В. М. Хрусталев

Государственный архив Российской Федерации

ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ И АВИАЦИЯ (ПО АРХИВНЫМ МАТЕРИАЛАМ ГА РФ)

Аннотация: Показана роль Великого Князя Михаила Александровича в развитии русской военной авиации в годы Первой мировой войны. Характеризуется интерес, проявляемый Великим Князем, к развитию авиационного дела в России.

Ключевые слова: Дом Романовых, Великий Князь Михаил Александрович, военная авиация, Первая мировая война

Конец XIX – начало XX веков совпало с эпохой изучения просторов Крайнего Севера, развития новых направлений науки и техники, в том числе воздухоплавания и авиации. В этом общем деле принимал участие Великий Князь Михаил Александрович (1878–1918).

Великий Князь Михаил Александрович окончил курс Михайловского артиллерийского училища (1901), Офицерскую кавалерийскую школу. В 1899 г. он пожалован во флигель-адъютанты Государя Императора.

Михаил Александрович был блестящим гвардейским офицером, заядлым театралом, увлекался спортом, охотой, фотографией, автомобилями и авиацией, был членом Государственного Совета и Комитета Министров, покровителем и меценатом многих просветительских и научных обществ. Он был почетным гражданином городов Елец (4.12.1909), Орел (20.12.1909), Севск (23.06.1911). Покровитель Воинского благотворительного общества Белого креста (18.03.1891); Российского автомобильного общества (5.04.1903); Сергиевского братства (23.08.1905). Почетный член Императорского Православного Палестинского Общества (21.05.1907). Почетный член Всероссийского аэроклуба (24.01.1909). Почетный председатель Комитета по сбору на создание Российского воздушного флота (18.04.1909) и Московского общества воздухоплавания (5.02.1911), которое выпускало «Бюллетень московского общества воздухоплавания» при благотворительной финансовой помощи Великого Князя Михаила Александровича.

Истории авиации в России посвящаются с самого начала многие популярные книги и исследования [См., например: 1; 2; 3; 4; 9; 10; 12; 13; 14]. Однако о роли династии Романовых в них говорится только в общих чертах. Мы же попытаемся осветить участие в этом деле Михаила Романова на фронтах Первой мировой войны.

После начала Великой войны он находился на Юго-Западном фронте в чине генерал-майора (август 1914) во главе добровольческой «Дикой дивизии», был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени (03.03.1915) и Георгиевским оружием (27.06.1915).

Временами на фронте расположение «Дикой дивизии» тревожила вражеская авиация. На начало войны Россия располагала 244 самолетами, которые были рассредоточены по 6 ротам и 39 авиаотрядом по всей линии фронта. У немцев на тот же момент было 232 аэроплана, у австрийцев около 30. Временами между летчиками завязывались воздушные бои, но главными целями авиации была разведка и корректировка огня артиллерии. В дневнике Михаила Романова от 19 апреля 1915 г. имеется запись: «В 5 1/2 ч. над нашим местечком летал германский аэроплан и сбросил 5 бомб, не причинив никакого вреда. Он был обстрелян из пулемета и из винтовок. … Все время доносились выстрелы с наших постов и от австрийских. Вернулись к себе в 7 1/4 ч. Погода идеальная и жаркая» [8, л. 113].

Вот еще одна запись в его дневнике от 29 мая 1915 года: «Утром оставался дома, а в 3 3/4 ч. поехал с Юзефовичем на авт[омобиле] до ст. Торскэ, оттуда верхом полями до ст. Двиняче. Там ген. Краснов (ком[андир] 3-ей бригады) руководил боем. В его отряд входили: 3-я бригада, 3-я и 4-я Заамурский конные полки и 2500 дружинников. В 1/2 в[ерсте] перед нами были батареи, а в версте пехотные окопы; и те и другие довольно сильно обстреливались 6-дюймовыми чемоданами двойного действия. Над нами пролетел аэроплан, сделал три вспышки. Пробыв там около 1 1/2 часов Юзефович и я на авт[омобиле] уехали обратно и по пути я долго пробыл на перевяз[очном] пункте на ст. Торскэ...».

Генерал П.Н. Краснов делился воспоминаниями об этих временах. «Я командовал 3-й бригадой этой дивизии: полками Черкесским и Ингушским. /.../ На рассвете, 29 мая, мы вошли в город Залещики ... В местечке Тлусте-Място становился штаб Великого Князя и штаб 2-го кавалерийского корпуса. /.../ На маленькой степной станции, утонувшей в кустах белой акации, среди бесконечных полей, стоял автомобиль штаба дивизии. На пустом асфальтовом перроне ожидали князь Багратион и генерал Юзефович, начальник штаба дивизии. /.../ До пяти часов дня на позиции было спокойно. В брошенном станционном буфете согрели кипяток и заварили чай. Как раз в это время на станцию, в сопровождении Юзефовича, приехал Великий Князь Михаил Александрович.

Статный, в светло-серой черкеске, с белым башлыком за плечами, в великолепной серебристой, кавказского курпея, папахе, на крупной темно-гнедой, задонской, лошади, он красивым галопом скакал по полю, и за ним, растянувшись, скакали ординарцы-черкесы. У станции он слез.

– Ну, как у вас? – приветливо глядя большими глазами, спросил он.

Я доложил обстановку. Великий Князь прошел на перрон. Кто-то из офицеров, Ингушей, предложил Великому Князю чаю. Он охотно согласился.

В окопы передали, что Великий Князь находится на позиции /.../.

Великий Князь сидел на перроне, его угощали чаем, когда в голубом небе, со стороны неприятеля показался германский аэроплан, с четко видными черными крестами на крыльях, и быстро приближался к станции.

“Сейчас бросит бомбу”, – мелькнуло в голове, и не за себя был страх, а за Великого Князя.

Аэроплан выпустил дымовой сигнал и стал делать круги над станцией. В воздухе тяжело загудел снаряд, разорвался левее и несколько сзади станции, бросил громадный столб дыма, и загудели и зашлепали по земле раскаленные куски чугуна и стали.

Все помыслы были направлены к тому, чтобы уговорить Великого Князя со станции, вокруг которой, то, не долетая, то, перелетая, падали и разрывались снаряды тяжелой артиллерии.

Но Великий Князь и слушать не хотел о том, что ему нельзя оставаться на станции. Он так же понимал свой долг, как понимали его остальные, и считал, что он не может показать людям, что боится снарядов. /.../

Обстрел станции продолжался около часа. Австрийцы выпустили за это время до шестидесяти снарядов. Ни один, однако, не попал в станцию, и у нас было только несколько раненых у кухонь ополченцев. Великий Князь все время оставался на станции. /.../ В шесть часов вечера противник, вероятно считая, что на станции никого не осталось и что командный пункт нашей позиции уничтожен, прекратил обстрел, и мне удалось уговорить Великого Князя уехать в Тлусте...» [11, с. 475–481].

Михаил Александрович проявлял большой интерес к авиации. Он лично давно был знаком с многими курсантами Гатчинского летного училища и летной школы в местечке Кача (Крым). Часто помогал им материально, кто в этом нуждался. Многие летчики позднее в годы Гражданской войны воевали на стороне Белого движения и в эмиграции делились воспоминаниями о Великом Князе Михаиле Александровиче. В его письме к супруге Н. С. Брасовой с фронта от 4 июня 1915 г. имеются такие строки: «На днях мы пошли к нашим летчикам. Их человек 5–6, они очень симпатичные и напоминают мне моряков. Они получили французский аппарат, который так хотели получить, системы “Voisin”, мотор в 130 сил, скорость 120 верст в час, т. е. на 20 в. быстрее немецких аэропланов. В 20-х числах апреля я написал (по просьбе летчиков) письмо Александру Мих., а когда вернулся сюда, просимый аппарат был уже получен, а на днях ожидается еще один той же системы. Воздушная разведка приносит все-таки большую пользу, правда что не каждый день возможно делать разведку, но все же часто, а к тому же и в тылу у противника» [6, л. 89 об.–90].

В письме Великого Князя от 21 июня 1915 г. в Гатчину мы читаем:

«Наташа не хорошо с твоей стороны мне не верить; раз я тебе обещал не летать, значит за твоей спиной, никогда этого и не сделаю. Я у них, т. е. у летчиков был, когда они получили новый аппарат "Voisin" и снимал там фотографии. На днях был воздушный бой. Два немецких аэроплана преследовали одного нашего, причем скорость была на их стороне, кроме того, они оба обстреливали его из пулеметов, а наш отстреливался одним только револьвером. Подлетая к Тлустэ, другой наш летчик поднялся на "Voisin" выручать своего товарища, но впопыхах забыл взять с собой пулемет. Оба немца оказались большими трусами и показали нашим, свои удирающие хвосты. Это все происходило поблизости от нас. Батюшка [Поспелов] и Иван А[лександрович] [Кадников] в это время гуляли по шоссе и наслаждались чудным теплым вечером. Дуэль между аэропланами сначала им казалась весьма интересной, но когда начали свистеть вокруг них пули, то решили лучше спрятаться, что и сделали в дренажной трубе под шоссе. Доктор при этом проявил полную панику и летел кубарем по насыпи, а батюшка, не торопясь и смеясь, спустился с дороги, но также как и первый, спрятался на четвереньках в тесной и грязной трубе. Положительно, в жизни нет трагизма без комизма» [6, л. 110 об., 111–111 об.].

В дневнике Михаила Романова часто встречаются описания воздушных боев. Так, например, 24 июня 1915 г. он записал в дневнике: «В 8 ч. наши 2 летчика Алексеенко и Иванов, сбили неприятельский аэроплан. Летчик был убит, а наблюдатель, по-видимому, не мог перелезть и сесть за управление. Наши на "Voisin" имели преимущество в скорости и стреляли из пулемета, а у них были винтовки, и их аппарат был "Альбатрос". Падение произошло на наших глазах, в трех верстах или в 2-х отсюда на высоте в 2000 метр. Аэроплан падал сначала медленно по спирали, делая небольшие круги, а затем быстро пошел вниз. Мы сели на автомобиль и через 10 минут были на месте падения и приветствовали наших молодцов летчиков. Упав, аппарат сгорел, летчики были полу обуглены. В поле было множество ниж[них] чинов» [8, л. 179].

В письме к супруге Михаил Александрович от 6-7 июля 1915 года только упомянул об этом случае: «Моя душечка родная и дорогая Наташа, только что приехал курьер и привез твое милое письмо, за которое я тебя крепко обнимаю и нежно целую... – Бой в воздухе, который мы видели в Тлустэ 24 июня в 8 ч. вечера между немецким аэропланом и нашими двумя (картину, которую забыть никогда нельзя) я описывать не стану, а расскажу при свидании...» [6, л. 117–125 об., 126].

Михаил Александрович стал командующим (с 04.02.1916) 2-м кавалерийским корпусом, генерал-лейтенантом (02.07.1916) и генерал-адъютантом (01.09.1916) Свиты Е.И.В. Известно, что он страдал приступами язвы желудка. С 19 января 1917 г. он стал генерал-инспектором кавалерии. Отношения между Царской четой и Великим Князем стали вновь достаточно близкими, но его морганатическая супруга так и не была принята при Императорском Дворе, и часто подвергалась критике. Зато их сыну Георгию Михайловичу 26 марта 1915 г. был дарован титул графа Брасова.

Михаил Александрович продолжал воевать на Юго-Западном фронте. Перелистаем несколько страниц его дневника:

«5 августа. <Пятница>.

Усце-Зелена. ...

В 7 ч. мы все проснулись от двух сильных взрывов (бомб) , который сбросил пролетающий аэроплан; обе бомбы упали в поле, около версты от нас. После чая Вяземский и я пошли смотреть воронку, – аршина 2 глубиной, 3 в ширину...

28 августа. Воскресенье.

Хорожанка.

... Керим [Эриванский] и я сделали прогулку верхом. Около Бышувской рощи аэроплан был обстрелян нашей артил[лерией], над нашими головами, он сбросил две бомбы одна упала в поле, а другая на опушку леса в шагах ста от нас, но обе не разорвались. ...».

О фронтовых буднях он регулярно сообщал супруге Н. С. Брасовой, в том числе за период наступления Брусиловского прорыва в 1916 году на Юго-Западном фронте: «Моя дорогая, душечка Наташа, после отъезда курьера, кажется через день, спустя, у нас начались бои, удачные для нас, в виду чего нам пришлось все время менять стоянки. Я точно не считал по карте, на сколько верст мы продвинулись вперед, но так примерно верст на сорок. В общем, мы совсем близко от Галича. Вообще я сегодня плохо и мало спал, что-то застряло в желудке и болело под ложечкой, что также мешало мне спать, а, в конце концов, пролетавший неприятельский аэроплан в 7 ч. утра сбросил по близости две бомбы, которые разорвались с великим шумом, я, конечно, сквозь сон услышал этот треск и встал, т. к. спать больше не хотелось. ...

P.S. Прошу всем передать мой сердечный привет, – детей крепко обнимаю и еще раз нежно тебя целую.

М[ихаил].

Книгу о Распутине, по моей же просьбе, дал мне прочесть Молоствов, я думал, что будет интересно, но в ней ничего нового нет. – Если хочешь, то просмотри ее и при случае надо будет ему возвратить» [7, л. 50–62 об.].

В другом его письме к Н. С. Брасовой от 12–16 августа 1916 г. читаем:

«Моя дорогая Наташечка, третьего дня в 6½ ч. вечера приехал Борис (Великий Князь Борис Владимирович – В. Х.). О его приезде я только узнал накануне поздно вечером. Я был очень рад его приезду, т. к. он принадлежит нашему лагерю, и я мог с ним о многом поговорить. – В гвардии, в корпусе Павла Александровича потери были очень велики, что говорят, можно было избежать. Когда Борис находился в гвардейском отряде, то в это время был налет германских аэропланов, которые сбросили огромное количество бомб, более ста штук, были убиты лошади Павла А., вагон Андрея и еще чей-то, были повреждены. Андрей находится при штабе Хана Нахичеванского. Борис был на наблюдательном пункте у Рауха в то время, когда разыгрывался очень удачный бой. ... Теперь главное это поездка в Ставку, мне трудно туда не поехать, потому что недавно я написал Государю длинное письмо по поводу реорганизации Георгиевского комитета и в конце письма говорю, что приеду, поэтому поводу переговорить...» [7, л. 63–76 об.].

В ГА РФ хранятся личные фонды документов Великого Князя Михаила Александровича и его морганатической супруги Н. С. Брасовой, но материалы сохранились частично и не за все годы. Часть документов погибла, а некоторые из них попали с Н. С. Брасовой в эмиграцию. Историкам и краеведам необходимо помнить, что в ГА РФ хранится не только личный фонд Великого Князя Михаила Александровича (Ф. 668. Оп.1), но и личные фонды его ближайший родственников, с которыми он переписывался и где могут находиться его письма. Документы «Дикой дивизии» и Штаба авиации хранятся в РГВИА. Материалы многих общественных организаций сохранились в городских исторических архивах (по месту бывшего расположения обществ или организаций в ту эпоху). В связи с этим необходимо каждому из исследователей предварительно проработать план предполагаемого поиска необходимых для него документов, ознакомиться с путеводителями архивов и имеющимися документальными публикациями, чтобы не терять напрасно свои усилия по приезду в тот или иной архив для своих занятий.

Политическая атмосфера той далекой военной и мятежной эпохи способствовала вынашиванию различных вариантов дворцовых заговоров и военно-политических переворотов. Так, председатель Земского Союза на Западном фронте Василий Васильевич Вырубов свидетельствовал:

«Озлобление против Царского Села, в частности против Императрицы Александры Федоровны, достигло крайнего предела. Идея военного заговора, основанная на сознании всемогущества армии, носилась в воздухе. ... гр. П. М. Толстой довольно откровенно высказывал в ту пору мысль, что с царем нужно покончить. В более тесном кругу он даже развивал свой план покушения: заговорщики должны были на аэроплане подлететь к Николаю II во время его обычной прогулки в окрестностях Могилева и застрелить царя. Речи эти выслушивались в военных кругах и нередко встречали сочувствие» [5, с. 10–11].

Великий Князь Михаил Александрович не участвовал в заговорах против Николая II и вынужден был под большим давлением Временного правительства отложить решение династического вопроса до созыва Учредительного Собрания, которое, как известно, большевики разогнали.

В периодической советской печати большевики же ложно официально заявили о «побеге Михаила Романова» из ссылки в Перми в ночь с 12 на 13 июня 1918 года (якобы в Сибирь). Это было по сути своей необъявленное политическое убийство.

В 1981 г. Михаил Александрович был канонизирован РПЦЗ. Именно он открыл скорбный синодик членов Императорского Дома, «безбожной властью убиенных» в 1918–1919 гг.

Библиографический список

1. Авиация нашей Родины. – Москва: Воениздат, 1955.

2. Беляев В. Великий Князь создал русскую авиацию // Смена. – 1991. – 29 марта.

3. Беляков А. Князь Небесный // Невский проспект. – 1991. – № 4, 5.

4. Борейко Д., Бриллинг. Основы авиации. – Москва, 1916.

5. Вырубов В. В. Воспоминания о Корниловском деле / Минувшее. Исторический альманах. Т. 12. – Москва; Санкт-Петербург, 1993.

6. ГА РФ. Ф. 622. Оп. 1. Д. 20.

7. ГА РФ. Ф. 622. Оп. 1. Д. 22.

8. ГА РФ. Ф. 668. Оп. 1. Д. 134.

9. Дузь П. Д. История воздухоплавания и авиации в России (июль 1914 г. – октябрь 1917 г.) / П. Д. Дузь. – 3-е изд., доп. – Москва: Машиностроение, 1989. – 336 с.

10. Комаров Н. Я. Военная авиация и средства ПВО России в годы первой мировой войны // Вопросы истории. – 1974. – № 8. – С. 202–208

11. Краснов П. Н. Воспоминания о Русской Императорской армии. – Москва, 2006.

12. Наставление летчику-истребителю. – Киев, 1916.

13. Наставление по применению авиации на войне. – Киев, 1916

14. Фербер Ф. Авиация, ее начало и развитие. – Санкт-Петербург, 1910.