Всеволод Александрович Владимирский

В разгаре грандиозная Всероссийская политическая стачка. Как и вся Россия, Пермь с Мотовилихой бурлят митингами и демонстрациями рабочих, учащихся, передовой интеллигенции. Движение возглавляет Пермский комитет РСДРП. Но партийных работников, особенно опытных, совершенно недостаточно. Решено срочно вызвать в Пермь старых деятелей местной организации РСДРП, высланных ранее властями из Перми. Согласно «высочайшему» манифесту от 17 октября 1905 года, изданному царским правительством под натиском революции и с целью предотвращения ее дальнейшего развития, они освобождались из ссылки. К их числу принадлежал и Всеволод Александрович Владимирский.

22 октября секретарь Пермского комитета А. Н. Ягодникова направила Всеволоду Александровичу Владимирскому в город Яранск Вятской губернии (ныне Кировская область) вторую телеграмму: «Приедете ли. Телеграфируйте. Пермяки». И он приехал в родной город.

Да, В. А. Владимирский был пермяк и по рождению, и по своей предыдущей пятнадцатилетней работе в качестве специалиста сельского хозяйства и революционера. Он родился 27 ноября 1863 года в семье чиновника. Семья была большая, жила скромно. В связи с переводом отца на службу в Красноуфимск Всеволод продолжал учение в Красноуфимском реальном училище. Окончив его в 1880 году, в следующем году он продолжал образование в дополнительном классе такого же учебного заведения в губернском центре. Затем — Петровская сельскохозяйственная академия в Москве. Всеволод Владимирский окончил ее с большим успехом в 1885 году и был оставлен для подготовки к профессорскому званию по кафедре зоотехнии. Но молодому ассистенту не суждено было стать профессором.

Уже в школьные годы Владимирский проявил живой интерес к общественной жизни, а будучи студентом и ассистентом, принял непосредственное участие в революционном движении. В ночь на 6 ноября 1884 года он был арестован и привлечен Московским губернским жандармским управлением к дознанию по делу известного революционера Германа Лопатина. Дело в том, что среди конспиративных адресов и заметок, отобранных у Лопатина во время обыска, обнаружилась и фамилия студента Всеволода Владимирского. Однако под стражей Владимирский пробыл недолго — около полутора месяцев. 20 декабря он был освобожден «за неимением фактических данных о его виновности». Дознание же было прекращено только в 1886 году.

Между тем, выйдя из заключения, Всеволод Владимирский продолжал принимать участие в подпольной революционной работе. В начале 1887 года московская политическая полиция вновь получила агентурные сведения, что он принадлежит к нелегальному кружку «саратовцев», пользуется среди них репутацией выдающегося революционера, занимается сбором средств на революционные цели и находится в близких отношениях со многими лицами, обвиняемыми в государственных преступлениях. Вместе с тем губернскому жандармскому управлению стало известно, что младший брат Всеволода Ювентин, студент той же академии, также принимает участие в сборе денег на революционные цели, в издании противоправительственных произведений и слывет среди «саратовцев» как человек, способный достать и доставить к месту назначения нелегальные издания.

У братьев Владимирских был произведен обыск, в ходе которого полиция обнаружила их переписку с лицами, известными своей политической неблагонадежностью, в частности, с земляком Владимирских И. С. Сиговым. Последний также подвергся обыску, и у него было обнаружено много революционной литературы.

По результатам обыска Сигов и Владимирские были арестованы. Всеволод находился под стражей с 1 февраля по 13 апреля 1887 года, а дознание продолжалось несколько месяцев. Выйдя из-под стражи, он снова включился в революционную работу, в частности принял участие в студенческих волнениях, происходивших в ноябре того же года. По «высочайшему» повелению, последовавшему 13 января 1888 года, Ювентин был выслан под гласный надзор полиции в Архангельскую губернию на три года, Сигов заключен на 6 месяцев в одиночную тюремную камеру, с последующим установлением за ним двухлетнего гласного надзора полиции, Всеволод — выслан на два года под особый надзор полиции на родину.

Приехав в Пермь, 24-летний Всеволод Александрович Владимирский занял только что учрежденную должность губернского агронома и с большим успехом исполнял ее в течение восьми лет. Осуществленная им организация агрономической сети в Пермской губернии, учреждение по его инициативе опытных сельскохозяйственных станций, популяризация среди деревенских жителей агрономических и ветеринарных знаний заинтересовали многие земства страны, и часть их последовала опыту Пермской губернской земской управы.

Несмотря на трудные условия гласно поднадзорного, молодой и энергичный агроном Владимирский продолжал революционную деятельность. Пользуясь частыми служебными поездками по уездам, он пропагандировал среди крестьян антиправительственные идеи. Сведения об этом дошли до местного жандармского управления. В апреле 1895 года Владимирский подвергся первому на родине, а вообще третьему по счету обыску. Но ни при обыске, ни в ходе дознания политической полиции не удалось обнаружить достаточно веских улик, чтобы арестовать его. Ему пришлось отправиться в «добровольную ссылку» и занять должность помощника руководителя экспедиции по обследованию Степного края (Северо-восточный Казахстан). Здесь он пробыл до 1898 года.

Пока Владимирский отсутствовал в Перми, организовавшиеся здесь еще до его отъезда кружки самообразования, главным образом среди учащихся средних учебных заведений города, значительно усилились. Хотя кружковцы штудировали в основном произведения народнических «властителей дум» того времени П. Л. Лаврова и Н. К. Михайловского, они начали уже обращаться и к марксистской литературе. Она поступала главным образом от пермяков, учившихся в высших учебных заведениях России. Из Казани ее привозил Владимир Трапезников, а из Петербурга Евгений Пузырев. Они вместе с И. П. Ладыжниковым и явились организаторами Пермской группы освобождения рабочего класса.

В 1898 году Владимирский вернулся в Пермь. Ко времени его приезда умер известный местный статистик Е. И. Красноперов, и Владимирский занял оставшуюся после Красноперова вакантную должность заведующего отделением общей статистики губернского земства. Исполнял он ее до 1903 года.

По своим идейно-политическим взглядам Владимирский оставался тогда на народнических позициях и возглавил представителей этого политического течения в Перми.

Борьба между народниками и марксистами за влияние обострялась. Дискуссии происходили на частных квартирах, в помещении краеведческого музея (товарищем председателя совета которого Владимирский стал в 1899 году), в тесных комнатах общественной библиотеки имени Д. Д. Смышляева (совет которой Владимирский возглавлял).

В июле 1901 года в Пермь приехали идеолог народничества Н. К. Михайловский и два крупных деятеля конституировавшейся в то время партии социалистов-революционеров (эсеров) — Г. Гершуни и Е. Брешко-Брешковская. Они объезжали Урал с целью создания здесь организаций социалистов-революционеров. В Перми для этой цели были использованы курсы земских учителей, как раз проходившие в те дни. Между сторонниками марксизма в лице Трапезникова и студента Петербургского университета Б. Вологдина и его противниками состоялось несколько полемических встреч.

Полной победы Гершуни и Брешковская не достигли. Однако благодаря недостаточной зрелости и неустойчивости части местных марксистов была создана объединенная нелегальная организация под названием «Уральский союз социал- демократов и социалистов-революционеров». Подобные союзы, свидетельствующие о слабости социал-демократических сил, возникли в те годы в Поволжье и некоторых других районах страны. Потребовалась работа «Искры», теоретическая и практическая работа В. И. Ленина, чтобы положить конец такому объединению и создать подлинно марксистскую партию в России.

При всей шаткости и ошибочности своих идейных основ Уральский союз, подчиняясь требованиям реальной действительности, объективно сыграл некоторую положительную роль в революционном движении. Под влиянием жизни многие члены этого союза постепенно убеждались в его теоретической и практической несостоятельности. К числу таких членов принадлежал и В. А. Владимирский. Будучи видным деятелем этой организации, членом ее Пермского комитета, он все более отходил от народническо-эсеровских позиций и воспринимал идеи научного социализма.

В. А. Владимирский был арестован 13 марта 1902 года вместе с рядом других членов Уральского союза и не вошедших в него марксистов. 1 августа политические заключенные объявили голодовку, требуя окончания дела, совместных с товарищами прогулок и т. П. Голодовка продолжалась 11 дней и кончилась победой заключенных. Обвинение в антиправительственной пропаганде жандармами не было доказано. В двадцатых числах августа Владимирский вышел на свободу.

По освобождении из тюрьмы Всеволод Александрович снова включился в подпольную революционную работу. Сближение его с социал-демократами продолжалось.

13 марта 1903 года В. А. Владимирский вновь был арестован и привлечен к дознанию на этот раз по общему делу с социал-демократами, не входившими в Уральский союз. Ему ставилось в вину, что, войдя в начале этого года в состав «преступного сообщества», вновь образовавшегося в Перми (то есть Пермского комитета РСДРП), он вел пропаганду среди рабочих. К новому дознанию было присоединено незаконченное прошлогоднее.

С марта и до октября 1903 года Владимирский сидел в хорошо знакомой ему башне губернской тюрьмы, а потом был переведен в Николаевские арестантские роты, находившиеся в Верхотурском уезде. Оба дела в отношении его были разрешены в административном порядке. По «высочайшему» повелению от 19 мая 1904 года В. А. Владимирский был выслан на пять лет в Архангельскую губернию. Следовал он туда по этапу.

В ссылку он шел уже убежденным марксистом, социал-демократом, завершив пересмотр своих народническо-эсеровских взглядов в «башне» пермской тюрьмы. В одном из писем Трапезникову, датированном 1 июня 1904 года, он говорил о решительном расхождении со своим бывшим единомышленником И. С. Сиговым и замечал: «Мне кажется, что в последнее время в некоторой части русской интеллигенции возродилась неосновательная надежда, что т. Н. «марксизм» отжил свой век, обнаружив свою внутреннюю несостоятельность… что возвращается «доброе старое время», с новой силой воскресают идеалы 70-х годов и все молодое и честное стремится под их знамя. Какой жалкий самообман, какое грубое непонимание действительности!»…

В ссылку В. А. Владимирский отправился, когда ему уже исполнилось 40 лет. Даже сухие канцелярские записи, сделанные жандармами, рисуют привлекательный облик Владимирского. Среднего роста, крепкого телосложения с быстрой вперевалку походкой; большая, правильной формы голова, покрытая русыми волнистыми с косой прической волосами, посеребренными первой мелкой проседью; такие же усы и борода; сквозь очки глядят умные голубоватого цвета близорукие глаза; над ними возвышается большой высокий лоб; едва заметные рябины на всем круглом, широком, здорового цвета лице; высокий голос, отличающийся, однако, теплотой и мягкостью; одет просто, но со вкусом. Таков внешний вид Всеволода Александровича в 1903 году.

По прибытии в ссылку он жил сперва в деревне Антипиной Холмогорского уезда, а 6 ноября был переведен в Архангельск для участия в разработке материалов о судоходстве и судостроении, собранных местным обществом судовладельцев. Здесь вокруг него образовался кружок из ссыльных — его новых однопартийцев, то есть социал-демократов. Но руководил кружком он недолго.

2 июня 1905 года ему была предоставлена возможность переехать поближе к родной Перми — в Вятскую губернию. На новом месте Владимирский стал одним из руководителей политической забастовки земских служащих, организованной вятскими социал-демократами в знак протеста против Булыгинской думы. В октябре 1905 года Всеволод Александрович жил у одного из своих родных братьев (Ивана) в Яранске. Сюда-то и был послан приведенный выше телеграфный вызов Пермского комитета.

Комитет этот вскоре после 17 октября стал объединенным: в него входили большевики и меньшевики. Большевистская часть комитета (А. Н. Ягодникова, М. П. Федорова, А. Л. Борчанинов и другие) стремились сосредоточить главное его внимание на подготовке вооруженного восстания. Большая часть меньшевиков заняла в вопросе о вооруженном восстании отрицательную позицию. Особенно ярко это проявилось со стороны Трапезникова. Владимирский большую часть своих сил и времени тратил на полемику со своими бывшими единомышленниками из эсеровского лагеря, в частности с И. С. Сиговым. По его собственному выражению, дошедшему до нас в воспоминаниях Трапезникова, в этих спорах он «измочалил» себе язык.

Но в напряженное время кануна вооруженного восстания Всеволод Александрович часто и подолгу находился в самой гуще рабочих Перми и особенно Мотовилихи, активно вел среди них революционную пропаганду и агитацию.

Вечером 8 декабря, по поручению Пермского комитета, Владимирский приехал с группой товарищей в Мотовилиху. Ранним зимним утром следующего дня в заводе погасло электричество, раздались знакомые рабочим призывы гудков: «Бросай работу». Мотовилиха забастовала. На состоявшихся в цехе № 5 утреннем и дневном митингах в качестве главного оратора выступал В. А. Владимирский. Призвав своих слушателей присоединиться к начавшейся в стране новой политической забастовке, он оценил ее как самое сильное и острое средство борьбы с правительством. Так же выступал он и в последующие дни. В речи, произнесенной утром 11 декабря, Владимирский говорил, что декабрьская забастовка «чисто политическая и ею будет нанесен решительный удар правительству», что это будет через три дня и что «тогда прольется много крови и потому чтобы все вооружались». На очередном митинге в цехе, состоявшемся в первой половине следующего дня, он опять призывал «к свержению существующего в государстве образа правления и к всеобщему вооружению для отпора войскам». Высказывая на митинге 13 декабря те же мысли, он добавил, что если в Мотовилиху явятся казаки, то получат «приготовленный для них гостинец», то есть вооруженный отпор. И когда в цехе было получено известие, что часть казаков, посланных из Перми для подавления движения в Мотовилихе, ворвалась в завод, В. А. Владимирский пытался вселить в малодушных людей уверенность и спокойствие.

Пока поздним вечером 13 декабря солдаты овладевали последним очагом сопротивления восставших мотовилихинцев в цехе № 1, начальник губернского жандармского управления принял решение арестовать в Перми и Мотовилихе всех лиц, составлявших, по имевшимся у него сведениям, Пермский комитет РСДРП. В их числе значился и В. А. Владимирский.

Он был арестован в ночь на 14 декабря. Жандармское дознание и прокурорское следствие о вооруженном восстании в Мотовилихе продолжалось до 22 августа 1906 года. Но 20 июня Владимирский в числе других подследственных был освобожден из-под стражи под залог.

И, как прежде, выйдя из тюрьмы, В. А. Владимирский немедленно вновь включился в партийную работу. Будучи прекрасным пропагандистом, он проводил занятия в кружке повышенного типа.

5-10 декабря 1906 года под охраной целого батальона солдат в Перми была проведена выездная сессия Казанской судебной палаты по делу о Пермском комитете РСДРП и Мотовилихинском восстании. Умение держаться на суде самого Владимирского и дававших по его делу показания свидетелей, а также воздействие на суд друзей обвиняемого привели к тому, что «за недостаточностью улик» он был в числе немногих обвиняемых оправдан.

Оставаться в Перми после всех событий 1905 года было невозможно. В любую минуту мог последовать новый арест. По совету друзей В. А. Владимирский отправился в далекий Ташкент, где устроился на работу в переселенческий отдел. Отсюда он был приглашен на службу в канцелярию II Государственной думы. Работая здесь, он поддерживал контакт с представителями фракций трудовиков и социал-демократов. По этой причине после разгона II Думы В. А. Владимирский вынужден был по распоряжению министра внутренних дел оставить Петербург.

Как крупному специалисту в области сельского хозяйства, ему удалось занять должность губернского агронома в московском земстве, которую он исполнял с 1908 по 1913 год. В 1913 году последовало новое распоряжение министра внутренних дел, в силу которого Владимирскому пришлось уйти и с этого места.

Материальное положение его, обремененного к тому времени семьей (жена и двое маленьких детей) оказалось очень тяжелым. Когда он заболел тифом, подорванный тюрьмой и материальными лишениями организм не выдержал и Владимирского вскоре не стало. Он умер в декабре 1913 года.