есть исторические сведения, что это творилось по велению Бориса Годунова. 8 апреля 1602 года в возрасте 22–27 лет она скончалась. После кончины Ефимия-Евдокия была погребена там же в остроге.
Александр Никитич был отправлен Усолье-Луду близ Студеного (Белого) моря. Вскоре после прибытия Александр умер. По народному преданию Александра по приказу Годунова удушил его пристав Леонтий Лодыженский.
Наиболее жестока была расправа над боярином Михаилом Никитичем. Его отправили в деревеньку Ныробку (Ныроб), которая в 1601 г. числилась на территории «Верхнего» стана Чердынского (иначе Пермского) уезда и была крайним северным русским посёлком этих мест. Он был сопровожден стражей из шести человек под присмотром пристава Романа Андреева Тушина. В Ныробке, состоящей всего из нескольких дворов, для размещения опального боярина ничего не было приготовлено. Согласно Списку писцовой книги Ивана Яхонтова к началу XVII века в деревне Ныробка насчитывалось 6 дворов: Микита Лазарев, Сенька Дмитриев, Иванко Нос, Варка Микитин, Еремка Бобыль, Якуп Черный. Прибывшие из Москвы стрельцы, не удовлетворившись обычной охраной, решили поместить его подальше от села в яме, вырытой в мерзлой земле. Для воздуха и подачи пищи оставили отверстие в 20 см. К столбу приковали боярина за пояс, за ноги и за руки. Цепи были из толстых железных колец: страдалец мог сесть и лечь, но не ходить. Весили эти кандалы почти три пуда (50 кг): плечные в 39 фунтов, ручные в 19, ножные в 19, а замок — в 10 фунтов. Стражники, которых деревенское безлюдье угнетало, надеялись на быструю смерть узника. Поэтому паёк, состоящий из хлеба и воды, постоянно урезали, а скоро вообще перестали давать пищу. Как сообщается в преданиях, местные жители пытались облегчить участь узника, подбрасывая трубочки с молоком, квасом и ягодами, закупоренные хлебом. Но как только об этом узнала стража, виновных поймали и увезли на пытки в Казань, где они пробыли в ссылке 6 лет. Проведя около года в тесной затхлой яме, доведенный до изнеможения Михаил Никитич скончался. По одной из версий, он был удушен начальником охраны Романом Тушиным, которым надоело ждать его смерти. Умер Романов сам или его задушил пристав достоверно не известно. Но Тушина царь Борис наградил, назначив воеводой в город Туринск. Похоронили Михаила Никитича на пригорке, метрах в трехстах от ямы. В 1606 году его тело перевезли в Москву и погребли в Новоспасском монастыре, где вскоре были похоронены и его братья.
Одним из первых ссыльных на Вятской земле был боярин Василий Никитич Романов, который в июле 1601 года был сослан в г. Яранск. Здесь боярин прожил несколько недель, а потом был отправлен дальше, поскольку тяжело заболел. Обеспокоенный Годунов велел перевезти его в Пелым, где был уже заточен Иван Никитич Романов, разбитый параличом (у него отнялась рука и плохо слушалась нога). Двух больных братьев держали прикованными к стене цепями в разных углах избы, ускоряя их смерть.
Пелымский пристав сообщал царю, что «взял твоего государева изменника Василия Романова больного, чуть живого, на цепи, ноги у него опухли; я для болезни его цепь с него снял, сидел у него брат его Иван да человек их Сенька; и я ходил к нему и попа пускал; умер он 15 февраля (1602 года), и я похоронил его, дал по нем трем попам, да дьячку, да пономарю двадцать рублей» [3, с. 149].
Иван Никитич был раскован по указу от 15 января 1602 г., а указом от 28 мая отправлен на службу в Нижний Новгород вместе с князем Иваном Борисовичем Черкасским, выпущенным из заточения в Малмыже.
Смерть Михаила, Александра и Василия Никитичей изменила решение царя. Указами от 17 сентября и 14 октября 1602 года Иван Никитич и Иван Борисович были возвращены в Москву. В это же время была облегчена участь и княгини Марфы Черкесской и ее близких, в числе которых были и дети Федора Никитича. Всем им 5 сентября 1602 года дозволено было ехать в родовую вотчину Романовых, село Клины.
Итак, одних из Никитичей и их родственников постигла смерть, прекратившая их бедствия, другие получил облегчение своей участи или даже были возвращены столицу. Ссылка Никитичей, с одной стороны, тяжкая и незаслуженная, унесла у них много сил и жизней. Но, в свою очередь, она дала и новую популярность этому древнему роду. Он был знаменит своими государственным заслугами, стал близок к царской династии при Анастасии Романовне, сделался еще более дорог народу своими бедствиями и незаслуженными гонениями, претерпевшими от царя Бориса. Бесспорно, народная любовь к Никитичам ярко сказалась при избрании Земским Собором нового царя 21 февраля 1613 год – Михаила Федоровича Романова, который всегда помнил о подданных, оказывающих помощь его родственникам во время изгнаний и ссылок.
На сегодня в разных местах информация о ссылке Романовых присутствует в разной степени и имеет разный характер. Опираясь на полевые исследования мест ссылки братьев Никитичей, проведенные в 2012–2013 годах кандидатом исторических наук, научным сотрудником Института этнологии и антропологии РАН и филиала ГИМ «Палаты бояр Романовых» Павлом Сергеевичем Куприяновым (он побывал в Антониево-Сийском монастыре, Пелыме, Яранске), распространенность и глубину знаний о «романовских» ссылках по мужской линии могут быть условно выстроены по возрастающей в таком порядке: Усть-Луда (Александр Никитич) – Малмыж (Иван Борисович Черкасский) – Пелым (Василий и Иван Никитичи) – Яранск (Василий Никитич) – Антониево-Сийский монастырь (Федор Никитич) – Ныроб (Михаил Никитич).
В поселение Луда на летнем берегу Белого моря, в Унской губе, в устье реки Луды был сослан и вскоре погиб боярин Александр Никитич Романов. «По данным 2012 года на этом месте существует довольно труднодоступная деревня с небольшим населением (около 100 человек). Между тем, предварительное обследование литературы и интервью показали, что факт пребывания там Александра Романова крайне мало известен даже в краеведческой среде. И пока Александр Никитич остается наиболее «забытым» из всех пятерых братьев» [4, с. 405].
Память о пребывании Ивана Борисовича Черкасского в Малмыже сохранилась слабо. Впервые в 1913 году Вятская ученая архивная комиссия напечатала указ о его ссылке в связи с юбилеем Дома Романовых. Памятником пребывания князя И. Б. Черкасского считается в Малмыже образок св. Иннокентия Иркутского, с надписью «Никите Черкасскому». Он хранится в тюремной Михайловской церкви, как бы в память того, что князь Черкасский сам был узником, и находится на царских вратах. В действительности, этот образок не мог принадлежать князю Ивану Черкасскому, который жил на 100 лет ранее св. Иннокентия Иркутского (ум. 1732 г.).
Следующая точка на карте «романовской» ссылки – город Яранск. Он находится на юго-западе Кировской области, между Котельничем и Йошкар-Олой. Сюда стрелецкий сотник Иван Некрасов в самом начале августа 1601 года привез Василия Никитича Романова и поселил его в городе, причем для заключенного был срублен новый большой дом на месте дворов двух «житничных сторожей», которых выселили в острог. Однако уже в начале сентября Василий Никитич по царскому указу был переведен в Пелым к брату Ивану. Таким образом, в Яранске он пробыл всего шесть недель. Но, несмотря на столь короткий срок, этот сюжет сохранился в местной памяти. Более того, память о нем закреплена в двух микротопонимах. В Яранске есть два места, связываемые с Романовым. Первое – это так называемая Романовская гора. Она представляет собой спуск к реке в начале улицы Гоголя. Еще менее известно второе «романовское» место Яранска – Романова яма. Это место на реке, где, по преданию, Василий Никитич то ли купался, то ли удил рыбу.
Следующее место заточения – поселок Пелым, где отбывали ссылку Иван и Василий Никитичи. А в 1601 году пристав Смирной Маматов привез сюда Ивана Никитича Романова, а позже, как говорилось выше, к нему привезли брата Василия из Яранска. Судя по опросу, проведенному П. Куприяновым, нынешние жители Пелыма, равно как большинство населения соседнего поселка Пуксинки, ничего не слышали о бывших здесь Романовых. Павел Сергеевич отмечает, что гораздо больше информации об истории Пелыма в районном центре Гари. В июле 2013 года здесь был открыт краеведческий музей, и в нем уделено достаточное место Пелыму. На экспозициях отдельно представлена информация о знаменитых ссыльных, живших в Пелыме в разное время. Это декабристы В. И. Враницкий и А. Ф. Бригген, а также деятели XVIII столетия Х. А. Миних и Э. И. Бирон. Однако среди них нет Ивана и Василия Романовых. В то же время, в «Хронике Пелыма» факт пребывания братьев Никитичей зафиксирован, причем довольно подробно. Очевидно, что они не удостоены отдельной экспозиционной рамки лишь из-за отсутствия их портретных изображений. Парадоксальным образом отсутствующих братьев заменяет Михаил Никитич, история которого представлена четырьмя фотографиями и одним текстом. Следовательно, в музейной экспозиции пелымской истории романовской ссылке придается немаловажное значение.
Место заточения Федора Никитича (патриарха Филарета) – Антониево-Сийский монастырь находится на полуострове Большого Михайловского озера. Сегодня храмовый комплекс монастырских построек включает: главный Троицкий собор, надвратный храм Сергия Радонежского, церковь Благовещения и церковь Трех московских святителей под колокольней. «Учитывая, что во время его пребывания никаких каменных зданий в монастыре еще не было (каменная постройка самого старого, Троицкого, храма была завершена только в 1606 году, то есть уже после пребывания здесь опального боярина), он должен был жить в деревянной келье, которая, разумеется, не сохранилась. Существует предположение, что она находилась на месте нынешней Благовещенской церкви. Между тем, по свидетельству одного из нынешних служителей монастыря, до революции монахами обители была создана мемориальная келья Филарета, которая располагалась в церкви Трех святителей, под колокольней. Судя по сохранившимся документам, еще в начале XX века здесь хранились вклады Филарета: покровы, ризы, оклады и иконы – всего 6 предметов» [4, с. 398]. На территории монастыря размещены небольшие экспозиции. Так, на западной стене трапезной Благовещенской церкви среди других изображений, отсылающих к значимым для обители сюжетам, в центре представлены несколько фотографий, связанных с Филаретом: фоторепродукция его портрета, икона и покров на раку преподобного Антония, пожалованные им монастырю. Другая экспозиция находится в притворе церкви Сергия Радонежского. Здесь документы, посвященные Филарету, располагаются на отдельном стенде и соседствуют с таким значимым экспонатом, как фото грамоты о даровании монастырю архимандрии.
Ныроб в Пермском крае завершает перечень ссыльных мест Романовых, в котором историческая память выражена в наибольшей степени. Помогая выжить ссыльному боярину Михаилу Никитичу при жизни, пострадав за это, жители деревни Ныробка одни из немногих, чтили его память и после мученической кончины. Они не забыли Михаила, который поразил их своим терпением, кротостью в перенесении мук и скорбей. Предание сохранило воспоминание, что ныробцам не раз приходилось слышать духовные песнопения, доносившиеся из ямы, в которой сидел царский узник. Уже 1603 году они, несмотря на опасность навлечь на себя новые репрессии, соорудили над ямой Романова деревянную часовню во имя св. Архангела Михаила. В полу часовни находилось отверстие для спуска в яму-темницу. Когда в 1606 году после смерти Бориса Годунова тело Михаила выкопали из могилы, чтобы перевезти в Москву, оно оказалось нетленным, что позволило местным жителям думать о святости Михаила Никитича. Через год после того как останки были увезены столицу, в Ныробку вернулись местные мужики. Покалеченные, исхудавшие, но исполненные веры в собственную избранность, они и ныробцы были уверены, что их возвращение – дело святого мученика. После воцарения династии Романовых, тысячи людей стекались в поселок Ныроб на место страданий Михаила Романова, чтобы помолиться на местах страданий мученика и прикоснуться к его цепям, сохраненным крестьянами. Существовала также традиция просить благословения у Ныробского узника на счастливый брак «по окончании венчания к цепям прикладывались новобрачные» [7, с. 25]. Некоторые из них, заболев, надевали эти кандалы, и получали исцеление. Прикладывались к цепям и новобрачные по окончании венчания. За год здесь бывало до 6 тысяч паломников. Посещали Ныроб сами цари и члены царской семьи. На протяжении всей истории Дома Романовых жители села Ныроб искали и находили поддержку у членов этой семьи. В 1621 году царь освободил ныробцев от повинностей и налогов. По существующему преданию, весь ссыльный путь Михаила Никитича царствующие Романовы обозначали постройкой храмов, которые строились на их личные средства в городах: Соликамске, Губдоре, Серегове, Чердыни, Покче, Вильгорте, Камгорте.
Ежегодно 6 сентября (в этот день православная церковь вспоминает Чудо св. Архистратига Михаила в Хонех) в часовне совершалась панихида по Михаилу Никитичу. В день Пресвятой Троицы к часовне совершался Крестный ход, а также молебен архангелу Михаилу, заканчивавшийся провозглашением многолетия Царствующему Дому Романовых и вечной памяти боярину Михаилу. В 1705 году в Ныробе был выстроен большой каменный Никольский храм, а в 1736 году Богоявленский храм. Выступом у северной стены отметили прежнее место захоронения Михаила Романова. Внутри церкви находилась гробница, здесь же хранились железные оковы царского родственника. В конце XVIII века была построена каменная часовня. С четырех сторон под карнизом часовни помещался текст, из которого следовало, что к сооружению часовни причастна Екатерина II: «На том месте построена была деревянная часовня, ныне вместо этой деревянной по указу Ея Императорского величества в 1793 году построена сия каменная часовня единственно в память бывшего на том месте в заточении боярина Михаила Никитича Романова тщанием и коштом здешней волости крестьян, а усердием и старанием крестьянина Максима Пономарева» [3, с. 287]. Эти церкви сохранились в Ныробе до сих пор. В год 300-летия Дома Романовых в Ныробе состоялись праздничные торжества с приездом царствующих особ. Интересно, что инициатива этих торжеств, как и предполагавшегося прославления Ныробского мученика, исходила от управляющего Казенной палатой Пермской губернии Н. А. Ордовского-Танаевского, который в 1915 году стал Тобольским губернатором, в доме которого, будучи в заключении, пребывала Царская Семья. Способствовала сохранению памяти боярина Михаила Никитича и летняя поездка в Чердынь и Ныроб химика, изобретателя, издателя, педагога, члена Императорского Русского географического, Императорского Русского технического и Русского фотографического обществ, фотографа Сергея Михайловича Прокудина-Горского в 1913 году. Она была посвящена увековечиванию памятников старины, относящихся к избранию на царство Михаила Федоровича Романова и к другим событиям из истории дома Романовых.
Учитывая общенародное почитание, нетленность мощей, чудотворения от цепей и молитвенную помощь мученика, при Императоре Николае II была предпринята попытка прославления боярина Михаила Никитича Романова в лике святых, но помешала революция и последующее убийство Царской Семьи.
Традиция массового поминовения боярина Михаила Никитича продолжилась и после революции, но в 1928 году была запрещена советскими властями. В том же 1928 году кандалы перевезли в Чердынский краеведческий музей, которые по сей день являются одной из главных достопримечательностей. Со временем Часовня была снесена, яма засыпана. В Ныробе был открыт лагерь строго режима. На месте страданий Михаила Никитича для офицеров колонии управления Ныроблага была устроена танцплощадка. В 30-е годы Никольский и Богоявленский храм также закрыли. До войны Никольский храм использовался в качестве парашютной вышки. Богоявленский храм был передан под расчетно-кассовый центр, сотрудники которого прорубили входную дверь ровно в том месте, где находилось первое место погребения Михаила Никитича. Так что каждый входящий в центр, помимо своей, воли попирал память «ныробского узника».
Казалось бы, наступившая новая жизнь должна была стереть воспоминания о невинном представителе царского рода Романовых, принявшем мученическую смерть. Однако, несмотря на запрет властей, поминовения боярина, память о Михаиле Никитиче у ныробцев и пермяков десятилетиями сохранялась. По инициативе православных верующих в 2000 году силами Бахаревского Серафимо-Алексеевского и Успенского женских монастырей был проведен Крестный ход Чердынь – Ныроб, в разные годы служились молебны. На рубеже XX–XXI веков Патриарх Московский и всея Руси Алексий II обращался в Министерство культуры России с просьбой о передаче реликвии церкви, но ответ министерства был отрицательным.
Возрождению традиции публичного и массового поминовения боярина Михаила Никитича Романова в Ныробе положила акция, которая прошла в год 400-летия его заточения и гибели. Одним из значительных мероприятий в 2001 году явилась научно-практическая конференция «Российская государственность и культура на рубеже эпох». В этот же год был основан «Центр памяти М. Н. Романова», который возглавила Елена Николаевна Дьякова. По ее инициативе был создан исторический театр на ландшафте, участники которого неоднократно представляли зрителям исторические картины о набегах сибирских татар и о ныробском узнике.
В сентябре 2004 года в Ныробе вновь состоялись дни памяти Михаила Никитича Романова. Прошли выступления местного исторического театра на ландшафте: Исторические сцены «Ныробский узник» и спектакль «Государева милость: праздник Великопермского воеводы». Зрителями театральных представлений были местные жители и пермские туристы, которые совершили путешествие по маршруту «Династия Романовых и Пермская провинция». В рамках праздника состоялся научно-практический семинар «Событийный туризм как направление формирования имиджа региона».
Традицию проведения ежегодных Дней памяти боярина Михаила Никитича предложила основать пермский краевед Клара Максимовна Соболева. Она обратилась с этим предложением к сотрудникам библиотеки № 32 Просветительский центр «Библиотека Духовного возрождения» Объединения муниципальных библиотек города Перми, которые уже около 10 лет работали по программе «Династия Романовых: пермский период». Таким образом, с 2007 года инициатором и организатором ежегодного проведения Дней памяти боярина Михаила Никитича Романова «Ныробский узник» стала пермская библиотека Духовного возрождения. Сотрудники библиотеки Любовь Павловна Зырянова и Любовь Павловна Маркова организовали в 2007 году научно-практическую конференцию «Династия Романовых и Пермская земля», которая прошла в Доме культуры «Ветлан» г. Чердыни. Ведущим конференции и экскурсоводом на протяжении всей поездки был кандидат исторических наук, директор Государственного общественно-политического архива Пермской области Михаил Геннадьевич Нечаев. На следующий день состоялись Литургия и Крестный ход от Никольского храма до ямы – места заточения Михаила Никитича, где настоятель Свято-Никольского храма иеромонах Варсонофий (Ширяев) провел панихиду.
В дальнейшем в числе постоянных организаторов Акции «Ныробский узник» также стали: Пермская епархия, администрация Чердынского района, Ныробского и Покчинского поселений, Чердынский краеведческий музей и др.
Готовясь к празднованию 400-летия Дома Романовых, в 2012 году в Ныробе над ямой Романова возведена новая каменная часовня во имя св. Архистратига Михаила по проекту Г. Н. Кацко, благоустроен Романовский сад. Также с 17 по 19 июня 2013 год в г. Пермь, Чердынь, пос. Ныроб прошли масштабные мероприятия. Организаторами мероприятий выступили Министерство культуры, молодежной политики и массовых коммуникаций Пермского края, Пермская епархия, библиотека № 32 ПЦ «Библиотека Духовного возрождения» МБУК «Объединение муниципальных библиотек» г. Перми, Пермская художественная галерея, Паломнический центр «Пермь Великая» при поддержке Администрации Чердынского района и Ныробского городского поселения, Чердынского краеведческого музея, Музея истории веры г. Чердыни. В рамках программы «Дни памяти Михаила Никитича Романова» прошла трехдневная научно-практическая конференция «Династия Романовых в истории России и Пермского края. История и современность» в г. Пермь и Чердынь. В ней приняли участие священнослужители, историки, краеведы, писатели, представители государственных и общественных организаций Пермского края, городов Москвы, Санкт-Петербурга, Тобольска, Екатеринбурга, Алапаевска, Калуги, с. Брасово Брянской области и др. Целью конференции было рассмотрение вклада царствующего Дома Романовых в формировании государственности, прослеживание связи Дома Романовых с Пермской землей, способствование осмыслению истории России через обращение к её духовно-нравственным ценностям. Вели конференцию профессор, доктор исторических наук, зав. кафедрой древней и новой истории России ПГНИУ Георгий Николаевич Чагин, и главный специалист Российского государственного архива социально-политической истории, доктор исторических наук из г. Москвы Людмила Анатольевна Лыкова. В ходе мероприятий состоялись панихида памяти боярина Михаила Никитича у ямы-часовни в пос. Ныроб, Литургия и Крестный ход к Яме-часовне им. св. Архистратига Михаила, фестиваль колокольного звона «Колокола памяти» при участии звонарей Пермского края, фольклорных и музыкальных коллективов, выступление театра на ландшафте, концертные выступления, экскурсии в «Центр памяти Михаила Никитича Романова» в пос. Ныроб, в музей «Истории православной веры», в Чердынский краеведческий музей. Также в июне 2013 года пермяки совершили автопробег, посвященный 400-летию Дома Романовых. Он проходил он по маршруту Пермь – Чердынь – Ныроб – Екатеринбург (Ганина яма) – Пермь.
Таким образом, с 2007 года по инициативе библиотеки № 32 и при поддержке многочисленных партнеров ежегодно проходят Дни памяти боярина Михаила Никитича Романова «Ныробский узник», объединяющие ученых, священнослужителей, экскурсоводов, краеведов и всех любителей истории. Проходят Крестные ходы, панихиды, конференции, круглые столы, концерты, спектакли, проходят презентации книг и новых документальных фильмов по «романовской» теме.
Казалось бы, на этом срезе исторической памяти рассказ о местах ссылки бояр Романовых в различные дальние уголки российской глубинки можно было бы и закончить. Но работа в пермских архивах заставила обратить внимание еще на одно совершенно забытое, но такое же историческое, памятное и святое место в Пермском крае. Речь идет о мужской Введенской или «Новой» пустыни в селе Верх-Яйва, выстроенной в 1616 году по велению царя Федора Ивановича знаменитым строителем Бабиновской дороги Артемием Бабиновым.
Почему вдруг первый царь из рода Романовых, выбранный на престол в 1613 году, уже в 1616 году вместе с представителями царского рода, основывает монастырь в более чем 1000 километрах от столицы на самой крайней восточной точке Богом забытого Усольского уезда?
Благочестивое предание сообщает, что Введенский храм в селе Верх-Яйва «был выстроен младшим братом Михаила Никитича Иваном, по прозванию “Каша”, который был сослан в Пелым и, к счастью, вернулся оттуда живым. В память последнего прощания с братом Михаилом на Бабиновской дороге, в том месте, где дорога расходится – одна идет на Север в Чердынь и Ныроб, а другая на восток на Урал и в Пелым, он вместе с племянником царем Михаилом Федоровичем выстроил храм и монастырь, называющийся Новая пустынь» [5, с. 45].
По другой версии, которую указывает священник Яков Шестаков в своем издании «Древние монастыри Пермского края»: «Иван Никитич Романов и князь Иван Борисович Черкасский вернулись благополучно в Москву, что и было для них побуждением основать тогда же Введенскую пустынь на Бабиновской дороге, по которой приходилось возвращаться им из Сибири» [8, с. 11].
Впервые мы сталкиваемся с упоминанием об этом монастыре в «Писцовой книге Перми Великой» М. Ф. Кайсарова. По свидетельству Михаила Федоровича, проведшего перепись в 1623–1624 годах и составившего Усольскую писцовую книгу, Введенская пустынь при своем возникновении получила материальную поддержку от боярина Ивана Никитича Романова, князя Ивана Борисовича Черкаскаго и боярина Федора Ивановича Шереметева: «Да на Сибирской на Верхотурской дороге (Бабиновской), на волоку, на реке на Яйве, монастырь – новая пустыня; а в ней храм Введения Пречистыя Богородицы древян верх шатром, поставление Государя Царя и Великого Князя Михаила Федоровича всея Руси и бояр князя Ивана Борисовича Черкаскаго да Федора Ивановича Шереметева; образы и книги, и колокола, и всякое церковное строение в той пустыне боярина Ивана Никитича Романова» [3, с. 241].
Поскольку боярин и воевода Федор Иванович Шереметев не был в ссылке в северных прикамских землях, практически все исследователи недоумевают о причинах его участия в строительстве Верх-Яйвинской Введенской пустыни. Так А. А. Дмитриев пишет: «Участие же в этом деле боярина Федора Ивановича Шереметева я не могу объяснить, по недостатку данных под руками» [1, с. 64].
Думается, что ответ кроется в том, что Федор Иванович был женат на родной сестре Ивана Черкасского Ирина Борисовне, тоже пережившей опалу, и был дружен с ее братом.
По описанию Кайсарова, объемно-планировочная форма церкви являлась традиционной для сельских мест XVII века. Одноглавая храмовая часть соединялась с пятигранной апсидой и обширной трапезной. С западной стороны примыкала колокольня типа «восьмерик на четверик» с широким ярусом звона.
В храме Кайсаров указывает «образ местной Введение Пречистыя Богородицы, да 8 образов местных – праздники Владычни на золоте, да 40 образов меньших пядниц на золоте ж и на красках». На колокольнице было 3 колокола. В монастыре против храма стояла келья, где жили старцы в числе 5 человек: черной священник Иосиф, строитель старец Стахий и старцы Трифон, Абросим и Иаков. За монастырем «на коровьем дворе» жило 8 человек монастырских служебников – бельцев. За монастырем были дворы бобыльские: двор Васьки Филипова, дв. Шестачко Игнатьева, дв. Терешки Васильева, дв. Офоньки Новокрещенного, дв. Ермачко Минина, дв. Федьки Иванова, дв. Михалко Минина и дв. Фомки Дементьева. Всего было 6 дворов бобыльских, в них 8 человек мужского пола. Пашни паханой монастырской средней земли была одна четь в трех полях; сена на новых росчистях, против храму, на наволоке было 200 копен, да выше храму, на правом наволоке, еще 100 копен. К той же Введенской пустыне принадлежало в Усольцом уезде, вверх речки Усолки, займище, где был монастырский двор, обитаемый монастырскими «детенышами». Тут была особая монастырская пашня «4 чети с осьминою, да сена по березовому оврагу было 250 копен». Таким образом, небольшой Введенский монастырь на Яйве в то время представлял собою вполне самостоятельную вотчину со своим особым хозяйством и управлением [2, с. 157].
Известный историк А. Дмитриев в конце XIX века пишет: «Не известно, как долго существовал этот монастырь, от которого теперь не осталось никаких следов. Долго ли существовала Введенская пустынь на Бабиновской дороге после Кайсарова – мы также затрудняемся сказать. Сведения о ней до того скудны, что ни известный когда-то знаток истории Соликамска, г. Берх, ни составитель “Списков иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви” г. Строев даже совсем не знали о существовании когда-либо этой пустыни» [2, с. 66].
Однако работа в архивах Пермского края позволила обнаружить следы этой мужской пустыни, построенной на поминание погибших и в знак благодарности оставшимися в живых опальными представителями рода Романовых.
Судя по обнаруженной в пермском архиве дате ликвидации пустыни, можно сделать вывод, что она была зарыта согласно «Манифесту о секуляризации», подписанному 8 марта 1764 года Екатериной II. Желая увеличения поступления налогов в казну, повышения эффективности использования земель и ликвидировать способность церкви существовать автономно от государства, комиссией было принято решение, что почти 9 млн. гектар земли, принадлежавших Синоду и монастырям, будут переданы в распоряжении Коллегии экономии. К моменту подписания Манифеста в Империи насчитывалось 954 монастыря. По решению комиссии 567 из них следовало упразднить. Не миновала эта участь и далекого от столицы монастыря, выстроенного на молитвенную память о гибели и спасении первых представителей из рода Романовых, несправедливо высланных в далекие северные болотистые земли.
Странно, почему священнослужители, монахи и местные жители не воспрепятствовали закрытию пустыни, построенной по указу царя в память о его ссыльных родственниках.
Итак, просуществовавший почти 150 лет, в 1764 году Верх-Яйвинский Введенский мужской монастырь был упразднен. Однако сама Церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы (ныне Александровский район Пермского края) осталась епархиальной и была по-прежнему почитаема местными жителями. Именно их усилиями храм трижды перестраивался. Так к 1688 году деревянная церковь обветшала. Местные жители построили рядом новую церковь, которая была освящена в январе 1690 года. Однако, простояв практически 160 лет, к 1846 году и этот храм обветшал. Работая в архивах и знакомясь с документами строительства Введенского храма, удивляет самоотверженное стремление местных жителей выстроить новую церковь, пройдя бесчисленные согласования и препятствия. Только сбор средств прихожан и пожертвования осуществлялись в течение 10 лет. Наконец в 1856 году была построена третья церковь. Она была торжественно освящена 19 ноября 1857 года.
Следует отметить, что память народная по-прежнему сохраняла верноподданнические настроения и память о первых ссыльных из рода Романовых. Поэтому не случайно, что через 300 лет после постройки храма первыми Романовыми, в годы Первой Мировой войны в 1916 году именно Верх-Яйвенская Введенская церковь оказалась в эпицентре внимания.
В газете «Пермские губернские ведомости» от 5 октября 1916 года читаем: «В воскресенье, 3 июля, после Литургии состоялось торжественное освящение хоругви-стяга, подносимаго 101 Пермскому пехотному полку.
Освященная хоругвь-стяг получена в Введенской церкви, в обители “Новая Пустынь”, что на волоку р. Яйвы. Обитель была основана боярином Иваном Никитичем Романовым, в память освобождения своего из ссылки. Таким образом и икона, как полагают, написана в начале 17-го века или во всяком случае она современна первому Царю из Дома Романовых Михаилу Феодоровичу. У группы благочестивых жителей г. Перми возникла мысль принести Верховному Вождю русской доблестной армии икону в виде хоругви-стяга. Хоругвь двухсторонняя, на одной из сторон Нерукотворный образ Спасителя, на другой образ Введения во храм Божией Матери… Подносимая икона устроена в виде хоругви-стяга. На особой доске, прикрепленной к древку, имеется следующая надпись: «От населения Пермскаго Края Пермскому полку в молитвенное благословение в годину священной отечественной войны с турко-тевтонами... Освящение состоялось па площади перед кафедральным собором. Молебен об одержании победы над врагом и чин освящения иконы Спасителя был совершен епископом пермским и Соликамским Андроником, в сослужении всего городского духовенства.
После молебна войска прошли церемониальным маршем перед вновь освященным знаменем» [6, c. 4].
Депутацию, прибывшую в часть 15 августа для подношения Хоругви-стяга пермскому полку от пермского края, ожидала любезная встреча во главе с местным губернатором. Стяг-хоругвь, как полковое знамя, принял старший офицер и передал его знаменосцу, прослужившему в полку 50 лет ветерану полка подпрапорщику Гаркуну. Речь командира корпуса к представителям полка отметила значение дара как святыни, которую свято должен хранить полк и помнить, что у него в далеком тылу есть пермский, хотя и далекий, но родной ему край. Пермской депутацией были вручены подарки нижним чинам и офицерам. Преосвященным Андроником каждый офицер полка был благословлен небольшой иконой, со своей стороны офицеры вручили на память членам депутации по кольцу, сделанному из частей боевого снаряда врага.
После революции церковь действовала до 1931 года. Затем она стала использоваться под зернохранилище, но ее официальное закрытие не было оформлено в течение 4-х лет. 25 ноября 1935 года президиум Ворошиловского Райсполкома принял постановление «О состоянии молитвенных зданий, находящихся на территории Верх-Яйвенского сельсовета». В нем говорилось: «В 1931 году по линии сельского совета была проведена массовая работа по вопросу закрытия Верх-Яйвенской церкви… После проведенной массовой работы все религиозные общества и группы верующих распались и с этого момента не несут никаких расходов по содержанию молитвенных зданий. Все молитвенные здания с 1931 года используются под зернохранилище, но юридически закрытие их до сих пор не оформлено» [9, л. 1]. Райисполком просит президиум Областного исполкома санкционировать принятое им решение о передаче здания церкви под клуб: «Ввиду того, что Верх-Яйвенская религиозная община распалась, а также распались группы верующих д.д. Гашково, Коченгина, Чикман, Степаново, Камень и Ик, молитвенные здания – церковь Верх-Яйвенская и часовни в вышеуказанных деревнях передать для использования под культурные учреждения» [9, л. 2].
16 декабря того же года председатель Ворошиловского РИКа Бусыгин пишет прошение в Культовую комиссию Облисполкома об ускорении разбора постановлений Райисполкома: «Ворошиловским Райисполкомом вам послано постановление о закрытии церкви и часовни, находящихся на территории Верх-Яйвенского сельсовета. Также послано постановление о расторжении договора с Соликамской религиозной общиной (вследствие вредительства – не выполнение договора) о передаче здания церкви новой общине – обновленческого толка. Как то, так и другое постановление до сих пор вами не рассмотрено – результатов не получили. Просим укорить разбор данных постановлений» [9, л. 3]. Как видим, советскими органами была предпринята попытка передать православную церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы, построенную по указу первого русского царя из рода Романовых и трижды перестроенную на народные средства, общине обновленческого толка. И более того, обвинить верующих в целенаправленном вредительстве.
Несмотря на это, местные жители несколько раз предпринимали попытки вернуть храм, но каждый раз получали категорический отказ. Так, 28 октября 1947 года верующие Александр Анкушин, Григорий Старцев, Александра Старцева, Августина Прокопьевна Вострецова написали заявление от верующих Верх-Яйвенского сельсовета в адрес Уполномоченного по делам церкви Соликамского района Молотовской области: «Прилагая при сем список верующих нашего прихода просим разрешить открыть в нашем селе церкву в селе Верх-Яйве, помещение которого находится без последствия, внутреннее оборудование которого, входы и расположение церковных мест не нарушено, только снято купол и крест, для богослужения вполне пригодно, ране в нем находился клуб и сейчас тоже в нем, но больших поломок не произведено. Просим уполномоченного т. Горбунова на основании постановления партии правительства открытии в нашем селе церкву» [10, л. 105, с. 1].
Удивительно, что верующие помнили и указывали в письмах, в каких домах советских активистов и членов органов власти после экспроприации все еще хранятся церковная утварь, облачения и иконы. Исполком, используя угрозы и внушения, провел тщательный опрос местных жителей, подписавшихся под заявлением. Некоторые из них написали отказ, и инициаторы прошения об открытии церкви были обвинены в подделке подписей. В результате, рассматривая заявление почти полгода, зам. председателя Исполкома Соликамского районного Совета депутатов трудящихся П. Красильников отправляет Уполномоченному Совета по делам русской православной церкви при Совете министров РСФСР по Молотовской области П. С. Горбунову с грифом «Совершенно секретно» ответ в «Дело секретных руководящих материалов» следующего содержания: «1. Никакой группы верующих в с. Верх-Яйва нет. Инициатором подачи заявления является Вострецова Анна Прокопьевна, старуха 60 лет, без определенных занятий, в прошлом просфорня; 2. По техническому состоянию здание церкви непригодно: колокольни и куполов нет, потолок и пол прогнили, стены тоже требуют капитального ремонта; 3. В прошлом здание использовалось под клуб, но сейчас он переведен в другое помещение, так как помещение пришло в негодность. В настоящее время помещение бывшей церкви совершенно не используется и не может быть использовано по техническому состоянию» [9, л. 5].
В итоге, от Уполномоченного Совета по делам русской православной церкви при Совете министров РСФСР на имя Августины Прокопьевны Вострецовой пришло письмо от 17 марта 1948 года: «Ваше ходатайство об открытии церкви в селе Верх Яйва Соликамского района Облисполкомом рассмотрено. В открытии церкви вам отказано» [9, л. 7].
Итак, просуществовав 315 лет Верх-Яйвинская церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы канула в лету. На сегодня в селе Верх-Яйва, расположенном более чем 200 километрах от Перми, в летнее время в деревенских домах проживает несколько дачников. Добраться туда не просто: либо сплавляясь по реке, либо на вездеходе от трассы 15 километров по бездорожью и еще необходимо переправиться на лодке на другой берег. От храма, по сведению яйвинцев, проживающих в Перми, остался только каменный фундамент под землей. Но, думается, что бывший Верх-Яйвинский мужской монастырь – «Новая» северная пустынь, Церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы, как Град Китеж Прикамья, достойны внимания и памяти современников. Памяти о первых представителях дома Романовых, связанных с пермской землей более 400 лет. Хотелось бы, чтоб в Перми появился Краевой музей Романовых, где история Ныробского узника и Верх-Яйвинского мужского монастыря заняли бы достойное место.
Библиографический список
1. Дмитриев А. А. Пермская старина. Вып. II. Пермь Великая в XVII веке. – Пермь: Типография П. Ф. Каменского, 1890. – 248 с.
2. Дмитриев А. А. Пермская старина. Вып. III. Экономические Очерки Перми Великой. Чердынский и Соликамский край на рубеже XVI и XVII веков. – Пермь: Типография П. Ф. Каменского,1891 г. – 176 с.
3. Дьякова А. Узник Царской династии. – Среднеуральск: Среднеуральский жен. монастырь в честь иконы Божией Матери «Спорительница хлебов», 2008. – 361 с.
4. Куприянов П. С. Ссылка бояр Романовых в местной памяти. Полевые наблюдения // Династия Романовых в культуре и искусстве России и Западной Европы. История и Современность: материалы междунар. науч.-практ. конф. Пермь, Чердынь, Ныроб. – Пермь: Изд-во «Литер–А», 2013. – С. 396–408.
5. Марченко А., прот., Георгия (Братчикова), мон. Жизнеописание боярина Михаила Никитича Романова – Ныробского узника (1560–1602). – Пермь: Отдел церковной истории и канонизации святых, 2012. – 75 с.
6. Поднесение Пермскому полку Хоругви-Стяга // Пермские губернские ведомости». – 1916. – 5 октября.
7. Тимохова Т. Еще об оковах Ныробского узника // Уральский следопыт. – 2002. – № 8. – С. 25.
8. Шестаков Я., свящ. Древние монастыри Пермского края. Историческая справка. – Пермь: Типо-литография И. Я. Земцова, 1912. – 23 с.
9. Государственный архив Пермского края (ГАПК). Ф. р-1205. Оп. 1. Д. 518.
10. ГАПК. Ф. р-1205. Оп. 2. Д. 416.